Небесный странник

У правителя Татуина с этим не было никаких проблем. Он любил и ценил красоту, вводя в когнитивный диссонанс неподготовленных посетителей, когда те видели весьма уродливого хатта в окружении столь прекрасных галактов и шикарных вещей.

Попав в зал, Шми неторопливо осмотрелась. Судя по всему, сейчас был период «спокойствия», который обычно характеризовался разнообразными оттенками синего. При этом в коридоре все было отделано в холодных тонах голубого, а в отдельных помещениях лазурного. Сам же главный зал, где восседал на своём троне хатт, был отделан королевско-синим. Гравитационная платформа, игравшая роль того самого трона, к слову, тоже была такого же цвета, с золотыми узорами и сама по себе могла быть произведением искусства.

Это была одна из особенностей Джаббы — у него были периоды или же сезоны, когда он предпочитал определённые цвета в своём окружении. Всего их было три: спокойствие, достоинство и искренность. Искренность была выражена в красных и жёлтых цветах, а достоинство в белых и чёрных. Откуда и почему так повелось, никто так узнать и не смог, просто приняли как факт и причуду одного из могущественнейших существ внешнего кольца галактики.

— Приветствуя тебя, Джабба, — с достоинством склонила голову Шми, в небольшом поклоне.

— Здравствуй, Шми, — на хаттском ответил тот, а дроид-протокольник тут же перевёл. — Ларс.

К сожалению, она не смогла выучить язык хаттов, в отличие от своих детей. Правда, благодаря им же, в совершенстве освоила нецензурную речь. И Джаббе всё это было прекрасно известно. Впрочем, протокольник был неизменной частью его свиты. Правда, его вечные приставки наподобие: Великий Джабба говорит, Светоносный Джабба думает, Многомудрый Джабба дозволяет, поначалу вызывали некоторую оторопь. Но Шми уже была тут не в первый раз и давно научилась пропускать их мимо ушей.

— Хорошо ли, всё прошло? — последовал вопрос от хатта, а синекожая тви’лечка с опахалом стала обмахивать им его чуть активнее, повинуясь одному, только ей понятному, сигналу.

— Да, они не без проблем стартовали, но сейчас всё в порядке, — тут же сообразила она о чём ведёт речь правитель Татуина.

Джабба кивнул, закрыв глаза, тем самым показывая своё одобрение такому ответу и исходу ситуации. Ларс спокойно передал плату подошедшей к нему ещё одной тви’лечке. На это раз краснокожей, но такой же прекрасной и изящной. Миг, и та исчезла с оплатой в тёмных недрах небольшого прохода, позади трона.

— Что ж, — вновь заговорил хатт. — Тогда, все ли наши договорённости выполнены?

— Да, Джабба, все, — ответила Шми, не до конца понимая к чему тот клонит.

Сама ситуация ей не очень нравилась. Их никто не ругал, никто не угрожал, но интуиция говорила, что то, что произойдёт дальше, ей очень не понравится.

— Хорошо, — повторил кивок с закрытием глаз Джабба. — У меня есть для тебя одна вещь. Точнее для твоих детей.

Последние слова заставили женщину напрячься. Она очень болезненно относилась к такому вниманию посторонних к своим сыновьям, прекрасно понимая, что очень часто оно ничего хорошего не сулит.

— Да? — но на её лице не дрогнул ни один мускул. Лишь чуть приподнялись брови, выражая интерес.

— Я очень долго вёл дела с одним уважаемым мууном, — не разочаровал её дурные предчувствия хатт. — У меня с ним была похожая договорённость, что и с тобой. Не один год я, по его просьбе, присматривал за одной интересной человечкой и её детьми, — его широкий рот растянулся в подобии улыбки, обнажая ряды треугольных клыков

Ларс, до этого спокойно стоявший за её спиной на расстоянии одного шага, приблизился к ней и успокаивающе положил руку ей на плечо, демонстрируя этим жестом свою поддержку. Кто бы ни был ответственен за их встречу, Сила или ещё кто или что, но она была безмерно благодарна за этого сильного мужчину, ставшего её мужем и опорой. Его молчаливое спокойствие и уверенность, которые часто окружающие принимались за тугодумность, не раз и не два за последнее время помогали женщине.

