(Не)возможно? или Мой тайный миллионер

Лиза грустно вздыхает, видимо сомневается в том, что бабушка ее отпустит.

– Вы с бабушкой куда-нибудь ходите?

– Мы во дворе гуляем, там одни малыши, а бабушка не пускает меня на площадку к большим ребятам, только малышам. Там неинтересно.

– Понятно. А что ты еще любишь делать? Может быть рисовать? Или мастерить что-нибудь?

– У нас раньше дома была железная дорога, там паровоз ехал и гудел. Мы с Костей играли. Ее только строить долго было.

– А здесь у тебя есть еще какие-нибудь игрушки?

– Книжка есть. Только я ее много раз читала. Еще карандаши и раскраска. Но у меня не получается аккуратно, а бабушка ругается.

– А в детском саду тебе нравится?

– Да, там игрушке много и воспитательницы хорошие, и тетя Валя тоже. Еще всякие занятия. Лучше, чем тут.

Я вспомнила, как скучала дома в детстве, когда мне не разрешалось приводить никаких друзей, как мечтала вырваться из него под любым предлогом. Сейчас я уже не так зла на родителей. Лиза что-то разбередила в душе, за полчаса общения стала почти родной, надо как-то уговорить маму отпускать ее ко мне в гости. Мы бы гуляли с Принцем, играли, читали, смотрели мультфильмы.

– Я пойду поговорю с бабушкой, а потом еще обязательно к тебе загляну, хорошо? – смотрю на Лизу и она кивает головой, пытаясь не показать, что расстроилась. Бедный ребенок, как ей тут одиноко.

Нахожу маму на кухне, она так и просидела здесь все время, что мы общались с Лизой.

– Раз уж я считаюсь ее мамой, то буду забирать ее на выходные к себе, когда у меня нет дежурств в клинике.

– Хорошо, только не балуй ее, – как то вдруг сразу согласилась мама – И не вздумай ее подстричь.

– Договорились, – я, приготовившись чуть ли не с боем отстаивать свое право забирать Лизу к себе, была удивлена таким быстрым согласием – В субботу утром заеду за ней и верну в воскресенье вечером.

Возвращаюсь в комнату к Лизе и сообщаю, что через два дня заберу ее на выходные. Она радостно улыбается и согласно кивает головой.

Собираюсь уходить, но вдруг понимаю, что не могу уйти, не обняв девочку. Возвращаюсь, встаю на колени перед креслом и обнимаю Лизу вместе с зайцем. Чувствую, как она прижимается ко мне в ответ. И еле сдерживаю слезы. Целую ее в макушку и быстро ухожу из квартиры.

Идя к остановке, пытаюсь осознать, насколько изменилась моя жизнь за каких-то три часа. Я больше не чувствую себя одинокой. Даже обида на родителей вдруг потускнела, стала не столь острой. Я понимаю, что никогда не брошу эту девочку. Удивительно, несколько часов назад я не знала о ее существовании, а сейчас хочу, чтобы она была рядом, хочу показать ей множество вещей, научить всему, что умею, хочу стать ей … мамой. Да, настоящей мамой, любящей и заботливой.

Глава 8 Костя

Сегодня мне опять приснился кошмар. Один из тех кошмаров, которые снились мне каждую ночь после аварии.

Я шел по дороге к нашему дому – дому, который мы с Лизой собирались купить, в котором собирались растить нашего ребенка, – мы уже выбрали его, несколько раз ездили смотреть и ждали только, когда владельцы вывезут оттуда свои вещи. Но так и не успели в нем пожить.

Во сне же дом был наш, вокруг него было целое море разных цветов – Лиза очень любила цветы, умела их выращивать, дома у нее всегда цвело какое-нибудь растение. Я шел по дороге к дому и видел на крыльце Лизу, она держала на руках нашего ребенка, мне кажется, это был сын, хотя откуда я могу знать? Она увидела меня на дороге и стала показывать на меня ребенку, что-то ему рассказывая. Я прибавил шаг, мне так хотелось быстрее подойти к ним, обнять обоих, вдохнуть запах цветов, молока и кедровых орешков – мне всегда казалось, что Лиза пахнет кедровыми орешками. Когда я говорил ей это, она смеялась и отправляла меня к проверить нос, мол она никогда в жизни не ела кедровых орешков, а пахнет это ее туалетная вода. Но нет, так пахла именно она. Запах парфюма я не очень любил, да и она редко им пользовалась.

