Не живи уныло !

службу после бессонной ночи.

Мне предоставлялась возможность, не прощаясь, "по-английски", покинуть кабинет. Но прежде я рассмотрел близко всех бригаду. Меня, естественно, интересовали в первую очередь не бизнесмены - женщина и ее пожилой спутник, а секьюрити. Именно они могли вылететь на Ближний Восток как непосредственные исполнители любого заказного преступления, приуроченного к православной Пасхе...

Из них я выделил двоих. Оба, несомненно, были военными. Один молодой, белесый, с короткими светлыми ресницами - держался чуть в стороне. У него был шрам на губе - потому казалось, что он все время улыбается... Второй - с правильными чертами лица, высокий, не менее 185 - внимательно приглядывался к окружающим. По приметам он был похож на того, что разоткровеничался в кафе с израильским ветераном ливанской войны...

"Максим..."

Мы встретились глазами. Он - был единственным, кто сосредоточенно взглянул на меня, пытаясь определить, кто я и

что тут делаю...

– Погнали?

Садчиков успел переодеться. Вместо комбинезона и брезентовой "дубль-куртки" на нем был приличный костюм и турецкий короткий кожан.

Первый же свободный водитель доставил нас в тот же ресторан, в каком мы сидели накануне. Мы выбрали тот же стол, ту же официантку.

– Медвежатинка понравилась?

Садчиков взглянул на меня.

– А что? Можно повторить... Ты как?

– Тебе распоряжаться.

Он заслужил сегодняшний обед. Мы снова заказали кулебяку, мелвежатину, грибной бульон, котлету по-киевски. Рыбную закусь. Представляю, как поиздевался бы над нашим выбором истинный гурман.

Насчет спиртного Садчиков распорядился сам:

– Бутылку " Калашникова".

Все было символично: Щитоград, загруженное в "АН-12" оружие, "Калашников" - с портретом генерала на этикетке...

Водка была из высококачественного зернового спирта и специально приготовленной воды. Я оценил ее сразу. С первыми же глотками чистой водки у меня резко повышается зрение.

Так было и на этот раз. Я поделился своими наблюдениями

с Садчиковым. Он не согласился. Он сразу перешел к обсуждению совершенной сделки.

– Покупатели солидные. Компания с Кипра... Хозяйка своевременно произвела предоплату. Дирекция подписала письмо о выдаче разрешения на продажу. Все остальное взяли на себя покупатели.

Официантка принесла еще хлеба:

– Медвежатину вам быстро подавать?

Садчиков прикрыл глаза.

– Нет силы ждать.

Я продолжил интервью. Меня оно интересовало больше чем блюдо, называемое медвежатиной - куски мяса, обжаренные, если верить официантке, с яйцом в толченых пшеничных сухарях после четырех дней предварительного заключения в маринаде и

тушения.

Садчиков рассправлялся с нею в агрессивно и быстро. Кроме того успевал отвечать на вопросы. Мы снова заговорили о деятелях ружейного бизнеса.

– Сколько у них было в команде?

– Трое. Еще двое я думаю из их Службы Безопасности...

– Хозяйка как-то называла их?

– Мадам-то?! А как же... Это что - тоже для читателей?

Лицо Садчикова было невозмутимо. Было бесполезно продолжать игру в "журналиста". Сейчас это больше напоминало промышленный шпионаж.

– Для меня. Я частный детектив.

– Догадываюсь. Пожилого она называла по-имени-отчеству. А иногда - по званию." Генерал". Второго не помню. А этих, из ее личной службы безопасности... Один - Максим...

– Какой он из себя?

– Молодой, симпатичный...

"Макс!.." Ошибки не могло быть. Приметы и имя чудесным образом совпали. Именно он прилетал в Иерусалим...

– А молодой белесый, все улыбается - "Кадет". Кстати...
– Он наполнил рюмки.
– Тебя, наверное, интересует, кто осуществляет транспортировку... Вот!
– Он сунул мне мятую обертку от сигарет.
– Специально для тебя списал... Да, чуть не забыл! Речь шла о гонораре за твою статью. Может оформим заказ? Как это у вас делается...

Он на секунду отложил нож, достал из кармана "жучок", передал мне. Все это без комментариев, продолжая есть.

Я отсчитал доллары. Он положил их в карман. Мы выпили.

– О чем они говорили во время погрузки?

– А-а... Пустяки.
– Садчиков с сожалением оглядел тарелки.
– Секьюрити куда-то летят. Там записалось...
– Он скосил глаза на карман, куда я сунул записывающее устройство.

– Ты оказался близко от них?

– Рядом. Но на совсем короткое мгновение.

В Москве меня встречал Рэмбо. Он не забыл про цветы. Меня это всегда трогало. Это был не просто приличествующий моменту знак. Рэмбо любил цветы...

– Знаешь, куда мы сейчас едем?
– спросил он.

– В Шереметьево?!

– Да. Ты летишь в Израиль. Билет уже заказан...

В дополнении к контракту, прибывшему факсом, детективное агентство обязалось оплатить содействие в задержании киллера, который, по их сведениям, мог быть направлен к Кайнаку из России...

– Что у нас еще?..

Мне нечего было доложить. Все мои новости он знал - перед вылетом я звонил ему из Щитограда.

В машине мы прослушали запись, которую мне передал за обедом Садчиков. Запись оказалась короткой, но важной.

Невидимые собеседники продолжали начатый разговор.

Речь шла о деталях заказного преступления.

"- А где остановиться?
– спросил молодой свежий голос. Я приписал его улыбающемуся со шрамом на губе Кадету.

– Недалеко от перекрестка. Там строящееся шоссе. Участок

пустынный. Ну и..."

Кто-то третий, очевидно, генерал продолжил начатый разговор. Похоже, это был инструктаж:

– " Максим, ты из самых приближенных... Когда дойдет до дела, ты выйдешь из машины вместе с Кайнаком, а Кадет с Полицейским в это время вывернут со стороны Луна-Парка..."

Мыы с Рэмбо переглянулись.

" - Понял..." - Голос принадлежал Максиму.

А, может, Максу, как назвал себя неизвестный в Иерусалиме?!

– В Пасху там это пройдет совершенно незаметно. Столько народа!..Генерал закончил: - На расстоянии десяти шагов - для Кадета это как семечки..."