Не вижу, не слышу, не чувствую боли

– Никаких глупостей, - согласился Курута. Он предельно медленно поднял вверх кисти, держа на виду ладони. Самое забавное, что цепочку с правой руки никто так и не снял, не считая за оружие. Да и Материализатора крайне сложно лишить всех его игрушек. Но сейчас нападать парень не собирался. Он просто потянул за край ленты, которой была перевязана его коса, и уже почти высохшие волосы мягкой волной хлынули на плечи. Курута медленно вытянул ленту полностью - на другом ее конце, прячущимся в самой гуще, находился крохотный сверток. Мантия Совы с завернутыми внутри сокровищами первого аукциона.

Курапика плавно раскрыл горловину - ткань начала тут же увеличиваться в размерах, пока не оказалось, что он стоит в окружении ящиков и контейнеров. Где-то со стороны присвистнул Финкс.
– Вот это я понимаю, сервис, - хмыкнул. Блондинка же смотрела только в глаза стоящему напротив главе Пауков.

– Твоих мальчишек не тронут, если они не полезут на рожон, - согласился с тем, что оплата принята, Люцифер, и увидел, как девушка беззвучно выдохнула скопившееся внутри напряжение.
– Ты должна понимать, что просто так отпустить их мы не можем, пока есть вероятность, что они попадутся мафии и все разболтают. Так что посидят на базе под присмотром до утра завтрашнего дня.

– Принимается, - кивнул Курута. Он расслабился немного, но все равно все внутри звенело от напряжения. Только это позволило ему среагировать на странный приближающийся гул раньше других. Парень резко поднял голову вверх, когда остальные только начали слышать шум.

– Назад!
– крикнул Курапика, побледнев, и успел метнуться вперед, мимо Куроро, толкая мальчишек и Пакуноду, в сторону проема, из которого они до этого показались. В следующий момент на здание на чудовищной скорости прямо сверху обрушилась напитанная Нен боеголовка, разрывая бетон в клочья и превращая это место в самый настоящий филиал Ада. Кожу Курута обожгло, буквально срывая с нее покров Тэн, он чудом удерживал последние крохи, под натиском безумной силы, пытаясь растянуть его на мальчишек и закрывая их собой от основного удара. Он слышал лишь о таком оружии, но никогда не видел воочию. Его создали Нен-пользователи и для гарантированного уничтожения Нен-пользователей. Эта сила разрывала ауру в клочки, лишь единицы могли защититься - те, чей уровень был куда выше среднего. Гон и Киллуа, еще не тренированные достаточно, могли лишь пищать от боли, когда их кожу начало разъедать излучением, которое выдала в больших количествах разрушившаяся сердцевина боеголовки. Нужно было срочно уходить отсюда, но на это просто не оставалось сил. Чужие руки обхватили предплечья Курапики, вливая свое Тэн в его. Пакунода тоже едва держалась, но вдвоем они замкнули относительно держащийся, пусть и раскаленный донельзя щит.

Сзади бешено и зло взревел Уво. Мужчина под своим мощным Тэн подхватил покрытого ожогами Шалнарка, Курапику, детей и Пакуноду и рванул в сторону выхода. На улице судорожно кашлял Финкс, прикрытый покровами способности Фэйтана - Заготовщик Боли позволил азиату вывести его и Шизуку. Кортопи, Боноленов и Куроро телепортировались способностью последнего как единственные, кого он сумел разглядеть в пламени. Рядом остервенело и зло дергал себя за опаленные волосы Хисока, лишившийся почти всей одежды - он закрыл себя контуром Жвачки, но она изрядно прогорела в некоторых местах и свою долю кошмара мужчина получил. Все оказались живы, но изрядно обожжены. На руках у Курапики Гон свернулся клубочком от боли в обожженных руках и ногах. Киллуа повезло больше - он лучше умел контролировать распределение ауры и больше привык к боли, чем его друг, но кожа на теле пошла волдырями и выглядела просто жутко.

По периметру тем временем рассредоточилось несколько отрядов мафии, судя по их лицам, они не ожидали, что кто-то выживет после такого взрыва. Эти чертовы боеголовки должны были утилизировать уже лет пятьдесят благодаря проведенной Ассоциацией Хантеров компании. То, что Пауки были в ярости - слабо сказано. Лицо Куроро застыло с его вечной мягкой улыбкой на нем - а глаза напоминали разверзнувшиеся провалы в Ад, и рассекающий щеку ожог превращал изгиб губ в дьявольский оскал. Его плащ сгорел в пламени, мужчина стоял обнаженным по пояс напротив противников. В чуть отставленной в сторону руке возникла книга с изображенным на обложке окровавленным отпечатком ладони. И больше всего Курапика сейчас завидовал ему - сам он не мог отойти от друзей, судорожно залечивая один ожог за другим, не обращая внимания на собственные обгоревшие руки.

