Не вместо

— Платье просто шикарное. Когда стемнеет и включат подсветку у бассейна, будет выглядеть еще эффектнее, — щебечет Аманда, а мне становится даже интересно: она искренне не знает о моей симпатии к Майлзу или пытается задеть побольнее?

Во рту горчит от собственного бессилия. У меня есть всего две заветных цели, которых я не могу достичь. Это правда о Джеймсе и Майлз Докери. Остального я добилась. Но самое-самое все время ускользает из рук.

Когда Майлз с подружкой подходят к шезлонгам, каждый из которых занят, одна из парочек уступает им места по собственной инициативе. От зрелища раздевающейся блондинки меня отвлекает плеск воды. Стефан с подружкой переместились в бассейн, и теперь каждый желающий может рассмотреть его шикарную татуировку.

— Что это у него на спине? Жуть какая, — комментирует Аманда. — Если уж мучиться на столе татуировщика, то ради чего-то красивого.

— Это — красиво, — не соглашаюсь я, вскидывая брови. — Или, по-твоему, хороши только веточки сакуры?

У Аманды на плече имеется одна такая.

— Ты действительно так думаешь или тебе просто понравился массачусетский мальчик?

— Считаешь, я буду говорить не то, что думаю, лишь бы другие не приписали мне то, чего я не чувствую? — уточняю я.

— Ты всегда так сложно говоришь, Шерри. Сразу видно — дочка ректора.

Я мучительно прикрываю глаза. Эта тоскливая вечеринка только началась, а мне уже дико хочется уехать. Я снова перевожу взгляд на Майлза, который теперь лежит в шезлонге. Я видела его без рубашки достаточное количество раз, чтобы быть готовой к этому зрелищу, но все равно чувствую смущение и непривычную сухость во рту. Может, он и не самый красивый парень, но круче подавляющего большинства здесь собравшихся, и моему самообладанию эта мысль совсем не помогает.

— У меня закончилось пиво. Схожу.

— И мне захвати, а то так лень.

Подавив порыв принести Аманде пиво и вылить прямо на голову, я направляюсь в дом и набираю себе полный стакан, чтобы едва ли не врезаться в дверях в очередных двух сплетниц:

— По-моему, он сейчас отымеет ее прямо в бассейне.

Я знаю, о ком они. Едва ли Стефан с подружкой успели за пять минут моего отсутствия вылезти из бассейна. Они были слишком заняты друг другом.

— Чему ты удивляешься? Каролину он поимел на бильярдном столе, и она сказала, что это был лучший секс в ее жизни.

Меня накрывает ярким, взрывным раздражением, от которого отделаться просто не получается.

— Лучший секс в жизни сейчас устрою вам я, если не уберетесь с дороги.

Они подпрыгивают и резво освобождают проход, а я пытаюсь понять, что именно на меня нашло. Обычно я не кидаюсь на людей, замешкавшихся в дверях. Должно быть, эта неделя вымотала меня настолько, что не осталось сил на нормальные, взрослые реакции в ответ на совершенно безобидные вещи. Фейрстах, Эммерсон, Докери и Масконо — четыре всадника моего персонального Апокалипсиса.

— А мое пиво? — жалобно тянет Аманда. Хорошо хоть не требовательно.

— Ох, я забыла, — изображаю я улыбку, в которой ни капли раскаяния.

Если она думает, что после всех тех гадостей, что она мне говорит, я стану таскать ей напитки — она ужасно ошибается.

— Ладно, схожу сама, — вздыхает Аманда, как будто даже не расстроившись.

— Развлекаешься? — хмыкает Клэр, проводив ленивым взглядом удаляющуюся фигуру девушки, которая непонятно по какой причине вообще хочет с нами двумя дружить. Совершенно очевидно, что она никак не вписывается. Надо найти нам в компанию четвертую. Станет Аманде лучшей подружкой. Или свалит с ней от нас подальше.

— Напротив, мне ужасно скучно, — возражаю я, переводя взгляд на Майлза, помогающего блондинке Зака намазать кремом от загара спинку.

