Небесный странник

Секреты мамы нужно было узнать любой ценой. И если Энакину было интересно послушать истории о форсюзерах, их роли для галактики, то меня интересовали куда более важные вопросы.

Мои вечные расспросы со временем сломали неприступную крепость упёртости и скрытности мамы, и она посвятила меня в секрет нашего появления на свет. Было это полтора года назад, но мама с серьёзным лицом сказала тогда, что расскажет только мне. И это было понятно. Ведь как бы не был умён Энакин, он оставался таким же ребёнком, как и все. Да умным и талантливым, но в то же время непоседливым и открытым. А я… Уж больно я отличался от своего брата в сторону почемучества и расспросов, при этом демонстрируя разумность и серьёзность характера и поступков. Ну, по крайней мере, я верил, что это выглядело именно так.

Как оказалось, папку нашего не забрали демоны за неуплату алиментов. Его личность и вовсе неизвестно-мутная! Более того, мама поведала шестилетнему мне о её эпичном побеге из лап… барабанная дробь… Хего Дамаска! Вот уж кого не ждал, того не ждал. Впрочем, это вполне объяснило появление на свет будущего «Палача Галактики». Дарт Плегас был ещё тем массовиком затейником, это я помнил хорошо. Немудрено, что он нашёл способ прокачать тушку Избранного, до продвинутого уровня. Весь вопрос состоял в том, а как тогда я тут оказался? Ведь второго «Сковородкина» не было в каноне. Может Воля Силы? Ну там:

— «Спаси меня, Челябинский мужик, а взамен ты получишь…» — противным голосом пробормотал я, чтобы в следующую секунду подскочить и, тряся кулачком в небеса, прошипеть. — Геморрой, размером с Галактику я получу! Сила! Если ты меня слышишь! Пора бы уже колдунство своё показать! Ибо сколько бы я не напрягался, единственное, что удалось — газами сдвигать окружающее пространство и двух индивидов в нём.

Стыдно было даже вспоминать быстрый отлёт Муха и отполз Энакина от такого вонючего меня! А я всего лишь проверял возможное влияние на появление способностей с помощью голубого молока банты и варёной Хуббо-тыквы. Эх-х, тыковка! Семки у неё реально зачётные! От земных не отличишь. Пол двора с Энакином заплевали тогда… Правда, жопы потом болели не только от тыквы.

Помотав головой, я вернулся к своим воспоминаниям разговора с мамой.

Где-либо распространяться информацией о нашем происхождении мама мне запретила, единственное, что она тогда сказала, обнимая и целуя в макушку:

— Я не жалею, что согласилась на те эксперименты, только благодаря вам двоим. Ведь, спасаясь из того комплекса, я смогла получить намного-намного больше! Ты, Эйдан, как и твой брат — мои главное сокровища! Но ни в коем случае, ты не должен кому-то рассказывать наш секрет. Даже Энакину! Он — не ты. Ты более… Эх, и в кого ты такой?

— В соседа? — не подумав, ляпнул я, за что заслуженно получил ремнём по сраке.

Ремень — он и в ДДГ ремень. Уотто тоже досталось, за то, что плохо влиял на одно из её солнышек.

Долгое время тайна была секретом для Энакина, но я (с разрешения мамы) всё же решился и его приобщить к семейной истории. Месяц назад и он узнал об этом. Плодить сучности? Не! Это не по-нашему! Вывалив ему на голову эти факты, мы стали думать! А подумать Эни любил. Не зря же он с пелёнок проявлял талант в робототехнике, технике, звездолётах и ещё кучи других тем, связанных с ними. В общем, думали мы о планах на будущее, вполне себе здраво и рассудительно. Иначе никак, «суровые» Челяботатуинцы по-другому и не умеют!

Собственно говоря, мой братюня уже сейчас отличался от того блаженного, показанного в фильме, хоть там ему было вроде одиннадцать, а тут только семь. Но уже в этом возрасте «блондинк» демонстрировал вполне себе амбициозный, рассудительный и вообще правильно прокачанный лично мной характер.

Идеи превратить канонного Энакина в нормального пацана, я не оставлял и постоянно работал над этим вопросом. Где добрым словом, а где кулаком по башке или ногой по заднице, я вбивал в его кудряшку прописные истины суровости галактики и важности семейных ценностей. Обломится Квай–Гон Тоник, вместе с Обиваном Комодов и остальными претендентами на тушку Избранного! Энакин будет думать сам, а не принимать на веру догматичные посулы блюстителей «Облико морале» или сладкие речи, одного любителя «чёрных печенек».