— Мой бывший партнёр не просил ничего особенного, просто держать его в курсе жизни этой человеческой семьи, — меж тем продолжил Джабба. — Я честно выполнял свои обязанности перед ним, но не так давно ко мне пришло послание в виде посылки и сообщения от него, что он мёртв. Как он сам сказал, Сила забрала его обратно в свои объятия. Я во все эти дела не лезу, эта Сила денег не принесёт, но он попросил меня о последней услуге.

Хатт кивнул забрачке со светло-кремовой кожей и аккуратными рожками на голове, которые были почти не видны за сложной укладкой чёрных волос. Рабыня отошла от столика и быстро принесла небольшой кейс прямоугольной формы и серебристого цвета. С низким поклоном она протянула ей его.

— Мой бывший деловой партнёр просил передать это вам, — в несколько напряжённой тишине раздался голос Джаббы.

— И что же там? — спросила Шми, не спешившая брать неожиданный презент.

— В послании моего бывшего делового партнёра не уточнялась, но, как я понял, там его личные записи, — спокойно ответил хатт.

— Дорогая? — голос Ларса помог ей собраться с мыслями.

Все страшные воспоминания, вся злость и грусть того времени на мгновение захлестнули её с головой. Лишь присутствие любимого рядом помогло удержаться от скоропостижных и глупых действий.

Она кивнула и супруг молча забрал кейс. Сама же женщина никак не хотела притрагиваться к этой вещи.

— Хорошо, — казалось Джабба легко мог читать то, что у неё творилось на душе и забавлялся этим. Шми очень хотелось сделать ему какую-нибудь гадость в ответ, но благоразумие и присутствие Ларса удерживала от опрометчивого поступка. — Вот ещё, — рабыня забрачка передала мандолорцу небольшой предмет. — Здесь передатчик для вызова личного дроида, известного нам обоим, мууна. Я не могу тебя заставить, но настоятельно рекомендую встретиться с ним. Как мне сообщил почивший партнёр, дроид даст вам вторую, самую важную часть послания. Что же, на этом я выполнил его последнюю волю и не задерживаю более тебя и твоего супруга.

Дорога домой прошла для Шми незаметной. Внутри клокотали гнев и злость. Она с ненавистью и отвращением смотрела на кейс, но с ещё большими эмоциями, в которых легко можно было прочитать страх, её взгляд приковывал передатчик.

— Я не хочу иметь с этим ублюдком ничего общего! — в сердцах крикнула женщина, едва оказавшись дома. — Нет! Нет! Нет! Сдох, туда ему и дорога, тварь безжалостная!

Ларс не стал зря тратить время на слова. Он подошёл к ней, крепко обнял и прижал к своей широкой груди. Муж нежно покачивал её, пока небольшая истерика не сошла на нет.

— Я всё равно не хочу иметь с этим ничего общего, — уже больше пробурчала она, когда наконец смогла отнять лицо от его груди.

— Хорошо, — спокойно ответил Ларс.

— Что, и всё? — удивилась Шми. — Не будешь уговаривать и настаивать на том, чтобы я хотя бы посмотрела, что там внутри?

Резкий кивок на кейс обозначил предмет ей слов.

— Нет, — со своей привычной полуулыбкой ответил он.

— Совсем? — уже действительно удивилась женщина.

— Совсем, — кивнул он. Видя невысказанный вопрос «почему» у неё на лице, ответил. — Я знаю, как тебе было плохо там. Ты мне рассказала. Сколько боли ты перенесла на той станции и не хочу, чтобы ты проходила через это вновь, если ты этого не хочешь. Да и я также не хочу, чтобы с нашими мальчиками что-то случилось. Что-то большее, чем уже завертелось вокруг них.