Не вздумай влюбиться

– Не было…, – эхом повторила Ники, а по телу прошла колючая ледяная дрожь. Словно озноб прошиб насквозь, стоило подумать о той мрази, угрожавшей ей насилием.

Самойлов резко выдохнул, вплел свои пальцы в длинные волосы Ники, надавил на затылок так, чтобы та приподняла голову и позволила заглянуть в глаза.

– Я помогу забыть, маленькая, – глухо произнес мужчина, а пальцами огладил точеную скулу и коснулся уголка губ. – Ты ведь позволишь мне? Да?

Ники, широко распахнув глаза, всматривалась в красивое, но суровое лицо Самойлова. Он мог бы напугать ее до чертиков, если бы захотел. Мог бы взять без спроса то, о чем просил сейчас. Мог бы околдовать ее своим голосом и шикарной улыбкой, она бы и не пикнула, не возразила, как в прошлый раз. Однако сейчас Ян просил у нее разрешения. И это невероятно подкупало, избавляло от сомнений и ненужных сейчас мыслей.

– Да…, – тихонько выдохнула Николета и первой потянулась к сомкнутым в твердой решимости губам.

У Яна изначально был план. Забрать Ники из ресторана. Представить семье в качестве своей девушки. Склонить к ночевке на его территории. Накормить завтраком. А наутро, ну или ближе к обеду, вернуть домой, в особняк. У него с Адамиди назначена встреча, а если глава клана требует его к себе на аудиенцию, то игнорировать такое приглашение нельзя.

Но весь план улетел к чертям, стоило Ники первой поцеловать его приоткрытым ртом. У Яна вся выдержка взорвалась и бесследно испарилась. Потому что малышка Ники прильнула к нему, еще и поерзала, ложась удобнее поверх его возбужденного тела.

А вечернее платье Николеты Ян возненавидел сразу. Прикрывало оно в некоторых местах непозволительно мало, еще и не предполагало нижнего белья.

А хотя, это было даже на руку Самойлову. Избавить малышку от наряда оказалось минутным делом. И вот девочка уже на нем в одних только трусиках.

Но расслабиться Ники не могла. Нервничала. Кусала губы. Сжимала кулачки так, что, кажется, от ногтей оставались глубокие следы на нежных ладошках.

– Все хорошо, – прошептал Самойлов, – это ведь я. В конце концов, ты всегда можешь двинуть мне коленом по яйцам.

Ники и сама не ожидала от себя, что засмеется. В первое мгновение Ян не понял. Подумал, у девочки началась истерика. А потом заулыбался, когда увидел на любимом лице широкую, немного смущенную улыбку.

– Больше так не буду, – хихикала Ники.

– Ты уж постарайся, – нарочито серьезно попросил Ян.

Ники фыркнула, не переставая улыбаться. А в следующий миг приглушенно ойкнула. Самойлов изловчился и уложил ее на обе лопатки, нависнув сверху.

В первую секунду Адамиди хотела прикрыться от этого тягучего, завораживающего взгляда. Но не смогла. Нет, не по той причине, что руки были заняты. Совсем нет. Руки оказались свободны. Ян их не держал. А потому, что решила окунуться в этого мужчину, в свои чувства к нему, в те ощущения, что будила близость с Яном.

Медленно, миллиметр за миллиметром, Самойлов наклонялся к манящей груди. А Ники прикрыла глаза. Думала, что память вновь начнут терзать жуткие и липкие ощущения, что всплывали всякий раз, когда Ники оставалась в темноте. Однако ничего подобного не случилось.

А Ян оставил едва ощутимый поцелуй чуть выше небольшого кулона-крестика, который Ники носила на цепочке на груди.

А дальше – ниже, оставляя невидимую дорожку сначала к одному полушарию, и затем к другому, намеренно не задевая острые вершинки сосков.

Ники перехватила голову своего мужчины, зарылась пальцами в волосы.

А по телу пробежали искорки нетерпения, когда соска коснулось горячее дыхание. Ники первой прогнулась в спине, подставляя грудь в полное распоряжение Самойлову.

