Небесный механик

Но Натан Балс ошибся. На Маргарет было потрачено больше времени. Эмиль провел остаток ночи в приемной в одном из глубоких красных кресел, ожидая, когда ее отпустят. До сих пор было сильно мнение, что женщина по сравнению с мужчиной существо более слабое, внушаемое. Этим и объяснялось столь длительное отсутствие Маргарет. Ее пытались уличить во лжи, «расколоть» как любил говаривать Мартин. Эмиль знал, что может не волноваться на этот счет — его жена не из тех, кто даст себя поймать на слове в беседе или запутается в собственных показаниях. Раз к ним не собираются применять более жесткие меры — заключение, пытки, то их тайна останется в неприкосновенности.

Теперь, когда он знал, что им ничего не грозит, дышать стало свободнее, но неприятное чувство близких неприятностей все еще не покидало его. На мгновение Эмиль почувствовал себя маленькой деталью в огромной машине, не братом среди братьев, как вещали на государственном радио, а незначительной шестерней, чьи права и свободы регулировались соседними шестернями побольше, среди которых он был вынужден вращаться. Так ли уж свобода островов отлична от свободы на материке? Единственная разница между ними пролегала в том, что на островах о ней еще можно было говорить. Личная свобода зависела от точки зрения и того, какой вес ты имел в обществе.

Если они не найдут Механика, не остановят проект «Небосвод», его перестанут волновать подобные вопросы. В голосе Эмиля промелькнула мстительная мысль, что хорошо бы позволить событиям развиваться самостоятельно. Пусть они придут к своему логическому концу — полной катастрофе. Если человечество за тысячелетия не придумало ничего лучше, чем узаконенное неравенство, видимость демократии, войны и специальные отделы, подобно этому, если он, Эмиль Леманн, представитель этого самого человечества желает ему сейчас уничтожения, может, стоит распрощаться с иллюзиями и признать их существование ошибкой?

Хуже всего, что никому нельзя рассказать об этом, раскрыть карты и играть открыто. Натан Балс производил впечатление умного человека, но о доверии ему не могло быть и речи. С его связями, умением проходить за закрытые двери, он вполне мог входить в окружение генерала Берана.

Молодой человек в идеально выглаженном сером костюме в лучших традициях отдела «А» неожиданно возник рядом и тихо поинтересовался, не нужно ли ему что-нибудь. Здесь было принято говорить в полголоса, словно в самых обыденных разговорах можно было выдать государственную тайну. Эмиль поблагодарил его, сказав, что ни в чем не нуждается. Дежурный на всякий случай сообщил, что в правом крыле есть комнаты отдыха и буфет, который работает круглосуточно. После его слов Эмиль почувствовал мучительный голод, но приказал себе не обращать на него внимания.

Если у него есть немного времени, лучше использовать его с пользой. Теперь, когда за каждым их шагом следят, они не смогут не вызывая подозрений открыто переговорить с Тальботом. Чтобы встретиться с ученым придется прибегнуть к одной из уловок. В том, что отдел приставит к ним наблюдателя, Эмиль нисколько не сомневался. Для отделов это было в порядке вещей — в свое время ему тоже поручали слежку за агентами, на чью некогда безупречную репутацию легла тень подозрений.

Ожидание выматывало. Возле стены напротив стояли большие напольные часы, но чем больше Эмиль смотрел на циферблат, тем медленнее двигались стрелки. Почему они так долго держат Маргарет? Чего хотят добиться? Она больше чем он нуждается в отдыхе, но он уже свободен, сидит в мягком кресле, а ее мучают бесконечными вопросами. Эмиль сжал кулаки. Решено, он сам пойдет за ней, если она не появиться в ближайшие полчаса. Он заставит их прекратить этот бесполезный фарс.

Маргарет не появилась ни через полчаса, ни через час. За окном начало светать. Эмиль, верный своему слову, поднялся, зевая помимо воли, и отправился на поиски жены. Несмотря на раннее утро в кабинетах уже кипела работа. Сотрудники отдела спешили по делам, отовсюду раздавался беспрерывный гул десятков голосов, шелест бумаг, назойливый стук печатных машинок.

