(Не) Замена

Стало жутко. Это ведь не боевик, где кровь - ненастоящая. Могут пострадать мои самые близкие люди.

– Матвей, Артем...
– начала я говорить, но муж сестры меня оборвал.

– Саш, делай, что я сказал. И всё будет нормально.

– Я ее тут не оставлю...
– Артем соображал что-то своё.

– Слушай, о ее безопасности ты должен был думать, когда сюда приперся. Ты её предлагаешь по крышам за собой тащить? А если стрелять начнут? Они не станут ее трогать. Она для них не важна. А вот единственный сын, через которого можно надавить на Владислава Холодова, - весьма.

Артем колебался. Он тратил драгоценное время. Да и я тоже.

– Тём, ступай. Пожалуйста...
– я готова была умолять его, чтобы он послушал Матвея.

И он пошел с ним. Только закрывая за ним дверь я слышала, как он сказал мужу сестры:

– Если с ней хоть что-то случиться...

Матвей не остался в долгу:

– Ты сам будешь в этом виноват.

Я стала выполнять то, что мне велели. Носилась по квартире, стараясь ничего не забыть и не пропустить. В разгар моих метаний сначала зазвонил сотовый, потом раздался звонок в дверь. Это был Лев Романович. А я даже не оделась нормально. И без белья. Но не будет же он мне под халат заглядывать?

Открыла дверь.

– Здравствуй, Саша.

Он вошел в прихожую, заняв собой достаточно пространства, выглядел недовольным. И это раздражало.

– Ты всё сделала, что просил Матвей?

– Да.

– Хорошо. Минут через 15 приедут сотрудники. Молчи и ничего не говори, не обсудив со мной. Ясно?

– Абсолютно. Я в душ, - я скрылась в ванной, куда прихватила сменную одежду.

Там я пробыла минут десять. Когда выходила, то в дверь опять позвонили. На этот раз открывать мне не пришлось, Гурьев справился сам. Дальнейшие несколько часов мне бы хотелось забыть. Квартиру наполнили мужчины в форме и в штатском. Они перевернули все вверх дном, сломали некоторую мебель, разбросали вещи, отодрали в некоторых местах половые покрытия и пробили стену. Если всё это они творили в присутствии адвоката, то что ждало меня, если бы я была одна?

На все их вопросы я, как попугай, твердила фразу, которую разрешил произносить Лев Романович: "В соответствии со статьей 51 Конституции отвечать отказываюсь". По мере того, как разгром моей квартиры подходил к концу, мужчины нервничали всё заметней. Было видно, что их план не удался. Они попытались настоять, что мне нужно проехать с ними, но Гурьев всего несколькими словами утихомирил самых неугомонных.

И всё же, когда он закрыл за последним сотрудником дверь, я села на пол в гостиной, не представляя, что будет дальше.

– Давай чай попьем, - предложил суровым тоном Лев Романович и пошел на кухню.

Я слышала, как он там гремит чем-то, но подняться и пойти к нему смогла лишь минут через 10. Он за это время заварил чай.

– Надеюсь, этот парень стоит таких неприятностей...
– проронил, как мне показалось, осуждающе.

Да ему какое дело?

– Стоит, можете не сомневаться!
– воинственно заявила, сверкнув глазами.

Для меня Артем стоил целого мира.

– Поживем - увидим, - глубокомысленно ответил мне мужчина.

К счастью, дальше мне его слушать не пришлось. Вернулся Матвей. Тот поблагодарил Льва Романовича и вежливо выпроводил, из-за чего я почувствовала к нему некоторое уважение. Мне показалось, не каждому под силу так разговаривать с Гурьевым.

– Матвей...
– я хотела спросить про Артема, но Матвей приложил палец к моим губам, запрещая говорить.

Потом взял листок и написал: "Могут быть жучки".

После этой фразы в квартиру снова заявились какие-то мужчины, которые что-то искали. Я забилась на диване в угол и терпеливо ждала, когда же это всё закончится.

После того, как все посторонние покинули мое жилье, я спросила:

– Теперь можно разговаривать?

– Теперь можно, - милостиво разрешил Матвей, делая себе бутерброды, один из которых двинул в мою сторону и приказал, - Ешь.

– Артем...

– Улетел к своим крокодилам. Дебил.

– Он не дебил!
– воскликнула я, чуть не подавившись бутербродом.

– Да? А это всё как называется?
– Матвей был заведен и выглядел уставшим. Даже скорее вымотанным.

– Зачем ты так?
– спросила, собираясь обидеться.

– Саша, ты много не знаешь и не понимаешь. А он в курсе. И мог бы потерпеть.

– А ты сам? Стал бы терпеть?
– взвилась я, окончательно теряя самообладание.

Матвей усмехнулся.

– Нет. В этом мы с Артемом похожи. Но проблем теперь - не расхлебаешь.

– Расскажешь?

– Меньше знаешь - крепче спишь и дольше живешь, - то ли пошутил, то ли сказал правду молодой мужчина, - Ночевать я останусь здесь. Завтра приедут проверенные ребята, все перемещения только с ними. Везде, куда будут вызывать - только с Гурьевым. Поняла?

– А ему точно можно доверять? Мне кажется, у него интерес ко мне не совсем правильный.

– Я Льва Романовича давно знаю. Не станет он из-за тебя себе репутацию портить. Но мужик он надежный. Присмотрелась бы к нему, что ли, родственница?

Я не выдержала и кинула в Матвея плетенной корзинкой. Попала.

– Коза ты, Сашка, - резюмировал он после этого, - Никуда твой принц не денется от тебя. Не переживай.

Мы устроились, как придется. На следующий день пришли рабочие, чтобы сделать мелкий ремонт, и клининг. Матвей никуда не уехал и меня не отпустил.

Глава 46

Саша

После того, как Артем уехал, за меня взялись правоохранительные органы. Я не была совсем дурочкой и понимала, что всё, что происходило со мной - это скорее демонстрация силы, чем стремление реально навредить. Если бы захотели, мне бы ничего не помогло.

А пока меня в любой день могли дернуть на допрос, поэтому приходилось очень много времени проводить в компании Гурьева. Остальное время я проводила в обществе профессиональных охранников. И даже не могла сказать, что хуже. С Львом Романовичем первоначальной легкости в общении больше не было. Двусмысленных взглядов, впрочем, тоже. Они приобрели другой характер - их наполнял налет некоторой задумчивости. Разгадывать еще и этот ребус у меня желания не было. Кроме того, он стал подбрасывать мне работу у себя и своих знакомых, которым доверял.

Артем пропал. Не звонил и не писал. Даже с голубем ничего не прислал. От этого делалось горько. А чувство собственной ненужности росло в геометрической прогрессии. Я попыталась пожаловаться Матвею, на что он мне ответил, что его жена и дочь уже очень долгое время живут за границей, хотя он в этой истории вообще никаким боком участвовать не должен.

Так закончилась осень, началась и пролетела зима. Наступила весна. Грязная, холодная, сырая. Злая какая-то. Скорее отбирающая надежду, а не дающая её.