Не влюбляйтесь в негодяев
Шрифт:
Но Макс удивил меня и дальше… Он поднял руки, обхватил ладонями моё лицо, погладил по щекам, заглянул в глаза — и мне почудился в них какой-то немой вопрос — а потом опять поцеловал.
И одновременно задвигался.
Это было потрясающе… Ничего особенного — медленные тягучие движения внутри меня и требовательные мужские губы на моих губах — но я сходила с ума от наслаждения.
Потому что Макс впервые не трахал меня. Нет. Он занимался со мной любовью. Впервые…
Впервые он поминутно, отрываясь от моих губ, смотрел мне в глаза. В те мгновения он ускорял движения, хрипло дыша и
И пика наслаждения мы на этот раз достигли одновременно… впервые.
А потом уснули, так и не сказав друг другу ни слова. Не знаю, почему молчал Макс, а я просто боялась, что если открою рот — выдам то единственное, что вертелось у меня на языке последние несколько часов.
Люблю.
Мне ничего не снилось. Пару раз ночью я просыпалась, смотрела на спящего Макса, подползала к нему поближе, вдыхала его терпко-солёный запах — и вновь засыпала.
А утром я проснулась от незнакомого, но очень настойчивого звонка будильника. С трудом продрала глаза — и увидела, что Макс быстро натягивает на себя одежду, стоя возле кровати.
— Спи, Светик, — сказал он, когда заметил, что я смотрю на него, — мне просто надо Жульку вывести. Я скоро вернусь.
Я кивнула и даже повернулась на другой бок, но минут через пять, как хлопнула входная дверь, мне стало безумно стыдно. Валяюсь тут, а Макс там с собакой гуляет… Надо вставать, готовить завтрак. Интересно, он омлет любит?..
Я поднялась с постели и направилась в ванную. Умывшись, я накинула на себя халат Макса, сразу же почувствовав себя лилипутом в гостях у Гулливера, и только собиралась пойти на кухню, как в дверь позвонили.
Мой мозг ещё не совсем проснулся, поэтому я не колебалась, полагая, будто за дверью Макс. Ну конечно, он не стал бы звонить, сказав мне «спи» и захватив ключи.
Закрыл Юрьевский только на верхний замок, который изнутри открывался при помощи обыкновенной вертушки. И на третьем обороте в моей голове появилась невнятная полусонная мысль: я делаю что-то не так…
Я уверилась в этом, когда распахнула дверь и уставилась круглыми, как монеты, глазами на человека, стоявшего на пороге.
Это была Олеся. И она смотрела на меня с не меньшим удивлением.
— Доброе утро, — она отошла от ступора первой. — А где Макс?
— С Жулькой гуляет, — ответила я честно. Сглотнула и добавила: — А я тут это…
— Я поняла, — быстро сказала Олеся. — Я тогда подожду Макса возле подъезда, пожалуй…
— Нет-нет, что ты, зачем мёрзнуть… Заходи…
Она с сомнением покосилась на мой внешний вид.
— Ну… не знаю…
— Заходи-заходи. Я как раз завтрак собиралась готовить. Ты не знаешь, Макс омлет ест?
— Ест, — кивнула Олеся, и губы её чуть дрогнули. — Он вообще любит яйца. В любом виде.
— Даже сырые? — ужаснулась я.
— Хм, — она явно задумалась, — не помню. Сейчас он вернётся — спросим.
— Спросим, — подтвердила я, пропуская Олесю в квартиру.
Интересно, что ей понадобилось у Макса в субботу, да ещё и в девять тридцать утра?..
Я
усадила Олесю на кухне, а сама извинилась и прошла в комнату, чтобы одеться. Разгуливать голой при Максе я уже могла, а вот её, конечно, стеснялась. Хотя вела она себя так, словно ничего особенного не происходит. Подумаешь, голая девица в халате Юрьевского… И вторая девица, полностью одетая, сидит на кухне полдесятого утра в субботу — при наличии собственного мужа.Где-то глубоко внутри меня начал грызть настойчивый червячок ревности. Я шикала на него, как могла, но он был неумолим и продолжал терзать мои сердце и мозг, как взбесившийся перфоратор.
Не может у Макса ничего быть с Олесей, не может. Тогда бы она первым делом вцепилась мне в волосы.
А вдруг она просто хорошая актриса?..
Да нет. Зачем ему вообще было привозить тебя к себе домой, если утром он ожидал визита Олеси?
А вдруг не ожидал?
А вдруг она к нему равнодушна, а Макс к ней нет?
Вдруг он в неё влюблён?!!
— Заткнись, — прошипела я, стукнув самой себе по башке кулаком. Поправила свитер, вздохнула — и вернулась на кухню.
Олеся по-прежнему сидела на одном из высоких барных стульчиков и болтала ногами, как маленькая девочка.
— Может, тебе сделать что-нибудь? — спросила я. — Кофе, чай…
— Не, не надо, — она помотала головой. — Я дождусь Макса, сделаем с ним одну вещь и я пойду.
— Какую вещь? — опять этот ревнивый червячок начал меня грызть. Да чтоб тебе подавиться!
— Понимаешь, нас в одном месте ждут к десяти часам. Я бы позвонила, предупредила, что не приедем, но у меня телефонов этих людей нет. А Макс сам трубку не берёт.
— Нечего брать, — вспомнилось вдруг мне. — Он вчера свой мобильник разбил.
— А-а-а, — Олеся заулыбалась. — Случайно, не об стену?
Я вытаращилась на неё, как Дэвид Блейн на телезрителей.
— А ты откуда это?..
— Да так, — она захихикала. — Тогда понятно, чего мне со вчерашнего вечера говорят, что абонент не абонент. Пазл сложился.
Я растерянно моргнула.
— Я просто тоже телефон свой подобным образом разбила один раз, — всё-таки объяснила Олеся. — Сгоряча. А уж Максу горячиться вчера сам бог велел.
И только я хотела спросить, откуда она и это знает, как услышала шорох открываемой входной двери, топот ботинок и цокот собачьих лап.
Олеся округлила глаза и прижала палец к губам — не выдавай, мол. Пару секунд я сомневалась, но потом женская солидарность всё же победила.
Мы слышали, как Макс раздевается, негромко говорит что-то Жульке, потом проносит её в ванную, чтобы помыть лапы после прогулки.
— Жуль, стой спокойно, — разобрала я его бурчание. — Я тебе больно же не делаю, хватит вертеться. Всё равно лапы придётся вымыть, такими грязными разве можно ходить по чистой квартире?
— Тяф! — пожаловалась на жизнь Жулька. Мы с Олесей разом заулыбались.
Ещё минуту Макс потратил на собаку, а потом прошёл на кухню, и Жулька летела впереди. Залетела и сразу же направилась к Олесе — знакомиться.
Та протянула собаке ладонь, при этом хитро глядя на остолбеневшего Макса.
— Леся? — пробормотал он, а потом хлопнул себя по лбу и застонал. — Чёрт, я забыл.