Не жизнь без тебя

– Может, чаю, Николай Петрович? – спросил Виктор, вернувшись к столу с тряпкой в руках.

– Ты не мельтеши, сядь. Разговор есть.

Витя сел. По засохшей горбушке ползала муха. Он согнал её тряпкой.

– Мне неприятно говорить тебе, - начал Николай Петрович. – Но я человек подневольный. В общем, они хотят, чтобы я забрал у тебя ключи от дачи.

Витька усмехнулся.

– Так вы приехали выгнать меня?

Николай Петрович замялся.

– Вить, ну я не знаю, что у вас там происходит. Ты уехал. Людка в истерике. Замки поменяла. На развод собирается подавать. Говорит, не пустит тебя в дом. Что ты опять взялся за старое?

– Это какое старое, можно узнать?

– Вроде любовница у тебя есть.

– Нет у меня никого. А на развод пусть подаёт. Мы всё равно вместе жить не будем. Одного не понимаю, неужели им жалко, если бы я тут пожил какое-то время? Мне некуда идти. Вы ведь знаете, ту квартиру, которая мне досталась от бабушки, я продал, и мы купили трёхкомнатную, чтобы у девочек была своя комната. И теперь меня туда не пускают.

Он вспомнил: Кристина как-то объясняла ему самую распространённую глупость, совершаемую супругами. Один из них продаёт своё жильё, чтобы купить другое, например, большей площади, но эта квартира уже не только его собственность, а совместная. Если что случилось: не выгонишь же мать с детьми на улицу?! Жёны частенько этим пользуются. Хороший рычаг управления.

– Не знаю, Вить. Это вы сами разбирайтесь. Мне сказали, чтобы я… - Голос у него дрогнул. Николай Петрович производил жалкое впечатление. Волосы потемнели от пота, а руки, лежавшие на столе, подрагивали от волнения. И Витька подумал, как часто после какой-нибудь совместной работы в саду или по дому, они сидели вдвоём за бутылкой водки и, смакуя закуску, лениво вели мужские разговоры, в то время, как их женщины смотрели в гостиной телевизор. Витька был уверен, что и Николай Петрович об этом сейчас вспоминал и ненавидел себя за свою миссию. Но поскольку с самого начала семейной жизни попал под каблук жены, уже своих решений не принимал. Так было проще. Витя смотрел на него и видел своё отражение. Так же мерзко выглядит он, потеряв своё достоинство.

– Ну договаривайте, Николай Петрович, - сказал Виктор, уже решив в душе, что не будет ничего просить. – Когда вам приказали меня выгнать?

– Ну чем раньше, тем лучше.

– Но мне некуда идти.

– Я не знаю. Мне сказали, я приехал. Все вопросы к ним.

– Ладно, – Виктор поднялся. Николай Петрович стал ему так противен, что он почувствовал тошноту. Неужели и он со временем мог докатиться до такого? Неприязнь распространилась на весь дом. Он чувствовал запах гнили, разъедавшего дерево изнутри.

Выскочил крыльцо, чувствуя, что его сейчас вырвет. На улице стало легче. Он дошёл до уборной, по пути оглядывая хозяйство. Посаженные вишни, грядки с клубникой, построенную вместе с Николаем Петровичем маленькую баньку.

Эх, на что он тратил своё время и свои деньги? Туалет, вот он тоже сам построил. На свои деньги. Жёнушка его ни дня не работала, как замуж вышла. Никчёмная она. Ни хозяйство вести не может, ни детей воспитывать. И он лысый неудачник теперь. А минус на минус плюс дают только в математике.

Витя посмотрел на заросшую травой лужайку и порадовался, что не стал косить. Вот пусть старый подкаблучник сам справляется. Надо убираться отсюда. Хорошо, что у него есть автомобиль. Там можно переночевать.

Николай Петрович протянул на прощание руку, на морщинистом лице явное облегчение, что воля супруги исполнена.