Ники хотелось, чтобы Ян начисто стер те невидимые, но въевшиеся под кожу грубые и похотливые прикосновения похитителя, вытеснил их своими, нежными и желанными.

А Ян сорвался. Думал, собирался, надеялся, что справится, что. будет достаточно нежным и терпеливым со своей хрупкой девочкой. Но не смог. Набросился на аккуратную грудь, точно изголодавшийся зверь. Целовал до одури, жадно вдыхал тонкий аромат дивного на ощупь бархата. Втягивал тугие вершинки в рот, перекатывал кончиком языка, слизывал свои же едва ощутимые укусы.

А сердце тарахтело, как чумное. И член мгновенно стал каменным. А терпеть нужно, ведь для Ники это как в первый раз. Да и травма у нее.

Но как же здесь вытерпеть, если от одного только негромкого, приглушенного стона у Яна срывало крышу?!

Девочка стонала и извивалась под ним, терлась о его бедро, сжимала колени.

Дикая, открытая, отзывчивая такая. Кажется, она моментально вспыхнула, стремясь быть так же близко к нему, растворится в нем так же сильно и отчаянно, как и он сам.

– Хочу... Сейчас... Хочу, чтобы ты заставил забыть... Тебя хочу..., – бессвязно шептала Ники, вонзая короткие ноготки в его обнаженные плечи.

Ян понял, что ждать уже не может. Да и, судя по влажным трусикам, Ники тоже.

Рывком стянул тонкое кружево, сдернул свое белье и замер. Ники лежала перед ним, в его постели, полностью обнаженная, доверившись ему.

Но в то же время, девочка отчаянно тряслась от страха. Глаза – крепко закрыты. А на лбу проступили капельки пота.

Ян медлил. Но руками заскользил по тонкой талии, ребрам, выше – к линии плеч и вдоль хрупких рук до самых пальчиков. Перехватил правую ладошку, поцеловал в центр. И не сводил глаз с напряженного лица.

– Открой глаза, малышка, – хрипло попросил Ян.

Ники застыла. Дыхание было неровным, все тело скручивало напряжением и желанием, а вот сознание вдруг загнанной птицей забилось в панике. Ники понимала, что рядом с ней – Ян Самойлов, человек, которого она... любит... ее первый, и, если учитывать «проклятие» Адамиди, то единственный мужчина. Но что-то тормозило Ники.

Николета послушно распахнула глаза. Перед ней – невероятно красивый, мужественный, сильный мужчина. От него не веяло опасностью или насилием. Желанием, страстью, нежностью, но только не насилием.

Ян устроил хрупкие ладони на своей груди, а сам склонился к согнутым коленям Ники. По тонкой, чувствительной коже заскользили твердые губы.

Ники замерла, широко распахнув глаза, смущенно и растерянно, наблюдала за тем, как Ян огнем поцелуев прожигает ее кожу, подбираясь от колена к внутренней стороне бедра.

Ян видел, как Ники краснеет и смущается, но не закрывается от него. А страх тихонько тает, исчезает из темного взора. Выходит, он на правильном пути.

А дышать становилось все тяжелее. В ушах звенело от напряжения и необходимости сдерживаться. Член налился тяжестью, пульсировал болью. И Самойлов понимал, еще пару секунд, и он не сдержится, кончит прямо так.

А пока что нельзя. Только после Ники. Только вместе с ней.

Ловкие пальцы прокрались выше, к девичьей груди, а язык едва ощутимо коснулся чувствительного местечка. Ники вскинула бедра навстречу мимолетному касанию, а Ян повторил ласку, но уже более настойчиво, раздвигая нежные складочки и целуя их.

Тугие горошины острыми вершинками кололи его ладони, Яну пришлось свободной рукой подхватить девчонку под аппетитную попку, чтобы хоть как-то удержать малышку на месте.

Он кайфовал, языком чувствуя ее вкус, смакуя его, наслаждаясь протяжными стонами, слетавшими с губ. И целовал, то ныряя языком глубже, то посасывая тугой бугорок клитора.