(не)желанный брак, или Космический приют для хищных растений
Шрифт:
Я кивнула. Физическая подготовка у меня всегда была на уровне.
– Точно? Там довольно высоко…
– Я работаю мусорщицей, господин Мортен, – напомнила я. – Управляю погрузчиком "В" класса. Знаете, что это?
Он нахмурился и недовольно сложил руки на могучей груди.
– Мы женаты, Дали, так что обращение друг к другу по имени вполне уместно. Я – Калеб, для тебя только так. А работёнка у тебя, да, неженская.
– Нет совсем неженская, – кивнув, я вздохнула. Вот бы мне моего роботика с собой на Кеплер, ух, мы бы с ним дел там наворотили.
– Ладно,
– Как вскрыть? – я снова взглянула под потолок.
– Да просто. Она вниз откидывается…
– А откуда вы знаете? – у меня вдруг возникли странные подозрения и сомнения по поводу его личности. Я хотела было стряпать умное лицо, но вместо этого снова уставилась на его грудь. Нет! Не те у него габариты, чтобы по вентиляции шастать. Он туда разве что частями войдёт.
– Работал в бригаде по ремонту, так что знаю, о чём говорю. Не бойся, – отмахнулся он, не поняв, куда ведёт меня моя фантазия.
– Да я не боюсь, – нахмурившись, я пересадила Лапушку на кровать и поднялась. Сняв ботинки, забралась в носках на покрывало.
– О, как интересно! Цветку с грязными корнями на кровати разрешаешь ползать, а сама разуваешься? – прилетело мне замечание.
Ответить не успела. Лапушка, растопырив ловушки, затрясла ими перед планшетом.
– Ещё и агрессивная, – усмехнулся Калеб. – Какая милота…
– Нет, она добрая. Просто не нужно женщине говорить, что у неё там что-то грязное. Лапушка по три раза на день корни в тазу моет и себе, и жиряночке.
– А, так она у тебя ещё и с тонкой душевной организацией? – Мортен подался вперёд, разглядывая мухоловку.
– А-то! – пробурчала я и рывком отсоединила стол от стены. – Лапушка, Жирянку возьми.
Меня услышали, горшок с моей маленькой подопечной оказался на покрывале.
– Нет, так дело не пойдёт, – проворчал Калеб. – Так же вся постель в земле будет…
– Вам-то что с того? Моя же постель, – забравшись на стол, я взглянула на мужчину сверху вниз.
– Жаль, ты не в юбке, – он снова сложил руки на груди и откинулся на подушку, – и да, постель пока только твоя.
– Что значит "пока", Калеб? Вам ещё сидеть и сидеть. К тому времени, как вы освободитесь со своих рудников, мы уже трижды разведёмся и позабудем друг о друге!
– А вот это вряд ли, – уголки его губ подозрительно дрогнули. – Дурак я, по-твоему, что ли?! Но сейчас мы о решётке, сердечко моё. Дёргай её.
Я сделала, что сказали. Раздался такой лязг, что я присела.
– Аккуратней, милая. Нежнее надо. Корабль, что женщина, тут только с лаской…
Я скептически покосилась на него. Нашёлся тут, нежный. Распрямившись, заглянула в шахту.
– Ну и грязь, – обречённо выдохнула я.
– А ты что думала, Даллия? Но вспомни о главном.
– Вернуть еду, – пробормотала я себе под нос и подтянулась.
– Стоять! – мужской рык меня остановил. – Ничего не забыла, рыжуха?
– Эм? – я призадумалась. – Спросить, что мне там искать?
–
И это тоже, но главное меня ты забыла. Планшет за пазуху пихай, и поползли на дело.Улыбнувшись, я подняла тонкий гаджет и опустила его за шиворот заправленной в комбинезон туники, широкий ремень на талии не позволил ему выпасть.
– Да, детка, дыньки у тебя что надо! Вот это я в визуальный рай попал! Заскринить на память, как думаешь?!
– Что!!! – взревела я и отогнула ворот. Но всё моё богатство надёжно укрывал бюстик.
– Ничего, зеленоглазая. Это я вслух себе завидую, а ты давай в трубу ползи и разговаривай потише, а то во всех камерах… эээ, каютах твои праведные вопли услышат.
– Слушаюсь, господин арестант, – съязвила я.
Глава 15
Пока я карабкалась в узкое вентиляционное отверстие, у меня за пазухой недовольно пыхтели. Я прямо кожей чувствовала это напряжение. Поставив колено на выступ, протиснулась в шахту.
– Калеб, если вам есть что мне сказать, то не держите это в себе. Я чувствую ваши негативные флюиды.
– Ты сама меня выбрала, – проворчал он. – И я бы предпочёл, чтобы ты, детка, называла меня милым, дорогим…
Услышав такое, я даже остановилась. Пока вникала – шутит он или нет – расслышала сдавленные смешки и сообразила, что надо мной потешаются. Закатив глаза к жестяному потолку, и сама улыбнулась.
– Эм, Калеб, родной вы мой, хочу напомнить, что выбор у меня был не особо велик. Или бывший военный, или пара маньяков.
Я поползла дальше. Впереди виднелась решётка воздуховода соседней камеры.
– Дали, то есть, по твоей логике, если я бывший военный, то уж точно не маньяк? Это наивно, девочка. И так рассуждать очень опасно. Просто, чтобы ты знала. Из троих кандидатов, что тебе дали на выбор, на мне более всего отнятых жизней. Они по сравнению со мной – ягнята безобидные. Я не белый и уж тем более не пушистый. Но приговор мне вынесли очень мягкий. А так как я теперь женат, так и вовсе рудников избегу…
– И чего же приговор такой мягкий? – как бы, между прочим, поинтересовалась я. – Судье приглянулись? Покорили искусственный интеллект своей харизмой?
– Меня судил живой человек. Я предпочёл, чтобы степень моей вины вынесли присяжные. Простые люди.
– Даже так! Редкость в наше время.
Проползая немного вперёд в темноте, вдруг укололось обо что-то.
– Вот чёрт! – одёрнув руку, я попыталась хоть что-нибудь разглядеть. Какая-то непонятная чёрная пластинка. Ими тут весь пол был усеян.
– Что такое, Даллия? – всполошился Калеб.
– Что-то острое, – пробормотала я в ответ. – Тут нечто непонятное. На скорлупу от семечек похоже. Видно плохо.
Я попыталась проползти ещё чуть-чуть, но снова уколола ладонь.
– Ай!
– Дали, стой, так дело не пойдёт. У тебя перчатки есть?
– В чемодане, – неуверенно прошептала я.
– Быстро вернись за ними, – скомандовали у меня за шиворотом.
– Да, я так…
– Делай, что говорю, девочка. Это так называемые "корабельные ежи". Слышала о них?