Я шел и шел, казалось, что пройти надо всего метров 20, но они никак не кончались, наоборот, дом как будто удалялся от меня, и чем дальше я шел, тем дальше становился дом. Наконец, в отчаянии я побежал, и увидел, что дом, Цветы на клумбе, Лиза с ребенком просто растворяются в воздухе, словно мираж, а впереди лишь бесконечная дорога до самого горизонта.

Я в ужасе оглядываюсь вокруг и вижу сзади, на дороге, откуда я пришел, отца, он стоит рядом с машиной и говорит: «Я просил тебя одуматься, но ты не захотел. Ты сам выбрал их судьбу. У меня никогда не будет внука от шлюхи.» Я бегу к нему, чтобы ударить, отомстить, но он садится в машину и уезжает, а я остаюсь один на бесконечной дороге…

Каждый раз, просыпаясь, я помнил это чувство одиночества, безысходности и вины. Почему вины? Разве я виноват в смерти Лизы? Я всего лишь хотел жить с любимой женщиной, хотел настоящую семью, такую, где все любят друг друга, любят не за что какие-то заслуги, а просто так.

Но я не понимал, насколько мой отец опасен и насколько он помешан на идее об «особенном положении семьи» и «незапятнанности репутации». Он не смог смириться с моим выбором – Лиза была моделью и хотя она оставила этот бизнес ради того, чтобы создать семью, для отца она всегда была «шлюхой», по другому он ее и не называл. Сначала, когда наши отношения только начинались, он относился к ним снисходительно, видимо надеялся, что это ненадолго. Мы встречались три года, все привыкли видеть нас вместе, только отец все чаще и чаще высказывал недовольство, просил бросить «эту шлюху» найти «нормальную девушку». Я не воспринимал его ворчание всерьез. Когда Лиза забеременела и мы объявили о намерении пожениться, отец словно с ума сошел: он обещал проклясть меня, выгнать с работы, лишить наследства. «У меня никогда не будет внука от шлюхи» – я помню, как он прокричал это мне в лицо, когда я пришел к нему с приглашением на свадьбу. Мы разругались, но я даже подумать не мог, что отец решится на что-то более страшное.

Через два дня Лиза погибла в автокатастрофе. Не справилась с управлением и слетела с дороги в овраг, по версии полиции. Но я не верю в совпадения. Я помнил слова отца, помнил, как он кричал, что сделает все, чтобы уберечь меня от «самой главной ошибки в жизни». Мог ли он подстроить аварию? Я думаю, у него для этого достаточно денег, связей и надежных исполнителей. Дело закрыли к удовлетворению полиции и моего отца. А я остался один, без надежд, без любви, без семьи, без цели…

Я тогда уехал, почти ничего с собой не взяв, я думал только о том, чтобы убраться подальше от отца, от дома, от города, где я потерял все.

Сел в первый попавшийся поезд, доехал до какого-то города. Мне было все равно, что делать, где жить, что есть. Не хотелось ничего. Даже чтобы покончить с собой, надо предпринять какие-то усилия, решиться, а я просто плыл по течению. Когда кончились деньги, пошел в автосервис, потому что это такая работа, которая не требовала от меня отдачи, которую можно делать, не отвлекаясь от своих мрачных мыслей.

Первый раз я вынырнул из этого состояния, когда какой-то клиент начал приставать ко мне с претензиями. Ему все, что я делал, было не так, и тогда я вдруг взорвался. Все эмоции, которые копились во мне за это время, вся ненависть, которая должна была достаться отцу, вылилась на этого клиента. Нас еле разняли и я еще очень легко отделался, получив пару сломанных ребер, перелом носа и швы на физиономии. Если бы он написал заявление в полицию, все было бы намного хуже. Меня нашел бы отец, и что бы было дальше, я даже боюсь предположить. А так я пролежал три дня в больнице, потом кое-как дополз до квартиры, которую снимал, и почти месяц выходил не дальше магазина в соседнем доме.

Тогда в голове начало проясняться и вернулась боль. Не физическая, душевная. Боль от потери того, без кого жить не хочется. Боль от того, что не успел сказать, сделать, не смог спасти, защитить. Тогда я начал пить, спуская на алкоголь все, что удавалось получить от случайных подработок. Но алкоголь почти перестал помогать, он делал тело слабее, а душа болела по-прежнему.

И я уже начал подумывать о способах закончить со всем одним махом, когда случайная встреча на перекрестке пробудила что-то в душе. Надежду. На то, что еще не все кончено, раз сердце способно стучать быстрее от простых слов рыжей лисички: «Мечты сбываются».