Не забудь погасить свет

– Ах, вот как ты называешь меня! Для тебя я тоже сумасшедшая? Может, мне надо стать твоей пациенткой? Мне надоело быть заложницей этого дома, этих бриллиантов, я хочу иную жизнь, где ты будешь уделять мне больше внимания, и мы будем путешествовать по разным странам. Разве я прошу слишком много?

Алекпер отпил чаю и ответил:

– Малахят, обещаю, что со следующей недели мы будем вечерами ходить в театр. А по выходным – в гости, и сами будем принимать гостей. Ты согласна? Только, пожалуйста, не требуй от меня, чтобы я днем и ночью был прикован к тебе. Я не могу без своей работы. Да, возможно, я уделяю работе больше внимания, чем требуется, но такой уж я человек. И за двадцать пять лет нашего брака ты должна была уже это понять.

– Только двадцать три! Еще неизвестно, доживем ли до двадцатипятилетнего юбилея, – грустно ответила Малахят. – Надеюсь, ты сдержишь слово! Потому что чувствую, что я могу до этого и не дожить. Вокруг столько болезней, инфекций и опасностей! Кто знает, вдруг меня сегодня собьет автомобиль или я умру от рака? Ох, Алекпер, тебе следует опасаться, что ты можешь меня потерять!

– А вот я опасаюсь, что потеря будет у тебя. Ты потеряешь рассудок, причем значительно раньше, чем умрешь, – он покачал головой, поражаясь словам жены.

* * *

По пути в университет мне встретились несколько знакомых. Кому-то я пообещал встретиться, кому-то – позвонить, но в итоге знал, что вряд ли сделаю это. Так уж повелось: все друг другу что-то обещают, но не выполняют обещанного. Говорите, мир построен на лжи? Нет, он построен на обещаниях.

После лекции, на которой студенты разбирали видных философов двадцатого века, я спустился в столовую и взял себе довгу и рис с курицей. Я машинально жевал, а перед глазами стояло лицо женщины – той, что так покорно спала на койке, вверив свою жизнь в руки врачам. Она, наверное, уже не помнила ни своего имени, ни кого-то из родных. И ее наверняка вычеркнули из мира людей, как никому не нужную. Только врачи и, в частности, доктор Эльмар хоть что-то делали для нее.

Вдруг кто-то коснулся моего плеча. Я поднял голову и увидел Турала.

– Ну как дела? – спросил он.

Я знал, что он имеет в виду. Мое душевное состояние. Только с ним я делился тем, как плохо мне после расставания с Айнур.

– Уже лучше, – солгал я. – Человек рано или поздно привыкает к боли. Перестает ее чувствовать. Вот и у меня так. Привык. А как ты?

– Пытаюсь устроиться на работу к отцу, но пока что безуспешно. Я проклинаю тот день, когда выяснил, что мне придется учиться на психолога.

– Значит, надо было лучше учиться в школе! – усмехнулся я. – Если планировал стать дипломатом, проводил бы меньше времени в спортзале, а больше – за книгами.

– Да ладно тебе, – отмахнулся он. – Я вообще-то тут по другому поводу.

– Что-то случилось? – Я взглянул на него и отложил вилку.

– Не хочу показаться… Не знаю, как ты отреагируешь… Мне неловко.

Турал редко разговаривал так серьезно и одновременно так нерешительно. Поэтому я испугался, решив, что случилось что-то очень нехорошее.

– Да говори уже, не пугай!

– Ну, знаешь, я… как это сказать… – он сделал паузу, а потом выпалил на одном дыхании. – Раз ты уже не с Айнур, я хочу попытать удачу. Сам знаешь, она мне всегда нравилась, но я не смел подходить к ней из-за тебя. Но если ты позволишь, я попытаюсь подружиться с ней.

Я был застигнут врасплох и на пару секунд буквально онемел. Нет, конечно, я знал, что Айнур нравится Туралу, но не ожидал, что всё зайдет так далеко. Хотя, что я мог сказать ему? Для Айнур я уже был никем, и, как бы мне ни было больно, не имел права запретить Туралу общение с ней. Она независимая, одинокая девушка, не обремененная никакими обязательствами. От нашей разлуки сердце болело только у меня. Но она этого никогда не узнает.

Конец ознакомительного фрагмента.