– Ну, бывай, Вить. Не сердись на меня.

Виктор спрятал руку за спину.

– Вы сами на себя не сердитесь, Николай Петрович. А бывать я не буду.

Виктор повернулся и пошёл к калитке.

– Вить, Вить, - услышал он позади шаги.

– Что?

– Забыл совсем. Твои вещи. Людка собрала. У меня в машине.

– Да что вы говорите?! И много ли там вещей?

– Одна сумка.

– Всего одна сумка, - Виктор расхохотался. – Хорошее деление совместно нажитого имущества. Ну давайте сумку, раз она моя.

Они вместе подошли к стареньким жигулям тестя, тот открыл багажник и отдал ему сумку. Жена, конечно, выбрала самую старую из всех имеющихся в доме. Тесть больше руки не протянул.

Надев бейсболку на голову, Виктор направился к сберкассе. Снять деньги с карточки. Отпраздновать свою свободу. Он сделает то, что никогда не делал. Будет запивать водку с пивом. А когда напьётся, ляжет спать тут же на берегу озера в машине. Он фыркнул. Просто удивительно, что ему оставили машину. А машина это ведь почти дом. Он вдруг вспомнил роман Кристины, как они стали беженками после политического переворота. А некоторым для этого не надо войны достаточно собственной глупости. Но как бы то ни было, с этим покончено. Он уже не сможет ни простить, ни вернуться. Умерла, значит, умерла. Хорошо, что у есть двадцать тысяч на карточке. Можно продержаться. Витька дошёл до сберкассы, сунул карточку в банкомат и потребовал три тысячи на праздник свободы и долго смотрел на надпись «недостаточно средств». Он вытащил карточку, сунул её в другой автомат и, получив тот же ответ, запросил баланс. Баланс составлял двести сорок рублей. Его бросило сначала в жар, потом в холод и дрожь. Его расчудесная жёнушка оказывается запомнила пароль от его личного кабинета. Делайте платежи онлайн осторожнее при жёнах. Витька полез в кошелёк и обнаружил пятьсот рублей. Какая находка.

Мужчина вышел на улицу и прислонился к стене сбербанка, размышляя, не присесть ли ему тут же с кепкой, как нищий. Или, может, лучше проехаться до церкви в Ильинке? Заботливая, как мать в детстве, память услужливо напомнила, что в машине почти нет бензина. Конечно, можно было бы купить литров десять и куда-нибудь уехать. Но фокус в том, что ехать некуда. И к родителям, жившим в деревне, к которым он привык приезжать с деньгами и подарками, лысым и нищим не поедешь. Не жить же на их пенсию и картошку с огорода.

И, вообще, как жить? Желудок недовольно заурчал, и Виктор вспомнил, что ничего не ел с утра. И тут ему на память пришла снова аналогия с Кристиной. Однажды он нашёл её голодную, рыскающую по полкам в доме в поисках хотя бы пакетика с чаем. Тогда жизнь показала ей кукиш: у неё были долги и угроза потери дома, а потом она выкрутилась и всё решила одной сделкой. А не пойти ли ему в риэлторы? Эх, если бы у него были волосы. Хотя он продавать не умеет. И хитрить. Не заработать ему там денег.

Витя медленно направился к универсаму. На оставшиеся деньги он купит выпивки и еды и пусть пьяный джин подскажет, что ему дальше делать. Из магазина он вышел с пакетом и пустым кошельком. Можно ли считать чудесным продолжением дня то, что дешёвые ценники не совпадали с товаром, и он набрал больше, чем рассчитывал, а на кассе постеснялся, признаться. Да и что он взял? Три пива, маленький шкалик дешёвой – оказалось не очень – водки, плавленые сырки и сосиску в тесте. Осталось сорок рублей. Но, как любила повторять Кристина: «я подумаю об этом завтра». Пока в руках есть пакет с выпивкой – даже самой дешёвой – жизнь не кажется такой невыносимой.