Не время. Часть вторая

Дверной звонок заставил парня напрячься и вытянуться, как струна за столом. Ощущение эйфории накрыло его с головой. Мурашки стайками пробежали вдоль его позвоночника, заставляя дёрнуть парня плечами.

– Варюша приехала! – Хлопнула в ладоши её мама и подскочила из-за стола. – Сидите! – Бросая на ходу. – Я встречу!

Горький подобрался и продолжил непринуждённую беседу с её папой, при этом навострив свой слух до предела. Он не должен пропустить ни единого звука из прихожей.

А вот тот факт, что она приехала одна – сыграл ему на руку. Алекс был бы сейчас совсем не кстати. С ним он позже разберётся. Без лишних глаз.

– Гости? – доносится из прихожей голос, который кажется ему мёдом. И парень нарочито громко отвечает на вопрос её отца о своём долгом отсутствии.

– Меня не было в стране несколько месяцев. – Улыбается и делает ещё один глоток горького напитка. Слушает. А там тишина. Кажется, Варвара уловила его голос. И всё поняла.

Лишь бы не сбежала. Парень ловит себя на еле заметных изменениях. Будто внутренний выключатель сработал. Щёлк! И он снова чувствует себя охотником, а она - его постоянная убегающая жертва. Которую нужно поймать. Её всегда надо ловить. Они по-другому и не умеют. Пока что.

Брюнет слышит тихие неуверенные шаги в сторону кухни и направляет свой взгляд на эти звуки. Встречает свою жертву уверенным прямым взглядом. И широкой улыбкой. Привет, милая.

* * *

Ночь, улица, фонарь, аптека,Бессмысленный и тусклый свет.Живи ещё хоть четверть века –Всё будет так. Исхода нет.

Умрёшь – начнёшь опять сначала,И повторится всё, как встарь:Ночь, ледяная рябь канала,Аптека, улица, фонарь.[1]

Что такое безысходность? Кажется, Александр Блок очень доходчиво изложил всю суть этого ощущения в восьми строчках стихотворения. И Варя так вовремя вспомнила эти строки, которые заучивала ещё в старшей школе. «Всё будет так. Исхода нет.»

Бежать нет смысла. Да и что она скажет? Глупость какая. Закрывает на пару секунд глаза и делает глубокий вдох.

Медленными и тихими шагами Варя идёт к своему личному Асмодею[2].

Встречает его прямой и алчный взгляд, который пронизывает до костей, и тонет в чёрной бездне. Его широкая фирменная улыбка заставляет слегка задрожать её подбородок, но девушка берёт себя в руки и старается примерить на себя маску спокойствия. Выходит с трудом.

Не говорит ему ни слова и переводит глаза на папу, который что-то ей говорит и встаёт, чтобы обнять дочь. А она ничего не слышит, словно оглушённая рыбка, которую выбросили на берег и бросили умирать. Содрогаясь и ничего не понимая.

Принимает отеческий поцелуй, а следом и поцелуй в щёку от младшего брата. Тот подталкивает девушку к столу и смеётся. А девушка, словно выпала из реальности. Будто смотрит на это всё со стороны. Такое возможно?

Приходит в себя только тогда, когда её усаживают рядом с этим демоном в человеческом обличии. Его бедро касается её бедра, прикрытого лишь джинсовой юбкой, и Варя вздрагивает, оборачиваясь и сталкиваясь с ним взглядом.

– Привет, Варя. – Произносит тихо, почти шепчет. Облизывает свои дьявольски-красивые губы и обнажает белые зубы. Хищник. – Мы тебя заждались.

[1] А. Блок.

[2] Асмодей (собственно Ашмедай, то есть искуситель) — злой, сластолюбивый демон, упоминаемый в позднейшей еврейской литературе. В книге Товита Асмодей убивает из ревности одного за другим семерых мужей Сарры; в Талмуде он называется князем демонов, то есть Сатаной, изгнавшим царя Соломона из его царства. Когда Асмодей приходил за своей жертвой, его лицо было в маске какого-то животного.

