Не жалею, не зову, не плачу

Тома хорошо помнила тот день, когда Константин Дмитриевич привел ее к себе домой. Это потом он стал для нее просто Костя, а тогда она почтительно величала его по имени-отчеству.

Он был стар и немощен, у него трясся подбородок. А когда он орал на нее, у него с губ стекала слюна… Он не только орал на нее, но и бил, обвиняя в том, что она мечтает о горячих жеребцах. Однажды она решилась дать ему сдачи – всего лишь толкнула в грудь, так он две недели потом провел в больнице с сердечным приступом и еще обвинил ее в том, что она пыталась его убить… В конце концов она его убила. Олег помог, будь он неладен… Сколько лет она кается в тех грехах, что сотворила по своей и его милости. Хочет забыть обо всем, но не получается. Прошлое ворвалось в ее жизнь роковым выстрелом. И вот она снова в Москве, чтобы отомстить за своего мужа. И стоит перед дверью квартиры, откуда когда-то сбежала в никуда вместе с любимым мужчиной.

Квартиру она оставляла брату Егору. Ему же отдала и свой бизнес. Из Красноярска отослала ему генеральную доверенность, на этом и прервала свое с ним общение. Слишком глубоко они с Мишей легли на дно, чтобы поддерживать связь с родственниками. Осторожничали, поэтому шестнадцать лет Олег Лазарев не мог добраться до них. И если бы не случай, не шумиха в телеэфире, они бы с Мишей и дальше жили спокойно и счастливо… Но нет больше тишины и покоя, есть только пожар, который раздул Олег и в котором он же и должен сгореть…

За дверью играла музыка. Бум-бум-бом… Тома нажала на клавишу звонка. Ей открыли тут же.

– О! Наконец-то! – воскликнул какой-то пьяный юнец с ежиком крашеных волос. – Заходи, красавица!

Не давая ей опомниться, он схватил ее за руку и чуть ли не силой втащил в квартиру.

– А вот и девочки!

Удивительно, но в доме сохранилась прежняя обстановка. Только обои поспокойней и посвежей, но мебель та же. А в самой квартире кавардак. Накрытый стол, несколько юнцов на диване в полукоматозном состоянии. Музыка танцевальная, но в пляс никто не идет. Видно, слишком крепкими были напитки, не рассчитала молодежь свои силы.

С кресла поднялся худощавый юноша. Светлые курчавые волосы, высокий, но узкий лоб, асимметрично посаженные глаза… Тома улыбнулась, узнав в нем юного Егора. Оказывается, это Савелий, ее племянник. Ему было три года, когда она подалась в бега, сейчас, значит, девятнадцать. На вид совсем еще зеленый парень…

– Какая девочка! – пошатываясь, Савва подошел к ней, обнял за талию.

Тома убрала руку, отступила на шаг. И в это время в квартиру ворвался разъяренный мужчина в дорогом летнем костюме… Это был Егор собственной персоной. Постаревший, располневший, но такой же резкий и скорый на расправу.

– Три минуты, чтобы очистить помещение! – рявкнул он так устрашающе, что юнцы разом пришли в чувство и, как встревоженные воробьи с провода, соскочили с дивана.

– А ты чего стоишь? – сверкнул он взглядом, обращаясь к Томе. – Если заплатили, хорошо. Нет – не мои проблемы… Пошла отсюда!

– А может, ты сам пойдешь?

Егор резко шагнул к ней, но замер – как будто натолкнулся на прозрачную стену.

– Ко мне пойдешь, братишка, – поправилась она.

– Томка! – всплеснул руками Егор. – Твою мать!..

– Маму не трогай.

– Э-э, что я такое говорю… Ум за разум зашел с этими детками… А ты живая, да?

– Нет, привидение. На вечеринку к твоему мальчику заглянула. Они тут духов вызывали…

– Духов?! – встрепенулся Егор. И гневно посмотрел на сына: – Сколько раз говорил тебе, не связывайся с чертовщиной…

– Ну, спасибо тебе, братишка. – Тома насмешливо скривила губы. – В чертовщину меня записал… Не умирала я. И не воскресала. А ты так и не научился шутки понимать…

– А-а, так это шутка? – озадачился Егор.

– Здравствуй, Савва, – махнув на него рукой, обратилась она к бледному от страха юнцу. – Я не привидение. И не девочка по вызову. Я твоя родная тетка.

– Здрасти, – выдавил из себя племянник.

– Может, кто-нибудь чаю предложит с дороги?

– Может, лучше сто грамм?

– Нет, не сегодня…

Разогнав друзей сына, Егор заставил Савву наводить порядок в доме, а сам накрыл стол в малой гостиной.

– Ты уж извини балбеса, за продажную тебя принял, – с повинной головой сказал он.

– Я думала, ты меня кое за кого другого принял, – усмехнулась Тома.

– Ну, ошибся, сестра. Не в духе был… Завтра у Саввы свадьба, он тут мальчишник организовал, срам развел, в общем. Нельзя так, вот я и разозлился…

– С этого и надо было начинать, что Савва женится… Изменилась я, что не узнал? Постарела?

– Нет… То есть да… Но немного… Ты даже моложе моей жены выглядишь, а ей всего двадцать семь… Э-э, ты, наверное, не знаешь, я снова женился…

– Теперь знаю. А с Ириной что?

– Да ничего, нормально все. Живет себе потихоньку, без меня. А дети со мной… Жизнь есть жизнь.

– Где она живет?

– Ну, где, в Твери… А у меня дом на Рижском, от Москвы недалеко, – с гордостью сказал Егор.

– Хорошо устроился.

– Да неплохо…

Спохватившись, он спросил:

– А ты как, на время или навсегда?

– Боишься, что квартиру отберу?

– Да нет, квартира на меня оформлена.

– По какому праву? – нахмурилась Тома.

– Ну, мы-то думали, что тебя больше нет, – замялся Егор.

– Значит, прав особых не имеешь…

– В суд подашь?

– А что, так просто не отдашь?

– Ну… Да отдам, конечно… – спохватившись, расплылся в улыбке Егор. – Живи себе на здоровье!

– А Савва где будет жить? С тобой?

– Ну нет, он с женой будет жить. У них своя квартира на Цветном бульваре. Завтра на свадьбу ключи дарить будем… Там у него такая невеста, отец – очень богатый банкир… Я ж чего переживал, узнает Варя, ну, невесту так зовут, узнает, что у Саввы мальчишник, не так поймет… А если еще с девочками застукает…

– А если с тетей, ничего?

– Томка, ну ты как была приколисткой, так и осталась.

– Ну какие приколы в сорок лет, братишка… Разве что приколоть кое-кого за кое-что…

– Это ты о чем?

– Да так, мысли вслух… Как же так, ничего друг о друге не знаем… Дом у тебя на Рижском. Видно, хорошо поднялся?

– Ага! – оживился Егор. – Сеть супермаркетов, торговые салоны…

Он осекся и подозрительно посмотрел на Тому.

– Да не бойся ты, на твой бизнес я не претендую. Может, и заберу свои магазинчики, если они еще остались…