(не)желанный брак. Поцелуй Камня

«Браслет на вашей руке – не просто украшение. Он может убирать дурные воспоминания, правда, на это требуется время. Если захотите узнать больше, то в этом случае я жду вас за завтраком. Если нет…» - мужчина вдруг осекся, словно опасаясь сказать лишнего и, пожелав ей приятного аппетита, вышел прочь.

Какой уж там аппетит?! Она еле нашла сил подняться в комнату. Как полтора месяца назад, цеплялась за перила до ломоты в пальцах и через каждые три десятка шагов делала передышку.

Радоваться бы, но восторг не торопился горячить кровь. Герцог наверняка выставит ей какие-то условия или обманет…. А не потеряет ли она способность распоряжаться собственными чувствами вместе с памятью? Вдруг сердце зайдется стуком безумного обожания? Или она превратится в ту же тряпку, какой была по милости Гиневьевы?

А с другой стороны, чем она рискует, просто выслушав мужчину? Он мог бы сто раз сделать по своему, а не распинаться перед ней в щедрых предложениях.

Тогда почему нет в душе покоя? И она все ждет подвоха, не готовая использовать подвернувшийся шанс.

– Ах, беда какая, - вдруг прошелестела из своего угла Лора. Она часто бубнила себе под нос. – Бело-розовой нити один скруток остался! Глупая, была в городе, да не купила! И зачем мимо прошла?

Кожа между лопаток изошла мелким ознобом. Причитания служанки над нитью словно ткнули в больное: не использовать возможность - глупо. И в самом деле, что она теряет? Хотя бы просто выслушать.

И пусть тревога все еще пробовала нервы на зуб, но прохладный воздух комнаты стал будто теплее. А у одеяла так заманчиво загнут уголок… Бекки зевнула. И грелка там тоже есть, магическая. Утонуть бы в теплом сугробе до утра – может, в этот раз кошмары обойдут стороной? Это было бы хорошим знаком…

Решено! Бекки вскочила с кресла, чем заставила Лору испуганно охнуть, и тоже подскочить.

– Сиди, сиди, - махнула рукой. – То есть, ступай отдыхать. Я спать лягу.

Служанка весело заулыбалась, словно Бекки ее золотым одарила. Шустро собрала рукоделие в корзинку и, пробормотав пожелание спокойной ночи, исчезла за дверью. Устала, бедная!

Бекки еще разочек зевнула и совсем как в детстве потерла глаза. Утро вечера мудренее. Да и герцог сейчас, наверное, спит себе сладко, чем она хуже?

***

В мастерской было светло, словно днем. Сияние магических ламп не уступал дневному, на потолке, стенах и столе словно зажглись маленькие солнца. Мерно горели в хрустальных шариках-подвесках, чувствуя присутствие своего создателя.

Вильгельм устало потер виски и отодвинул в сторону чертеж погодной машины. Ночь уже, надо бы дать глазам отдых, а он все сидит за работой, прямо как в юности, когда жажда созидания была сильнее сна и потребностей в пище.

Да…Славные были деньки. Он пропадал в мастерской сутками, махнув рукой на забавы, что привлекали двадцатилетних юношей. Отец гордился без меры. Прочил ему славу великого предка – Железного Герцога, а Вильгельм терпеть не мог сравнения себя с сумасшедшим, который уморил трех жен…

Алые камни браслета сверкнули тремя капельками крови – напоминание о погибших и путь к четвертой, которую предок все же сумел удержать в этой жизни. Силой, разумеется. Железный Герцог во всем предпочитал силу.

Вильгельм задумчиво тронул вязь серебра, и темные лозы слегка шевельнулись, послушные магии рода де Грейсторов. Тонкая вещица – она способна была не только рассказать о состоянии носившей парный браслет, но и помочь избавиться от тягостных мыслей. Поговаривают, к концу жизни Рориалана де Грейстор могла только улыбаться и по первому щелчку раздвигать ноги перед мужем. Впрочем, предка это устраивало вполне.

