Не жди меня долго

– Нет. Но после десяти я уже была… в своем номере.

Почувствовав заминку в ее ответе, Анна изучающе вгляделась в лицо журналистки.

– В чем дело?

– Ни в чем. – Уверенно ответила та. – В начале десятого я уже ложилась в свою постель.

– Хотелось бы знать, как закончился ваш разговор с Ворониным. Кажется, вы сказали, что задали почти все вопросы. А почему не все? Что помешало?

– Ему позвонили.

Стерхова напряглась.

– Кто?

– Не знаю.

– И он взял трубку?

– Конечно.

– Во время разговора вы оставались в номере?

– Да, но рассказать мне особо нечего. Он сказал по телефону только одно слово: «Приходите».

– И это все?

– Ну, да.

– Воронин волновался? Или, может, был недоволен, рассержен, испуган?

– Ничего из этого я не заметила. – Ответила Румико. – Потом он посмотрел на меня, сказал, что интервью окончено, и проводил до двери.

– Вернемся к вашему разговору с Ворониным. Вы говорили о фильме?

– Да мы только о нем и говорили. Если хотите, я могу предоставить аудиозапись.

– Это – потом. – Анна машинально постучала ручкой по столу. – Спрошу вас конкретнее: Воронин рассказывал, что перед фестивалем вырезал из фильма фрагмент?

– Нет, не рассказывал. Да я и не спрашивала. Из важного, Воронин сказал, что скоро сделает второй фильм про «Океаниду», и он будет сенсацией.

– После этого вы ушли?

– Да, как я уже говорила, Воронин проводил меня до двери.

– Дверь оставил открытой? Не запер?

– Возможно. Ведь он кого-то ждал.

– Когда покинули номер – кого-нибудь видели в коридоре? У лифта или на лестнице?

Румико прикрыла глаза, как будто вспоминая. Но и на этот раз чуда не случилась.

– Простите… Не запомнила. Я спустилась по лестнице, потому что лифт был занят.

– Что потом?

– Как я уже говорила, отправилась в свой номер и через несколько минут уже лежала в постели.

– Кто-нибудь может это подтвердить? – спросила Стерхова.

Румико неуверенно подняла глаза и посмотрела на Анну. На ее щеках появился румянец, едва заметный на смуглой коже.

– Мне нужно представить алиби?

– Как и всем остальным, кто причастен к этому делу.

– Подозреваете меня?

– Обычная процедура. – В ожидании ответа, Анна откинулась на спинку. – Итак?.. Кто может подтвердить, что в указанное время вы были в своем номере?

На мгновение журналистка отвела глаза, будто ища спасения в узкой полоске света под шторами. Потом снова посмотрела на Стерхову. Ее голос сделался глуше, как будто она говорила сквозь плотную ткань:

– Я… – короткая пауза – …на самом деле, я пошла не к себе. – Она глубоко вздохнула, обхватив себя руками, как будто в комнате стало холодно, и договорила: – Я была у Стаса Вельяминова. В его номере.

Стерхова ничего не ответила, только записала.

Румико торопливо добавила, словно умоляя:

– Если нужно, он подтвердит.

– Ночь провели у него? – спросила Анна.

– Да. Мы… – журналистка замолчала. – Мы с ним любовники. Об этом никто не знает. Точнее, не должен знать. Стас женат.

Стерхова чуть заметно кивнула.

– Хорошо, я поговорю с Вельяминовым. А сейчас задам несколько вопросов, которые могут показаться вам странными.

– Конечно, задавайте.

– В номере Воронина подходили к окну? Опирались на подоконник?

– Нет. Я все время сидела на стуле.

– Там был его ноутбук?

– Я не заметила. Был чемодан. Вообще, у меня сложилось впечатление, что он не спешил располагаться.

– Когда входили и выходили в номер Воронина, на полу в прихожей видели песок?

– Не было там песка. – Твердо сказала Румико. – Это я точно помню.

Записав в протокол несколько строчек, Стерхова развернула его и положила на стол ручку.

– Пишите: с моих слов записано верно, мною прочитано. Рядом с галочкой поставьте свою подпись. – Потом выключила диктофон и улыбнулась: – Вы свободны.

Румико поднялась и, задержавшись у стола, тихо проговорила:

– Я рассказала чистую правду.

– Это важно, – заметила Стерхова, и как только дверь за журналисткой закрылась, раскрыла блокнот и записала:

Конец ознакомительного фрагмента.