Эмиль спрашивал у встречных агентов, где он может найти недавно прибывшую Маргарет Леманн, но никто не мог дать ему вразумительного ответа. Советовали спросить в кабинете начальника по организационным вопросам, или в общей комнате. Наконец, Эмилю удалось поймать дежурного, того самого, что предлагал ему воспользоваться буфетом.

— Ваша жена в комнате отдыха, — сказал дежурный. — Она там уже не один час.

— Почему же вы раньше мне об этом не сказали? — возмутился Эмиль. — Вы же знали, что я ее ждал!

— Я намекал, если помните, — заметил дежурный. — Не в моих правилах лезть в чужие дела и указывать кому-либо, что ему нужно делать.

Комната отдыха представляла собой обитое зеленым шелком помещение, где стояло пять черных кожаных диванов. В центре комнаты в высокой кадке рос каффи — растение с южных островов. У него были плотные, широкие листья с белыми прожилками. На стенах висели картины, изображающие луга и ветряные мельницы. Как только Эмиль закрыл за собой дверь, стало необыкновенно тихо. Звукооизоляция здесь была не хуже, чем в комнате для допросов. Она смогла побороть даже стрекотание пишущих машинок.

На одном из диванов, по самую шею укрывшись клетчатым пледом, уютно устроилась Маргарет. Она спала столь безмятежно, что Эмиль, раздраженный тем, что он как дурак потратил столько времени впустую ожидая ее, невольно остановился, залюбовавшись женой. Кроме них в комнате был еще один мужчина, но он крепко спал, поэтому Эмиль нагнулся и, не скрываясь, поцеловал ее. Маргарет тотчас открыла глаза.

— Эмиль! — громким шепотом сказала она, откидывая плед. — Тебя уже отпустили?!

— Да, уже давно. Я ждал тебя.

— Извини, пожалуйста. — Она поспешно села и стала приводить себя в порядок. — Мне сообщили, что ты еще нескоро будешь свободен. Как ты? — выражение ее глаз было полным тревоги.

Эмиль осторожно подбирая слова, чтобы не сказать лишнего, постарался ее успокоить.

— Мы должны вернуться к работе. От нас ждут, что мы оставим всякую самодеятельность и не станем больше проверять рабочие гипотезы путем поездок на линию фронта.

— Ясно. Мне сообщили тоже самое — другими словами, но смысл не меняется. Я хочу принять ванну и переодеться, — без всякого перехода вдруг сказала она.

— Давай снимем номер в привокзальной гостинице.

— Нет, мне нужно домой. Мы же можем взять машину? Или нам придется пешком добираться до города?

— Я пойду в гараж и узнаю, но садиться за руль не рискну. Я ведь так и не сомкнул глаз, — признался Эмиль.

— Тебе и не придется. Они нас сюда привезли — они и отвезут, — решительно сказала Маргарет. — Я сама поговорю.

Когда Маргарет хотела что-то получить, то, приложив необходимые усилия, она обязательно добивалась желаемого. Руководство пошло ей навстречу, предоставив машину и выписав пропуска. Маргарет умела находить нужный язык с людьми, особенно если рядом не было Эмиля и она могла в полной мере воспользоваться своими природными талантами.

Черный как смоль автомобиль был предоставлен в их полное пользование на все утро. К автомобилю прилагался шофер — мужчина средних лет в темном помятом костюме, у которого под мышкой угадывались очертания кобуры. Шофер представился Вальтером. Он не отличался словоохотливостью, но так как они не были расположены к дружеской беседе — это был несомненный плюс. При дневном свете поместье уже не казалось столь зловещим, да и в отделе «А» работали самые обычные люди. Эмиль больше не ощущал на себе злобных подозрительных взглядов, не считая пристального недоверчивого взгляда охранника, который проверил их машину и документы на выезде — но это была его обязанность. Наверняка этот взгляд был для него частью формы, которую он надевал, заходя на пост.