Святая цепь скользила по мальчишеским телам пока те не обмякли, провалившись в блаженное забытье. За это время, пустырь вокруг горящих руин оказался залит кровью по самую щиколотку. Фэйтан, Финкс и Куроро просто размазали тонким слоем всех прибывших по их души. Курапика встал, пошатываясь, скинул остатки превратившегося в спекшийся комок меха пальто. Самым целым здесь был Уво - лишь пара слабых ожогов и опаленные волосы. Крест на конце цепи скользнул на руки судорожно дышащей от боли Паку, восстанавливая кожные покровы. Курапика мог тридцать три раза сбежать, унося с собой мальчишек. Но эта женщина, чем бы она не руководствовалась, помогла закрыть их от верной смерти. Пакунода благодарно посмотрела на Курута и кивнула, что все уже в порядке.

– Помоги остальным. Пожалуйста, принцесса, - Уво закашлялся. Даже пары этой дряни были изрядно ядовитыми, и он никак не мог выгнать их из легких. Мужчина притянул ближе Паку и мелких.
– Я за ними присмотрю, - Курута сжал зубы и кивнул резко в ответ. Внутри расцветали алые злые цветы ярости, они продолжали гореть огнем несмотря ни на что. Какая-то тварь посмела покуситься на самое дорогое, что у него было - за это, он порвет виновных в клочки, если дотянется.

Цепь зазвенела, тоскливо и зло, материализуясь на максимальную длину, захлестывая всех пострадавших Пауков и исцеляя их. Последним оказался подошедший Куроро. Его взгляд встретился с взглядом Курута. Сейчас они понимали друг друга как никогда. Святая Цепь прижалась к его щеке, осторожно, теплым касанием залечивая лопнувшие и текущие сукровицей волдыри, стягивая уродливые рваные края раны, появившейся от острого раскаленного осколка, задевшего брюнета.

– Мы уничтожим их всех. Эти крысы поплатятся за все, - произнес негромко и обещающе мужчина, протягивая руку вперед, касаясь кончиками пальцев чужого века. Глаза девушки перед ним горели тем же пламенем, что бушевало недавно вокруг, пытаясь их сожрать.
– Хочешь пойти с нами, взамен на нахождение моих товарищей?
– бархат тек ртутью, отравляя все внутри блондинки, он видел это прекрасно. И ее ярость бежала через его руку, расплавляя мышцы и обжигая кости в ответ.

– Хочу, - хриплым шепотом отозвалась на чужие слова девушка. Она моргнула, и алый свет затух, оставаясь тлеющими углями внутри, дожидаясь своего часа. Наваждение спало, они отвернулись друг от друга. В течение следующего часа Пауки перебрались на другой конец города, в подготовленное резервное убежище, адрес которого дал пришедший в себя Шалнарк. Курапика отзвонился Леорио тем временем с чудом уцелевшего телефона - Финкс сунул его в карман куртки, чисто по инерции, увидев на общем столе. Курута отдал другу с рук на руки мальчишек. Куроро не возражал - в ближайшее время они вряд ли кому-то что-то скажут.

– Если я узнаю, что они влезли в очередные неприятности - лично тебе оторву все выступающие части тела, - голубые глаза блондина как в прежние времена смотрели мрачно и зло на Леорио. Пламя съело часть золотых волос - теперь они снова были острижены коротко по плечи. Курута просто отхватил ножом опаленное. Он злился на глупых детей, на самого Леорио - за рискованную авантюру. За то, что заставили его сердце, не волнующееся ни за кого и никогда, снова бешено биться и кричать от боли. Шатен только кивнул понимающе, прекрасно оценивая чужое моральное состояние, и умчался на машине, в госпиталь Ассоциации. Ни Гон, ни Киллуа не пришли еще в себя - из-за пережитой боли в первую очередь, но еще и потому, что наглотались дыма. Вылечить их до конца даже у Курапики не вышло - чудовищное оружие и его задело изрядно, в ближайшее время он может только убивать да калечить.

Парень отвернулся от дороги. Вечерело, в городе для него становилось особенно холодно. Он сделал шаг вперед и увидел прислонившегося к стене Хисоку. Мужчина лишился почти все одежды - на нем оставались лишь изрядно закопченные штаны, обрезанные до колена. Рыжий фокусник так же смотрел в след машине Паладинайт, его золотые глаза мерцали в лучах заходящего солнца. Наконец он медленно перевел взгляд на Курута и поманил его пальцем к себе. Аура вокруг танцевала тягучим болотом, казалось даже движения в ней замедленные, дающиеся через силу. Курапика будто попал в щупальца огромного спрута, с безумным золотым взглядом. Его обхватили жестко за талию, притягивая к себе, запустили пальцы в гладь покрытых благородным металлом волос, сжимая до боли.

– Хочешь сказать, что волнуешься за них?
– прошептал Курапика в чужую шею. Мурашки танцевали на коже, заползали под одежду, кололись, сводя с ума от прогорающего в крови адреналина.

– Однажды, я сказал Гону, что буду защищать его и спасать ему жизнь раз за разом, до тех пор, пока он не вырастет достаточно, чтобы умереть от моей и только моей руки, - мужчина провел пальцами сверху вниз, жестко лаская блондина. До боли и вспышек перед глазами.
– Ты ведь знаешь, я лжец. Но в тот раз не шутил и не притворялся, - Курапика повернул голову чуть вбок, насколько позволяла чужая хватка.