Небесная Канцелярия 2
Шрифт:
– Почему я должен выступать «в назидание для других», своего рода сакральной жертвой? Крайним хотите назначить? – возмутился Каркушин. – И вообще, не так всё было.
– Подсудимый, вам слово не давали, – перебила судья. – Что скажет защита?
– Не стоит заурядный случай возводить в ранг «попрания прав». Не нужно из моего подзащитного делать культ. Самый заурядный случай, самый заурядный обвиняемый.
– Попросил бы без оскорблений. Среднестатистический, заурядный, – умеете вы все мотивировать. Куда я попал? – возмутился Каркушин.
– Подсудимый,
– Не помню. Девушка понравилась, поначалу… – растерявшись, предположил Каркушин.
– Девушка или машина? – уточнил обвинитель.
– И то и другое, – выкрикнули из зала.
– Не помню, не в себе был, – встретившись взглядами с женой и тёщей, вздохнул Кирилл.
– Колдунья попутала… со своей куклой и зеркалом… В тот момент всё и случилось. Не надо было к ней ходить, – прошептала София Федоровна.
– У него что, раздвоение личности? – удивилась судья.
– Настаиваю на психиатрическом обследовании!.. – схватившись за спасательную палочку, выкрикнул защитник. – Прежде чем выдвигать обвинение на семь лет необходимо убедиться, что обвиняемый психически дееспособен.
– Не надо! Не надо никаких обследований! – взмолился Кирилл. – Не хочу больше в психушку!
– Что значит «не хочу больше»?! Вы что, там уже были?! – удивилась судья.
– Да!.. то есть…
– Что?! Заседание откладывается! – заключила судья.
– Чем больше живу, тем больше поражаюсь! – передернуло Софию Федоровну. – Когда это он успел?..
– Я, мам, уже ничему не поражаюсь! – сообщила Аня.
– Как я тебя понимаю!
– Что значит «откладывается»? – закрутила головой потерпевшая. – Я не могу себе позволить!.. прохлаждаться здесь с вами… Моё время слишком дорого, чтобы тратить на этого алкоголика! Вы же обещали!.. Вам мало платят?
– Кто ж знал про психушку? – развел руками представитель обвинения. – Против психушки наше право бессильно.
– А я?.. Значит, психам всё можно, а мне?.. моя машина…
– Надо ещё определить, что он псих.
– Кто будет определять?
– Комиссия, специальная. Могу вас успокоить, неизвестно, что лучше. Он сначала попадет в тюремное отделение дурдома!.. Его судьба больше от него не зависит.
– Она и так от него не зависит!.. От кого зависит?
– Я и говорю… От нас. Только от нас! И от спецкомиссии.
– Он не выйдет оттуда!..
8
Каркушина вновь везли в машине с решетками, с охранником у двери. От избытка чувств и переживаний, после ночных кошмаров и судебного заседания под гулкую напряженную работу мотора машины организм Кирилла отключился. Когда мотор заглох, Кирилл открыл глаза – задняя зарешеченная дверь распахнута, охранника нет.
В проем двери осторожно заглянули
два существа. Одно в рваной поношенной одежде, с дырявым зонтом над головой; другое – в тунике защитного цвета, в очках с толстыми линзами, со связкой ключей, которой, наверное, и открыли дверь.– Садимся? – поставив в проём чемодан, поинтересовалось существо в тунике.
– Не нравится мне здесь, – скривилось существо в обносках.
– Тогда теперь твоя очередь тащить чемодан!.. руки отваливаются!
– Не отвалились же.
– Вы кто?.. сюда нельзя!.. – замахал руками Кирилл.
– Смотри и он здесь! Не зря нас сюда занесло. Сразу и не заметила. Ты заметила?
– Нет, конечно! У меня от такой свободы до сих пор голова кружится.
– Давай представимся, раз просит.
– Давно не виделись.
– Кто первый? Я?
– Нет, я!..
– Мне по статусу положено!.. В кои-то веки со жребием повезло.
– Думаешь, это везение? – скривилась существо в тунике.
– Подеритесь еще! – наблюдая за поведением существ, усмехнулся Каркушин.
– Не перебивай!.. Хорошо, представляйся! Больно надо.
– Сейчас одежду расправлю, – существо в обносках разгладило лохмотья, гордо подняло подбородок, выставило ногу вперед. – Значит так: у меня много имен, больше всего нравится, когда меня зовут – свобода!
– Ничего так себе кликуха, да?.. Всё?.. – нетерпеливо отодвигая, спросило второе существо.
– Всё. Паузу надо было больше выдержать. Помешала.
– Потом выдержишь. Навыдерживаешься ещё! Теперь моя очередь!.. Не хочешь угадать с первого раза, как меня зовут?
Кирилл пожал плечами.
– Вообще-то меня тоже называют по-разному. Из последних мне больше нравится – дорожная карта! Не удивлюсь, если завтра кто из спонсоров даст другое имя.
– Тирания? – предположил Кирилл.
– Странный человек. Любое произнесенное им слово, ему же во вред! – пожала плечами дорожная карта.
– Ему, действительно, лучше молчать, – согласилась свобода.
– Тогда, может… «демократия»? – попробовал реабилитироваться Кирилл.
– Демократия и любовь – два понятия, которые постоянно путают с чем-то другим, – отмахнулась дорожная карта. – Неустойчивые понятия.
– Серьезно? – удивилась свобода. – Вот уж не думала.
– Серьёзней некуда! Настоящая демократия может быть только в Америке, как настоящий коньяк только во Франции. Всё остальное они не признают.
– А он знает, нет?
– Знают избранные.
– Я б тебя ни с кем не спутала. Тебя ни с кем спутать невозможно.
– Это рядом с тобой невозможно!.. Держи чемодан!.. Ты понесешь, если не поедем в машине.
– Мои слова потому мне во вред, просто каждый в них пытаются видеть свой смысл, не всегда тот, что я вкладываю, – сообщил Кирилл. – Загоняют людей в придуманные рамки. Если убрать рамки, исчезнет и смысл, слова приобретут ценность просто как слова.
– Без рамок нельзя! – сообщила дорожная карта. – И без смысла нельзя. Вот представь – вода в сосуде. Если убрать сосуд, вода вытечет и испарится.