— Тогда самое время потанцевать.

12. Самолюбие

Танцевать я обожаю. Но с тех пор, как бросила чирлидинг и помешалась на общественной деятельности, делаю это обычно в своей комнате с плеером в ушах. На вечеринках сестринства всегда полно забот, расслабиться не выходит. Однако вот чужие — тот редкий случай, когда можно просто отрываться и ни о чем не думать. Они для этого и созданы. Но все равно что-то не срастается. Непривычная атмосфера общей враждебности давит, не позволяя расслабиться и отдаться танцу.

Когда на бедра сзади, благо поверх пляжного платья, ложатся чужие руки, я сначала дергаюсь, но, быстро узнав Масконо, решаю ничего не предпринимать. Он как тот самый прыщ после фастфуда, о котором говорил мне Фейрстах: давить нельзя, нужно просто перетерпеть. Со временем сам пройдет.

— Как тебе вечеринка? — спрашивает Джастин.

Вообще-то, мое стремление говорить правду вместо удобной другим лжи давно известно, и я не совсем понимаю, почему мне до сих пор задают подобные вопросы.

— Одна из самых скучных, что у тебя была, — отвечаю я.

— Еще не вечер, скоро все напьются и…

Начнут блевать по углам его шикарного дома. Вот тогда станет весело.

Но вслух я этого не говорю. Когда-то давно мама намекала мне, что девушке следует быть мягкой, ибо мужчины не любят жесткости. Но если у мужчины проблемы с тем, чтобы справиться с чем-то тверже пледа, то у меня для него плохие новости. Терпеть не могу притворяться, что мне что-то не по зубам ради того, чтобы другой человек почувствовал себя героем. Наверное, именно в этом причина моей влюбленности именно в Майлза. Он-то ни в чем мне не уступает. Кроме умения танцевать, судя по тому, что я сейчас наблюдаю. В этом он может посоперничать разве что с фонарным столбом.

— Шерри, — тем не менее мурлычет мне в ухо Джастин. — Нельзя же быть такой колючей. — Он обнимает меня за талию крепче и начинает двигаться, заставляя меня повторять его движения. — С тех пор, как прошлым летом выпустился Истхолд, у тебя же никого не было. Неужели не одиноко?

Кристиан Истхолд считался самым красивым студентом нашего университета начиная с восемьдесят пятого года. Именно поэтому я обратила на него внимание. В слабой надежде, что Майлз приревнует. Крис был эталоном братства: зачесывал назад светлые волосы, носил клетчатые брюки и завязывал на плечах джемпер. Нас называли идеальной парой, каждое свидание мы шли в ресторан, театр или на концерт, потом совершали небольшую прогулку — во время которой я всегда несла букет белых роз, господи, как же я их с тех пор ненавижу, — а заканчивали вечер у Кристиана дома. Секс был скучный и пресный. Скучать по нему у меня вообще не выходит. Это тот самый случай, когда лучше не терять девственность, чем терять ради такого и потом задаваться вопросом, с кем из вас троих что-то не так: с тобой, с ним или, собственно, с самим сексом.

Еще до того как Кристиан вернулся в свой Майами после выпуска, я сказала ему «чао» и укатила в месячный тур по Европе с Клэр. Вот где было весело и совсем не одиноко. У Клэр куда более свободные представления об отношениях. Не в смысле распутства: просто она без загонов. И ни в кого не бывает влюблена дольше пары недель. И я позволила себе отдохнуть от той роли, которую для себя выбрала. Как итог, мы едва ли не в каждом городе-остановке находили себе отличную компанию, из которой сбегали прежде, чем дело начинало пахнуть чем-то серьезным. Мы просто развлекались, фоткались и переполняли эмоциями свои инстаграмы на зависть подписчицам и Аманде в частности. И мне безумно понравилось. Такой легкости я не испытывала уже очень давно… И она бесследно испарилась, стоило мне прямо по приезде увидеть Майлза Докери с очередной подружкой на развороте газеты. Только тогда и стало одиноко.