Небесная дева

Вышла вперёд, на удивление сейчас шаги были легки. Встала между любимым и пришельцами.

– Он выгораживает меня. Это я виновата, - молвила как на духу.

– Почему ты это сделала?
– спросил кто-то из чужаков.

Ежели скажу то же, что и Зоркое Око, посчитают, что обманываю.

Взглянула в очи тому, что стоял напротив. И потерялась в зелёных очах, вокруг которых плескалась зелёная рябь рисунка. Казалось, меня схватили и никуда не выпускали. Дышать стало трудно.

– Отвечай!

– Вы обидели дерево. Я стала взывать к его духу.

– И оно тебе ответило?

– Да. Показало, что всё хорошо. Я уже собиралась уходить, когда зацепила какой-то брусок. И неживая птица взмыла вверх.

– Это правда?
– спросил другой.

– Да, она искренна, - ответил зелёнорябый, как я прозвала того с рисунками на лице.

– Ладно. Значит, наказание будете вдвоём отбывать, - молвил третий.

Дальше они решали, какое наказание для нас выбрать. Дивно, но ни разу не прозвучало, что я должна выйти замуж за одного из них. Решили, что найдут новое дерево. И мы будем всячески помогать им. В мою задачу входило договориться с деревом на постройку птицы. Ну а Зорку предстояло это дерево срубить и сюда доставить.

– Нет! Как вы можете так обращаться с деревьями! Они - наш дом, нас кормят и поят!
– возмутилась я.

– Ишь, какая боевая рыжая!
– сказал один из мужчин как-то восхищённо. Мне это совсем не понравилось.

– Тогда возвращай пташку!
– молвил зелёнорябый.

От безысходности я не знала, куда деваться.

Спас положение дед Бажен:

– Думаю, мы обсудим что да как, решим всем селением. Нет злого умысла в деяниях Вьюнки. Да и Зоркое Око понять можно. Вьюнка, уходи домой. Потом отец скажет, какое наказание тебя ждёт.

Вздыхать с облегчением было рано. Поэтому я бросила лишь грозный взгляд на гостей и спрыгнула с ветки.

Глава 2

Отца дома не было. Мама сказала, что его вызвали на совещание. Сердце беспокойно забилось, чувствуя себя в плену. Неужели повелят срубить дерево?

С приездом этих изобретателей привычный мир рухнул. Заставляют переживать. Не знали мы беды, так они с собою принесли. А ещё вдруг подумалось, что гости вынуждают меня принять их условия - выйти замуж за одного из них. Что, ежели этого они и добиваются. Но, правда, это ничего не изменит, без своей птицы они отсюда разве что на лодке уплывут.

Хотелось пойти искупаться, но я помнила, чем закончилась моя прошлая вольность. Пожалуй, побуду дома.

Время тянулось очень медленно. По дому я уже всё переделала. А пока пряла кудель, напутала больше, чем насучила пряжи. Да что со мной такое?

Конечно, меня расстроил приезд гостей. Но больше всего задело их небрежение к деревьям. Как же я так оплошала? Что же теперь делать?

Меж тем отец пришёл, да не один, а с двумя гостями.

– Вьюнка, давай, накрывай на стол, - велел он.

Я молча послушалась родителя. Благо, наготовила матушка вдоволь. Правда, собирались на завтрак оставить, да, видно, на завтрак придётся что-то другое соображать.

В душе волнение нахлынуло с новой силой. Неужто договорились меня брать в жёны? И как ни хотелось обратного, понимала, что ежели предложат выбирать из двух зол - дерево рубить иль замуж, выберу, скорее всего второе. Сама ведь виновата, мне и расхлёбывать.

Тут прибежали мои братья, сразу гнетущая тишина сменилась детскими криками, гомоном, стало не так тоскливо.

Все сели за стол. А мне вот вовсе не хотелось. Вот только отец глянул строго, мол, что удумала, садись!

А гостей батюшка усадил со стороны десницы*, матушку - шуйцы*. Вот и села на своё место возле матушки, как раз напротив зелёнорябого. Шестеро братьев сели по обе стороны стола. Ужин проходил в молчании. Лишь когда закончили, я стала прибирать со стола, а вот батюшка вести тихую неспешную беседу с гостями. Братья мне помогали с посудою, после чего отправились спать.

– Вьюнка, постели нашим гостям в своей горнице, сама же ложись на лавку здесь, - повелел отец.

Горенка была под крышею, отец с матушкой почивали на печи, братья на полатях. Теперь вот меня переселяют сюда.

А мне приходилось только молча мириться с волею батюшки.

Стоило гостям уйти наверх, как я подошла к родителю. Мол, что решили?

Отец позвал меня в дальний от лестницы угол.

– Пока у нас поживут. Предлагали тебя взять в жёны, да они сказали, что это не поможет добраться домой. Условия прежние - либо мы достаём их птицу, либо они мастерят новую. А потом, думается мне, могут и тебя замуж взять, ежели понравишься.

– И что мне делать? Как вернуть птицу?

– Что ты можешь, милая? Не можешь же велеть ей вернуться. Завтра они пойдут выбирать дерево на постройку.

– Неужели мы их не остановим?
– во мне поднялось отчаяние.

– А ты хочешь войны? Уж лучше тогда дерево срубить, - возразил отец.
– Но, думаю, Вью, житья тебе здесь уже не будет. Тебя предложат взять, ежели приглянёшься. А нет - будут до конца твоих дней попрекать тем, что кто-то иной ушёл на сторону.

– Значит, мне нужно понравиться им?
– сама мысль была мне противна. Всё больше во мне росла тьма к нашим гостям.

– Выбери сама, кому хочешь понравиться. Лучше так, чем тебя спрашивать не будут.

– А как же Зорк?
– вспомнились его зелёные очи цвета морских водорослей. Внутри всё сжалось.

– Подумай вот о чём, - начал давать наставления отец.
– Сбежите вы, а дальше что? Поселитесь в отдалении? Пусть так. А дети ваши? Их не примут к нам уже. Разве что к чужеземцам поплывёте на лодке. Но это путь нелёгкий. И за несколько месяцев не доберётесь. Да и изобретатели к нам самые близкие. Вряд ли они вас примут. А детям в одной воде да лодке не выжить.

Он был прав. Мудрые вещи сказывал. Что ж мне делать-то? Правда, выбрать одного из чужеземцев? Но предать Зорка я не могла.

Поблагодарив отца за совет, я собиралась уже идти спать, как он меня притянул к себе.

– Ты всегда можешь рассчитывать на нашу помощь, - прошептал он.
– Я же желаю тебе счастья.

На какое-то время мы замерли так. Уже давно погасили свет. Матушка подошла и тоже обняла нас.

– Ох, Вьюночка, как же мы без тебя будем?
– всхлипнула мама. У самой на душе тоскливо.