Глава 5

Варя

Я даже примерно не представляю, как мне сейчас себя вести. Находясь вне своего сознания, я на автомате беру вилку и накалываю на неё несколько кусочков салатных листьев. Слушаю, как они хрустят за моими ушами, и пытаюсь абстрагироваться от происходящего ещё сильнее. Чувствую, как Горький беспрерывно бросает на меня взгляды. Такой дичайший дискомфорт. Не передать словами. Словно сижу на остро-заточенных гвоздях. Вспоминаю дорогу домой. Моё шестое чувство сработало на ура. Только вот я не прислушалась. Не захотела понять. И как всегда оплошала. Почувствовала себя в безопасности? Дура! Какая же ты дура, Варя!

Думаешь, он изменился? Да ни черта он не изменился! Иначе бы не запёрся к тебе домой, как к себе. Не позволил бы. Постыдился бы… А он сидит тут, кофеёк попивает. Словно он здесь долгожданный гость! И смотрит так… я знаю этот взгляд. Он не предвещает ничего хорошего. Насквозь вижу. Жрёт глазами ледяными. Всё так же идеален. Безупречен.

Когда он приехал? А главное – зачем? Он окончательно вернулся? Или снова уедет? Язык чешется завалить его этими вопросами и тут же выцепить ответ. Но чувство оцепенения не даёт мне произнести и слова.

– Ты обрезала волосы, дочь? – Папин голос заставляет меня оторвать глаза от тарелки и взглянуть на отца. – Ты же так долго их отращивала!

Варвара сиюминутно вспоминает тот вечер на парковке возле его дома, когда она обрабатывала ему раны после драки с Алексом. Когда его отец стал невольным свидетелем их с Антоном уродских отношений…

АНТОН СВОБОДНОЙ РУКОЙ ТЯНЕТ ЗА ВАРИНУ РЕЗИНКУ И НАСЛАЖДАЕТСЯ ЕЁ УДИВЛЁННЫМ ВЗГЛЯДОМ.

– ТЕБЕ НЕЧЕМ ЗАНЯТЬСЯ? – ХМУРИТ БРОВИ И ПЕРЕКИДЫВАЕТ ВОЛОСЫ НА ОДНО ПЛЕЧО.

– МНЕ НРАВЯТСЯ ТВОИ ВОЛОСЫ… - ПРЯМО ГОВОРИТ ПАРЕНЬ И ПАЛЬЦАМИ ЦЕПЛЯЕТ ИХ МЯГКИЕ КОНЧИКИ.

– ТЕБЕ НРАВИТСЯ ПРИЧИНЯТЬ МНЕ БОЛЬ…

* * *

Она обрезала волосы… Горький с сожалением смотрит на то, что осталось от её роскошных волос. Он любил их. И сейчас любит. Жаль, что Варя их остригла. Не сильно, но заметно. Он заметил это ещё вчера, когда увидел этих двоих возле общаги. Его фантазия активизировалась и перед глазами предстала картина, как этот мудак пропускает тёмные пряди девушки между своими пальцами, как тянет за них, откидывая Варину голову назад и открывая себе доступ к тонкой шее.

Блять! Не дай Бог...

– Да. – Кивает и легко касается распущенных тёмных локонов. – Надоели. Может, позже, ещё короче подстригусь.

Горький сжимает кружку, понимая, что этими словами она хотела уколоть именно его.

Даже не прикасаясь к ней, брюнет чувствует, как девушка дрожит. Боится его? Ну, точно не от восторга её трясёт. Интересно, её семья замечает это напряжение в воздухе? Замечает, как всё вокруг наэлектризовалось? Или это могут заметить лишь они двое? Руки чешутся от неободимости коснуться её. Варя так близко, что у Антона от предвкушения чего-то фееричного начинается своеобразная ломка. Пальцы гнутся в обратную сторону от непреодолимого желания дотронуться до неё.

Ничего, Горький. Скоро. Совсем скоро. Потерпи. Полгода терпел, и ещё немного потерпишь.

Варвара втягивается в разговор, стараясь выглядеть непринуждённо, даже изредка посматривает на Антона. Её отец начинает ей рассказывать, как неожиданно повстречал знакомого юношу возле их дома и пригласил зайти в гости. Настаивал, хоть брюнет и отказывался поначалу. «Всё-равно ведь тебя ждал!»

Варя улыбается натянуто и кидает взгляд на Горького. А там ничего. Словно всё так и должно было быть. Тянет руку за песочным печеньем и с аппетитом откусывает. Непревзойдённый актёр!