Небесный огонь

— Подождите, послушайте, — взмолилась она. — Уджурак! Твоя мама дала тебе эту силу, не так ли? Это то, чему она тебя обучила. Она никогда не говорила тебе не пользоваться ею. Она верила в тебя. Это то, что осталось тебе от неё, — так же, как Ниса учила меня охотиться на тюленей, или Ока учила Токло ловить лосось.

Шерсть на плечах Уджурака опустилась, словно его успокоили мысли о маме.

— Так что ты не можешь просто игнорировать свои силы, — продолжила Каллик. — Или настаивать, что их не существует, поскольку они есть, и мы это знаем. И, возможно, они неотъемлемая часть того, ради чего мы сюда пришли. Разве такое невозможно?

Уджурак потупил глаза на лапы. Токло сделал шаг назад и низко кивнул Каллик в знак благодарности.

Осмелев, Каллик добавила:

— Как бы там ни было, ты делаешь это для Лусы. И ты сказал, что она нужна нам, чтобы спасти дикий мир.

Казалось, Токло эта фраза не очень устроила, но вот Уджурак охотно закивал. Он тяжело, глубоко вздохнул.

— Я считаю, ты права, — произнёс он. Он искоса посмотрел на Каллик, склонив голову набок. — И как это ты стала такой мудрой?

— Всё время слушая твои рассказы, — сказала она, с нежностью коснувшись его носом.

— Я просто взволнован, — пояснил он, понизив голос. Он скатал комочек снега в шар и начал пинать его туда и обратно. — Иногда, когда я принимаю чужой облик, я забываю, кто я на самом деле. И я думаю, с каждым превращением с этим становиться всё хуже. В прошлый раз, когда я был плосколицым, я вспомнил, что на самом деле я медведь, только благодаря трём маленьким медведям, которых дал мне целитель. Что, если я войду в палатку и забуду, зачем я здесь? Что, если я больше никогда не стану медведем?

Каллик вздрогнула. Она не могла представить, как можно взять и оставить медвежью жизнь навсегда — особенно, если это означало променять её на шкуру мягколапого! Они были такими хилыми и совсем лысыми. Она ненавидела жить рядом с огнезверями, с их омерзительным палёным запахом. Нет, это будет совсем не весело.

— Если ты не вернёшься, — буркнул Токло. — Тогда мы сами пройдём через эти стены и вернём тебя. Это ТОЧНО напомнит тебе о медведях!

— Просто думай о своей матери, — поспешно добавила Каллик. — Теперь, когда ты знаешь, откуда у тебя эти силы, я уверена, она поможет тебе вспомнить твою истинную сущность. Так же, как всегда со мной Ниса, Силалюк будет наблюдать за тобой.

Уджурак устремил свой взгляд в небо. Все звёзды поблекли в раннем утреннем свете, но Каллик надеялась, что он чувствует присутствие медвежьих духов, как чувствует их она.

— Тогда решено, — нетерпеливо заёрзал Токло. — Ты превращаешься в плосколицего, заходишь в палатку и выпускаешь Лусу на волю.

Он повернулся и быстрой рысью повёл их к палатке мягколапых. Каллик и Уджурак поторопились последовать за ним.

— Ух, просто возьмите на заметку, что это может быть гораздо… — начал было Уджурак.

— Дай-ка угадаю, — сказал Токло, с насмешливым взглядом повернув к нему голову. — Труднее.

— Хорошо, — буркнул Уджурак. — Мы не знаем, что там происходит. Это может оказаться сложнее, чем звучит. И, тем более, я хочу освободить всех других пойманных животных в том числе.

— Что? — взревел Токло. Он затормозил и резко к нему повернулся. — Совсем крыша поехала? Сейчас не время для таких шуточек!

Уджурак замер на месте.

— Я сделаю это, если смогу, — сказал он. — Это сделка. Или я вовсе не буду менять облик.

Токло шлёпнул лапой по снегу, глубоко зарычав.

— Я думаю, что это правильно, — попыталась вмешаться Каллик. — Какой вред нам будет от того, что он освободит несколько тюленей и птичек?

— Ладно, — бросил Токло. — Но только чтоб он понимал, что я могу СЪЕСТЬ их, пока они убегают.

Каллик издала смешливый вздох.

Уджурак коснулся Токло носом:

— Дай мне хотя бы сутки, прежде чем врываться внутрь со своим рычанием и указами, ладно?

Токло хмыкнул.

— Ладно, — сказал он. — То лучше бы тебе быть как можно побыстрее. Я по-прежнему боюсь, что Луса провалиться там в спячку, если уже не провалилась.

Каллик снова вздрогнула и прибавила темпу, чувствуя солнечные лучи на своих плечах и чуя тяжёлый, вонючий запах нефти в воздухе. Пока трое медведей неслись через снег, Каллик послала негласную молитву Нисе и другим медвежьим духам.

"Пожалуйста, пусть это сработает. Пожалуйста, помогите мне освободить Лусу. Пожалуйста, пусть она не уснёт… и не умрёт."

Глава 28. Уджурак

Они замерли в нескольких медведях от палатки, рядом с гладким пространством, окружённым длинными обломками льда. Уджурак видел, как плосколицые деловито и торопливо заходят и выходят из палатки. Токло подтолкнул его и Каллик к одному из ледяных обломков, долой с глаз плосколицых.

— Удачи, — дотронулась Каллик носом до бока Уджурака. — Я знаю, ты всё сможешь.

— Мы готовы придти на помощь, если это не так, — добавил Токло своим обычным уверенным тоном.

Уджурак кивнул. Он был слишком взволнован, чтобы говорить. Он боялся, что это был последний раз, когда он смотрел на свои пушистые бурые лапы — последний раз, когда ветер касался его бурого медвежьего носа. Но ему придётся набраться храбрости. Ему придётся поверить, что его мать наблюдает за ним и оберегает его.

Он сделал глубокий вдох и переключил свои мысли на плосколицых. Он знал, что ему нужен более взрослый облик, чем в прошлый раз. Никто из здешних плосколицых не был юным детёнышем, и он не хотел, чтобы его отослали прочь прежде, чем он сможет что-то сделать. Он почувствовал, как худеет его тело, а шерсть заворачивается под кожу. На месте его лап возникли бледные пальцы, а вместо подушечек лап на снегу встали короткие пальцы ног. Но почти сразу же после этого он перестал чувствовать свои руки и ступни. Здесь было так ХОЛОДНО. Он про это совсем забыл. Если он не поторопиться, он замёрзнет насмерть, но, с другой стороны, он не мог зайти в палатку без шкурок.

Потирая ладони, Уджурак огляделся, приплясывая на снегу, чтобы его ступни как можно меньше касались льда. Он едва заметил двух медведей, в оцепенении следящих за ним. Он заметил неподалёку пустой снегокат. Оглянувшись на палатку, чтобы убедиться, что его никто не видит, Уджурак бросился к автомобилю и запрыгнул внутрь. К его облегчению, не только двери были открыты, но и в задней части машины валялись котомки с вещами, включая несколько сумок с одеждой.

Он вытащил из них толстые штаны из серой шерсти, тёмно-зелёную рабочую рубаху, тёплое чёрное пальто, плотные коричневые носки и пару твёрдых коричневых ботинок. Всё это, к его испугу, оказалось ему велико. Достаточно ли он взрослый, чтобы находиться здесь?