Не время для героев. Том 4

Похлопав своего кейласа по шее и выслушав его одобрительный клёкот, я достаю из седельной сумки кусок мяса, даю его зверюге и лишь затем направляюсь в сторону ожидающих меня людей.

За мной, чеканя шаг и выстроившись полукругом, идут закутанные в балахоны малефики.

Должно быть, у нас весьма зловещий вид...

Когда я выхожу из облака пыли, поднятого крыльями наших животных, могу, наконец, разглядеть парламентёров. Это двадцать закованных в стальную броню воинов и десятка магов, удерживающих вокруг себя и своих товарищей сияющие ореолы щитов.

Но главное, что привлекает внимание — фигура человека, выехавшего на огромном белоснежном (хоть и запачканном бурой пылью) жеребце. Мужчина высок, статен, с собранными в хвост чёрными волосами, тонкими чертами лица и высокомерным, если не сказать, презрительным, выражением лица.

Наткнувшись на его взгляд, я не сбиваю шага, хотя внутри всё неожиданно ёкает.

— Вот уж не ждал, что встречу тебя здесь... Брат, — произношу совершенно спокойным голосом.

— Брат! — выплёвывает Норман, высокомерно задрав подбородок. — Даже не знаю, стоит ли мне так тебя называть... Владыка Хэлгар!

Последние слова он произносит с изрядной долей презрения.

— Это как тебе будет удобно, — пожимаю плечами. — Поговорим наедине перед тем, как обсуждать ваше присутствие на моих землях? Уверяю, тебе ничего не грозит.

Он презрительно фыркает, но всё же оборачивается к своим людям.

— Ракот, отведи людей на пятьдесят... Нет, на сто шагов назад.

— Но ваша милость, вам...

— Выполнять!

Я только хмыкаю жёсткости брата. Он изменился за то время, пока мы не виделись... Стал куда увереннее в себе да и то, что ему доверили несколько тысяч, уже говорит о многом.

— Гойц, — поворачиваюсь к ближайшему чернокнижнику, — отведите летунов на сотню шагов назад. Я хочу поговорить с господином Слэйтом с глазу на глаз.

Одноглазый малефик с жёсткой щетиной молча кивает и делает жест оставшимся колдунам. Они берут под уздцы кейласов и отходят без пререканий.

Норман слезает с коня и подходит ближе.

— Хорошо ты их выдрессировал, — цедя слова, произносит он. — И как это у тебя получилось? Тёмная магия?

— Нет. Я просто вытянул их из того ужаса, в котором они жили сотни лет, — отвечаю я. — И продолжаю это делать. Если ты командуешь несколькими тысячами, то наверняка знаком хоть с какими-то отчётами ваших послов, и должен об этом знать.

— Ну да, ну да, — недоверчиво усмехается брат, — Но честно говоря, я думаю, что всё дело в тёмном артефакте.

Он кивает на мою руку, закованную в часть кристаллического доспеха, но я только пожимаю плечами.

— Это всего лишь инструмент. Как отец? Как мама? Как Робб? Тоже командует войсками?

При этих словах взгляд Нормана становится злым и колючим.

— А что же твоя ручная золотоволосая крыска не расскажет?

— Если ты об Изабель, то месяц назад она упоминала, что у вас всё в порядке.

— Вот как? — сквозь зубы протягивает брат. — Неудивительно, что эта сука тебе солгала... Раз тебе так интересно — мама умерла!

— Что?...

Внутри меня будто лопается струна. Ещё одна, которая связывала меня того, прежнего, с миром, который ещё не разбился после той злополучной охоты, Верлиона и заклинания Керса... Глаза щиплет, но я сдерживаю слёзы.

Негоже правителю королевства рыдать на переговорах...

— Как... Как это случилось?

— Из-за тебя, ублюдок! — шипит Норман, приближаясь на шаг. Он не боится меня, не боится столкновения с моим войском и возможных последствий... Он испытывает ко мне искреннюю ненависть... — Она заболела, когда узнала, что ты погиб в Верлионе! Страдала несколько месяцев, убивалась по тебе, и никто из Целителей не мог ничего с эти поделать! Все только руками разводили! Но отец не рассказал ей о своих догадках насчёт того, что ты жив, и она смирилась! Пошла на поправку! А потом...

Его горло перехватывает кашель — то ли от боли, то ли от пыли, витающей вокруг нас. Несколько раз глубоко вдохнув, Норман зло смотрит на меня и продолжает:

— А потом вдруг выяснилось, что ты жив, и более того — стал правителем тёмных! Она была убита горем... Потом были допросы, после которых она вовсе перестала разговаривать с людьми... Целый год мама чахла и засыхала, и месяц назад слегла окончательно! А через несколько дней — умерла... Мы похоронили её в фамильном склепе.

— Мне жаль...

— Да ну?! — взрывается Норман. — Правда?!

— Можешь мне не верить, — голос, которым я произношу эти слова, сухой и надломленный. — Но я каждый месяц просил Изабель узнавать о вашей судьбе. И искренне думал, что всё хорошо... Не понимаю, почему мне не сообщили об... Об этом...

— Да наверное потому, что не хотели, чтобы ты слетел с катушек и совершил какую-нибудь тупость! Как тогда, когда напал на Императора!

— Это он на меня напал! Я предлагал мир! — мигом скалюсь я. Обвинения Нормана беспочвенны, и начинают меня раздражать. — Спроси отца, он там был!

— И ты чуть не убил его!

— Я не хотел! Я вообще не хотел всего этого!

Мы смотрим друг на друга налитыми кровью глазами и тяжело дышим. Но в себя я прихожу первым.

— Так, брат...

— Ты мне не брат!

— Пусть так! — я чеканю слова. — Тогда и спрашивать с тебя буду не как с брата, а как с командира полка, нарушившего границы! Какого хрраша вы делаете на моих землях?! Вы нарушили мои договорённости с Айтором — так изволь объясниться, если не желаешь последствий!

— И что ты сделаешь?! Убьёшь меня?! — скалится брат.

— Нет, — отвечаю с ледяным спокойствием, хотя в душе хочется вмазать Норману со всей силы. — Но поверь, тебе, твоим командирам и всему магическому составу не понравится в темницах Терразора! А я отправлю туда вас куда как быстро — даже нападать не придётся! Ты знаешь, о чём я, братец... Про порталы тебе тоже наверняка рассказали! Ты ведь не дурак — не станешь бросаться в полоумную атаку, в которой погибнут все твои люди, когда у меня наготове двенадцать тысяч подкреплений! Да и не затем ты здесь, наверняка не затем... Так что переставай корчить из себя идиота, и начни говорить спокойно, как и подобает имперскому командиру!

После моей пламенной речи брат некоторое время стоит передо мной, в своих сияющих доспехах, тяжело дыша и то сжимая, то разжимая кулаки в латных рукавицах... Но, в конце концов, понимает, что я не шучу, а в открытом противостоянии у него нет и шанса выжить.

Так что он зло сплёвывает на землю и странно смотрит на меня.

— Что, хочешь, чтобы я вслух это произнёс? Ладно, как пожелаешь! Это поисковая операция!

— Это я и без тебя уже понял, — я кривлю губы в усмешке. — Моя разведка доложила, что вы что-то преследуете. Что-то, что перемещается под землёй. Что это?