Неблизкие

Наоборот, хотел смаковать её ещё и ещё. Пробовать, изучать.

И вот сейчас смотрю на неё и хочется повторить. Раскрыть рот языком, чтобы тихонько, смущенно застонала, а потом медленно стащить вниз по простыне, распластать под собой, снять ненужные тряпки и сладенько так затрахать.

Зажмуриваюсь, потому что от всех этих картинок мой меньший мгновенно оживает и требует к себе внимания.

Лежи смирно уже. Нас пока близко не подпускают. Не заслужили.

Но это пока.

— Лиз, — осторожно, чтобы не напугать, трогаю её пальцы.

Лиза вздрагивает и снимает наушники.

— Всё готово. Завтра на пятнадцать едем в клинику. Твой профессор жаждет с тобой встречи.

Оторвав спину от подушки, с неверием морщит лоб.

— Это невозможно.

— Я не обещаю невозможных вещей, стесняшка. Если сказал, что запишу на завтра, значит запишу.

Еще раз тоскливо взглянув на её губы, встаю и направляюсь к выходу.

— Но как? — летит ошарашенно мне в спину.

— Это так важно?

Отрицательно мотает головой.

— Ну вот. Завтра выйдем раньше на всякий случай. И матери перезвони, а то она там кипишует.

18. Лиза

— Заживление проходит отлично. Покраснений нет, сосуды в норме, глазное давление тоже. Вы молодец, Елизавета.

— Это значит, что скоро можно будет ходить без повязки?

— Если вы с такой же ответственностью будете и дальше придерживаться лечения, то да.

Мои губы плывут в улыбке, сердце счастливо отбивает чечетку.

— Буду!

— Ну вот и прекрасно. Смотрите, я расписал вам дальнейшее лечение. Эти капли выдать вам могу только я, так как по заказу мне их привозят из-за границы, а эти купите в аптеке. Остальное продолжаете пить, как вам было рекомендовано вашим лечащим врачом.

Доктор достает из ящика капли и ставит их на стол. После этого протягивает мне список лекарств. Рассмотреть что — либо тяжело, так как буквы плывут, но это ничего. Я попрошу Максима купить все необходимое.

Выслушав еще пару наставлений, надеваю повязку с очками и выхожу из кабинета.

— Все? — меня тут же подхватывает Макс.

— Да.

— До свидания, — прощается Константин Сергеевич. — Жду вас двадцать девятого числа.

— Спасибо вам, хорошего дня.

— Ну что? Как ты? — Максим спрашивает, когда мы входим в лифт.

— Все в порядке и идет по плану.

— Ну и отлично. А ты переживала.

Ну да. Попробовал бы он не переживать.

После того, как мы выходим из кабины, направляемся к стойке регистрации, чтобы оплатить консультацию.

— Да нет же, смотри. На шестнадцать каким — то образом записаны Вавилов и Константинова, — говорит, как я догадываюсь, администратор.

— Как это возможно? — в ответ взволнованно звучит другой женский голос.

— Понятия не имею, видимо сбой какой — то. Впервые подобное.

— И что теперь делать?

— Кхм — кхм, — прокашливается Макс, — давайте мы оплатим визит, а то ведь если вам не сильно надо, мы и простым «спасибо» можем отделаться.

— Ой, извините пожалуйста. — спохватываются девушки, — С вас…

Администратор называет сумму, и я уже готовлюсь оплатить телефоном, потому что мама заранее мне скинула деньги за консультацию, но Максим мягко отводит мою руку в сторону и оплачивает сам.

— Пойдем, — подталкивает меня к выходу.

— Надо идти к Привиденцеву. Как — то распланировать время теперь. Черт, он же нас сожрет, — слышу, удаляясь.

Не повезло им. Хотя со мной врач был очень участлив и вежлив. Даже и не скажешь, что может быть строгим руководителем.

Но этот вопрос меня, на самом деле, волнует меньше всего. Главное, что лечение проходит хорошо и уже совсем скоро я смогу видеть.

Выйдя на улицу, мы неспешно направляемся к машине.

Я слева, Макс справа от меня.

И хоть я вчера жутко злилась на него, и не разговаривала, сегодня понимаю, что злиться больше нет смысла.

Должно быть, ему пришлось приложить немало усилий, чтобы выбить для меня эту запись. Возможно, он заплатил или действовал через знакомых, я не знаю. Но я действительно благодарна, что в итоге не оставил этот вопрос решать мне и маме, а сделал все сам.

Поэтому приостановившись, я поворачиваюсь к нему.

— Спасибо тебе, — произношу искренне.

Слышу, как Макс усмехается и даже, можно сказать, вижу эту усмешку наяву. Немного нагловатую и самоуверенную.

— Спасибо в карман не положишь, стесняшка, — отобрав у меня трость и взяв за руку, он вдруг ведет меня в противоположную сторону.

Видимо, я шла куда — то не туда.

— А что же тебе нужно? — подхватываю его хорошее настроение.

На самом деле, я вчера действительно очень разочаровалась. Особенно после той его фразы про всю жизнь. Я понимаю, что у каждого человека есть что — то первостепенное, и отложить своё он был не в состоянии. Но это ощущение незначительности было…жутко неприятным. Особенно, моей незначительности для него…

— Поцелуй сойдет для начала, — отвечает легко, словно не накосячил вчера.

— За что? — ахаю возмущенно, — За твою же безалаберность, которую ты ладно уж, исправил?

— Ну исправил же.

Мы останавливаемся.

— За безответственность?

— Тоже исправил.

— За несерьезность?

— Обласкала так обласкала, — хмыкает, положив мне руки на талию, и притягивает к себе. Меня мгновенно взрывает, как и каждый раз, когда он так делает. Застываю, когда Максим касается губами моего уха, — а еще за заботу, ежедневную уборку, а также готовность быть личным водителем и сопровождающим.

— Я ничего из этого, кроме уборки, не просила, — говорю пересохшими губами, потому что внутри уже началось броуновское движение.

Максим, как кипяток, в который меня резко и без предупреждения опускают.

— А, то есть все остальное не нужно?

Он внезапно резко отходит, от чего я пошатываюсь.

— Окей. Тогда до дома доберешься сама?

— Максим, — выпаливаю в шоке.

Не то, чтобы я не добралась. Такси вызвать в состоянии. Но…

— М?

— Ты же не бросишь меня вот так?