Да, он добился своей цели – сумел через браслет воздействовать на память. Затирать ненужные тягостные воспоминания, но их было столько, что разум женщины превратился в решето.

Что касается Ребекки… Вильгельм нахмурился, пытаясь отогнать осевшую муть воспоминаний. Куда там!

«Как насчет развода?» - звенело в голове тысячей острых иголочек.

Когда девчонка швырнула ему в лицо это предложение, он едва сдержался, чтобы ударом не опрокинуть стол. А потом в несколько шагов преодолеть разделявшее их расстояние и как следует вправить фее мозги, пытаясь вытравить из хорошенькой головушки дурь.

Бред. Вполне закономерно, что Ребекка хотела сбежать, и ему бы воспользоваться предложением и тем самым избавить себя от хлопот, но какого-то демона нужно было упомянуть про возможность помощи. Теперь вот сиди, проветривай голову над работой, а заодно вспоминай, что прочел в «Трактатах Благочестия» - книге, написанной безумным предком во время очередного приступа «святости».

Браслет никак не успокаивался, словно предчувствуя, что для него найдется работа, если, конечно, фея соизволит склонить белокурую головку и прошелестеть «да».

– Проклятье, - прошипел сквозь зубы и, небрежно отбросив чертеж на стойку, выбрался из-за стола.

Прошелся туда-сюда, рассматривая макеты прошлых и будущих проектов и остановился у одного, расположенного в нише.

Тронул за шнурок - и портьера скользнула вверх, открывая фигурку.

Печально опустив голову, на веточке из белого дуба сидел его первый и последний провал. Хрупкая куколка, с которой он провозился без малого год. Осыпанные драгоценностями крылышки висели за спиной бесполезным грузом, в провалах глаз ни единой искры жизни, а изящные руки безвольно опирались на тонкие иглы-подставки. Все, вплоть до последнего винтика, он сделал сам. Взял лучшую платину и древесину белого дуба, отмерявшего тысячу лет, просидел над формулой расположения камней три месяца, истратил прорву сил, а что в итоге? Сверкающий сборник пыли, не стоивший его времени…

А стоит ли его Ребекка?

Неприятное чувство грязи вновь дало о себе знать. Возможно, он и не мог похвастать безупречным благородством, но до насилия не опускался. И тем более не собирался использовать ту, кому суждена долгая жизнь, а не крохотный огрызок.

И все же если девушка не захочет помощи, силой действовать опасно – результат будет отвратительный. Искалечить ее память ради собственной совести? Ни за что!

Вильгельм поморщился, как от зубной боли, и вновь вернулся к столу. Хватит ломать голову. Он признал свою вину и попытается все исправить, даже не смотря на лобызания с «другом детства».

Вспышка ярости прошлась по коже волной раскаленных иголок. К гадалке не ходи – стоит распахнуть дверцу, и фея упорхнет в объятья смазливого юнца, который с радостью спляшет на драгоценных крылышках, а после выкинет игрушку в ближайшую канаву. И нужно бы назначит мальчишке дуэль – повод более чем весомый, но... к демонам. Девчонка вольна гробить жизнь как хочет. Он же...

Механический ворон склонил голову, сверкая янтарными глазами. Готов был слушать приказ и нести его к Лидии. Наверняка та успела остыть, и обойдется без лишних визгов, впрочем, всегда можно развернуться и уйти, как он и поступал. Обычно на следующий день его ждала не женщина, а ласковая кошка... Вильгельм протянул руку к металлической подставке, но на полпути замер.

Нет. По крайней мере – не сейчас. Дел по горло, а времени в обрез – часы показывали четыре утра. Мяться и строить догадки не в его планах, так что завтрак сегодня будет ранний.

Глава 15

– Госпожа, госпожа вставайте… Ох, мне…

Осторожная тряска за плечо выдернула из плена мягкой темноты. Бекки недовольно поморщилась, пытаясь вернуть сползшее одеяло. Ей так хорошо спалось! Ну разве это по-людски - будить так?

– М-м-м, Хельга, рано…

Пробормотала, уютнее зарываясь в пушистое облако черноты. Такое мягонькое… теплое… сонное…