Небесные очи

В концлагере, где Артур помогал Йозефу Менгеле (среди заключенных его прозвали – «Доктор Смерть»), постепенно нарастало беспокойство. Насколько узники ждали освобождения, настолько хозяева лагеря боялись прихода Красной армии...

Артур, засыпая, слышал грохот разрывающихся снарядов – и с каждой ночью он становился все отчетливей.

Однажды утром Артур проснулся, и у него возникло впечатление, что бои идут уже непосредственно перед воротами лагеря. Даже представить, что русские сделают с ним, с Артуром, было страшно...

С ним, единственным и неповторимым!

Артур кое-как оделся и бросился к доктору Менгеле. В коридоре столкнулся с возбужденными, торопящимися куда-то эсэсовцами. Они оттолкнули Артура, пробежали мимо. Без стука ворвался в кабинет шефа.

– Герр Менгеле!

– А, Артур, это вы... – Доктор Смерть стоял у стола, заваленного бумагами. Поверх бумаг лежала огромная, очень толстая тетрадь в обложке из черной кожи. Артур знал – в нее доктор записывал результаты всех своих экспериментов, систематизировал собранный материал.

– Герр Менгеле, скажите, что происходит?

Йозеф Менгеле печально улыбнулся, затем принялся втискивать тетрадь в аккуратный желтый саквояж.

– Артур, вы не дурак, должны понимать... Всё когда-нибудь подходит к концу.

– Что мне делать? – мрачно спросил Артур.

– Бегите, друг мой, бегите. Не теряйте ни минуты. Наши уходят, и вы уходите вместе с ними.

– А вы?

– Не вижу никакого в этом смысла...

– Но разве есть еще один вариант?

– Для меня – да. Но только для меня, – Менгеле метался по кабинету, роняя бумаги.

– Герр Менгеле, я ведь заслужил ваше доверие!

– Артур, вы хороший помощник, вы настоящий ученый... Тот опыт, который вы приобрели здесь – бесценен. Теперь вы знаете то, чего не знают другие медики. Но я – знаю больше. Во много раз больше... У меня свой, особый путь.

– Герр Менгеле, возьмите меня с собой, – упрямо произнес Артур.

– Нет, – спокойно и даже как-то равнодушно ответил тот.

Артур вышел из кабинета. По коридорам продолжали метаться гитлеровцы, откуда-то потянуло едким дымом – сжигали документы.

«Это конец, это конец...» – стучало в висках Артура. Его новым хозяевам он задаром не нужен, а русские с него живьем кожу сдерут...

Артур прошел в подсобное помещение, находившееся по соседству с кабинетом Менгеле, с трудом отодвинул несгораемый шкаф – он загораживал дверь между двумя комнатами, прислушался. Менгеле говорил с кем-то по телефону. Скоро Артур понял – работами его шефа сильно заинтересованы. Кажется, даже союзники русских! Судя по всему, Менгеле собирались помочь бежать – в Бразилию. Там нацистский доктор может спрятаться от всего мира, сможет поделиться своими уникальными знаниями, результатами экспериментов над людьми.

– Скотина... – сквозь зубы прошептал Артур. Больше всего его возмутило то, что Йозефа Менгеле совсем не интересовала судьба его подопечного.

Грохот боев стал еще ближе – немцы уже откровенно бежали.

Но Артур не был бы Артуром, если бы он заранее не стал беспокоиться о себе. С самого начала он вел свою игру – хотя, конечно, не верил, что это может пригодиться. Так, по привычке, на всякий случай. И теперь это было очень кстати.

Во-первых, пациенты его блока в конце концов становились незрячими – благодаря экспериментам Менгеле. Они слышали только голос Артура. А говорил он с ними с хрипотцой, с легким польским акцентом, вздыхая, вспоминал Варшаву, потом, когда его пытались расспросить, очень неумело отказывался от своих воспоминаний. У пациентов создалось стойкое впечатление, что Артур – поляк и очень неумело пытается представить себя русским.

Когда придут русские и освободят их, они, конечно, расскажут о своих мучителях. И о нем, об Артуре. О поляке из Варшавы.

С немцами бежать бесполезно – до них тоже доберутся. И будут судить. Менгеле Артура с собой не берет. И какой вывод?

Надо остаться. Надо затеряться среди узников.

Артур прислушался – Менгеле положил телефонную трубку, куда-то вышел. Кажется, за ним уже прибыла машина.

Артур осторожно открыл дверь. Первым делом увидел желтый саквояж. Метнулся к нему, вытащил кожаную тетрадь. Потом запихнул в саквояж толстенный том по анатомии – чтобы Доктор Смерть не сразу заметил подмену.

Вместе с тетрадью метнулся обратно. И вовремя – в кабинет снова вошел Менгеле. На этот раз с сопровождающими. Артур покрылся потом – если бы он не спрятался минутой раньше, его бы застрелили прямо на месте!

Загрохотали тяжелые шаги. Еще через минуту, стоя у окна, Артур увидел, как Йозеф Менгеле садится в машину, прижимая к груди желтый саквояж. Затем машина развернулась и быстро выехала со двора.

Немцы разбежались. Времени почти не было. Артур зашел в одну из отдельных палат, где уже давно находился пациент по имени Федор Ласкарев, молодой солдат, захваченный в плен, бывший детдомовец, откуда-то из-под Твери. Единственный, у которого эксперименты Менгеле не вызвали слепоты. Скоро с него должны были снять повязку.

Артур быстро сделал ему смертельную инъекцию, перевез в другую комнату. Облил тело кислотой. Теперь Федора Ласкарева никто не узнает.

А затем Артур совершил то, на что можно решиться только в состоянии крайнего отчаяния и только тогда, когда речь идет о жизни и смерти.

Стоя перед зеркалом, Артур сам, скальпелем, сделал несколько надрезов у себя на лице, перетянул кожу. Обливаясь кровью, сшил края ран.

Теряя сознание от боли, забинтовал голову. Вернулся в палату Ласкарева, лег на кровать. Теперь он был Федором Савельевичем Ласкаревым, бывшим детдомовцем. Жертвой страшных фашистских экспериментов. А под кроватью у него лежала тетрадь Менгеле, завернутая в старый халат.

...Через несколько часов лагерь перешел в руки русских. Как радовались несчастные узники своим освободителям – не передать.

В начале мая 1945-го был подписан договор о капитуляции Германии. Еще через некоторое время начался суд над нацистскими преступниками. Очень много их было и в розыске.

Во-первых, искали Артура Демьяненко, диверсанта из Ленинграда. Во-вторых, некоего пана Артура, помогавшего Доктору Смерти в концлагере... Никто не мог догадаться, что это не просто тезки, а одно и то же лицо, один и тот же человек. Но ни того, ни другого найти не смогли.

А на земле остался жить Федор Ласкарев, сирота из-под Твери. Артур знал всю биографию Ласкарева – благо несколько раз им удалось побеседовать.

После долгих мытарств, лечения в госпитале, проверок – Артур вновь оказался в России. Чудом ему удалось сохранить дневник Менгеле. («Хотел бы я видеть его рожу, когда он обнаружил, что в саквояжике у него совсем не то, что надо! Наверное, очень сильно разозлил своих новых покровителей!»)

Артур вновь ловко разыграл из себя инвалида, солдата, вышедшего еле живым из фашистских застенков.