Брат уже сейчас мечтал стать джедаем и защищать всех от всех в галактике. И если мечты были похожи с каноничным Сковородкиным, то вот нюансы…

После того разговора с мамой прошло много времени. Сила во мне, всё так же не проявляла себя. Самое обидное, что у Энакина она уже бушевала вовсю, хоть брат и не замечал её проявлений. Но не мы с мамой.

— Мам, а как у брата это получается — подтаскивать предметы? — тихонько спросил я, лениво ковыряясь в ворохе проводов системы пуска нашего гравицикла. — Ты же видела? Ну… Как эта отвёртка подлетела к нему. Видела же? Ну… Не молчи…

— Видела, — нехотя констатировала она. — Эх-х-х, Эйдан, ну в кого ты такой любопытный?

— В со… Ам, — чуть было не ляпнул в своей привычной манере, но быстро исправился. — В тебя?

А дальше была пантомима, с использованием слов, доводов, слов-доводов, битья себя в «Хрудя» и обещаний ей всех гор галактики, всех богатств разом, ну и заверений, что дальше нас инфа не уплывёт!

В общем, мама рассказала мне и Энакину обо всём. Более подробно о джедаях, менее подробно о ситхах (из того, что она успела выяснить ей было известно до обидного мало, впрочем, я в этом вопросе и не наседал, уж, что-что, а тут я мог блеснуть. Попадун я или где?). Рассказала, что и сама слабая одарённая, но по причине малого количества мидихлориан она в своё время не попала в Храм джедаев.

Сидя на полу в гостиной, мы с братом с жадностью слушали её приятный голос. Мама, сидя на диване, вид имела крайне напряженный. Компанию нам составлял Мух, что, летая рядом, вставлял с внушительной примесью еврейского акцента свои ворчливые ремарки. Его любимая шляпа с узенькими полями лишь добавляла колорита «еврейскому» Муху, а чуть хрипловатый и гнусавый голос по-первой и вовсе вгонял моё сознание в священный трепет! Но тогда всё наше внимание было сконцентрировано на маме, что, стараясь выглядеть уверенной, с беспокойством в голосе рассказывала обо всём. О том, как знакомый её отца джедай, установил у неё малое количество мидихлориан и успокоил родителей, что с таким количеством, нет смыла даже и думать становиться джедаем. Ведь три тысячи сто — порог чуть-чуть чувствительных к силе одарённых и максимум, который доступен им лишь незначительные манипуляции с Силой. Например, мама похвасталась, что может чуть-чуть колдунствовать в предвидение, но результаты всегда были неоднозначными, да и не может она видеть слишком далеко вперёд. Также она немного выносливее обычных жителей Кореллии, да и сильнее.

А ещё она поведала нам, о наших анализах крови. Как оказалось (хоть я это и подозревал ранее), она прекрасно знала, что у Энакина дохрениллион этих штуковин в ней, что вызвало радостный взвизг у этого «избранного» вредителя! Его радостный вопль был слышен ещё добрые пол минуты моими оглушенными локаторами! Ведроголового радовал факт, что он особенный и неповторимый, а вот у меня с этим было грустно.

— Две тысячи шестьсот шестьдесят семь… — смотря результаты анализов, что ранее проводил наш медицинский дроид (без приказа мамы, он вообще отказывался делиться со мной результатами любых анализов, поэтому раньше я и не знал о проблеме). Впервые в жизни я понял, что моя «суровость», сейчас подвергнется ахринеть какому краштесту. — Как так-то? Мое колдунство… А я… А я…

Шок. Вот, что тогда я испытал. Все планы, все мечты, все надежды пошли банте под хвост! «Ахтунг! Алярм! SoS! Еб***й случай!», — вопило тогда моё подсознание. По щекам побежали предательские слёзы. Мама сразу подскочила и, подхватив меня на руки, усадила себе на колени. Вообще, не люблю я эти нежности, и только ей было дозволено тискать меня. Но тогда я наверно впервые с момента обретения самосознания в этом мире, был настолько шокирован и расстроен, что повёл себя истинно как ребёнок своих лет.