Неблизкие

— Ну оправдывай его еще, Лиза, — рявкает мама. — Поступил. И разбираться в этом будет полиция.

По тому, как сияют её глаза, я догадываюсь, что это не просто слова. Она точно знает о том, что будет разбирательство, поэтому даже не скрывает своей радости.

— Мама… ты… — сцепив зубы, хочу высказать всё, что думаю, но вместо этого разворачиваюсь и буквально несусь к дороге.

— Елизавета! Ты куда?

Игнорируя требовательный голос, ловлю первое попавшееся такси и называю адрес Макса. Одновременно с этим набираю его номер, но он не отвечает.

Мне нужно предупредить его! А что потом? Я не знаю, мы решим вместе, а пока что нужно, чтобы он знал, что происходит.

Предчувствие непоправимого заползает в ноздри тяжелой субстанцией и практически перекрывает легкие. Не могу нормально дышать. Сердце тревожно избивает рёбра.

Ненавижу Бакеева! НЕНАВИЖУ!

Когда такси тормозит у подъезда, вылетаю, но не успеваю пройти и пары шагов, как дверь открывается и на улицу выходит Макс. Грубо, за локоть его держит мужчина в гражданском. На нём брюки и кожаная куртка. На полицейского не похож. Но и на обычного человека тоже.

— Макс, — бросаюсь к нему.

— Тш-ш-ш, — он тут же ловит меня свободной рукой. — Лиз, всё хорошо.

Взгляд напряженный, скулы взбугрились. Ничего не хорошо, понимаю я.

— Максим, мама сказала, что это Сережа.

— Я знаю, — отведя с моего лба волосы, вытирает ледяным пальцем слезу с моей щеки, — успокойся. Тебе нельзя нервничать.

— Он не виноват, — вскидываю плывущий от слез взгляд на мужчину, что равнодушно следит за нами. — Это всё Бакеев. Он сам всё проиграл, а Макса просто ненавидит.

— Разберемся, — рубит ровно. — Поехали.

Тянет Макса в сторону, а я не могу от него оторваться. Семеню следом, не в силах отпустить руку. Мне настолько страшно, что я натурально дрожу.

— Я поеду тоже, — собираюсь сесть в машину, но меня уверенно отодвигают в сторону.

— Девушка, идите домой. Если ваш парень ни в чем не виноват, он тоже к вам в скором времени присоединится.

— Не виноват, — хочется крикнуть ему в лицо, чтобы поверил.

Глупо знаю, но от непонимания как действовать на меня нападает паника.

— Макс, кому позвонить? — встречаюсь с его накаленным взглядом.

— Я уже позвонил. Всё будет хорошо, Лиз.

Машина отъезжает, а я прикладываю дрожащую руку ко рту и не могу сдержать всхлипа.

За что? Ну за что?

От набирающей обороты истерики, в голове творится хаос, но я пытаюсь мыслить рационально. Нужно что — то делать. Слезы не помогут.

Звонить Анне Дмитриевне, вот только у меня нет ее номера телефона. Но есть Алёны, сестры Максима. Я позвоню ей.

Пока роюсь в сумке в поисках телефона, за моей спиной тормозит машина.

— Елизавета.

Вздрогнув, оборачиваюсь.

Схлестнувшись с мамой взглядом, с неверием мотаю головой.

— Это ты? — выдавливаю из себя, — Ты всё это устроила? До твоего приезда всё было нормально!

— Нет, не я! Я что, по — твоему, всесильная? Сергей еще несколько дней назад написал заявление в полицию.

Боже… боже… Холод курсирует по венам, собирается шаром за ребрами.

— Но это ложь! Он сам проиграл деньги в казино!

— Нет, Лиза, — впервые в голосе мамы я различаю что — то отдаленно похожее на сочувствие, — Следователь был в этом казино. И там сказали, что за последние шесть месяцев у них Сергей не появлялся. Да, он играл там. Но бросил еще весной.

Что?

От обилия лжи у меня начинает кружиться голова. Земля под ногами ощущается мягкой.

— Это неправда, — мотаю головой, — Мама, это неправда! Я не верю, понятно?!

— Ты слишком хорошо думала о человеке, который этого не заслуживал! — мама ступает ко мне, а я на автомате делаю несколько шагов назад.

— Нет… Нет…

Еще один шаг, пячусь назад, потому что понимаю, что Макса натурально подставили. Хочется бежать к нему. Я разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, делаю рывок.

Пространство вдруг прорезает громкий сигнал клаксона, в спину мне летит мамино задушенное «Лиза», тело прошивает болью, а после меня окутывает темнота.

41. Макс

— И снова, как говорится, здравствуй.

Следак клацает по выключателю лампы и направляет свет мне в лицо.

Бля. Этими приёмами ещё пользуются?

Поморщившись, дергаю закованными в браслеты руками.

— Здрасти.

С Александром Леонидовым мы уже знакомы. Он вел дело Алёнки. Тогда меня тоже привели к нему за взлом системы компании её бывшего. Продержали три дня, но за неимением доказательств отпустили. И вот я снова здесь.

Традиция так себе вырисовывается.

— Что, Максим, опять будешь говорить, что ты не при чём? — присев на край стола, убирает лампу и пристально сканирует мою физиономию.

— Я чужих денег не брал.

— А это тогда что? — потянув за угол листок с другого края стола, он кладёт его передо мной.

Заявление от Бакеева.

Догадался, значит, мудак. Или с кем — то из покерного клуба на короткой ноге, и те ему слили, что никаких писем предкам не отправляли.

Носок моего кроссовка нервно выстукивает по полу. Потому что блядь — это уже обвинение. И так просто меня хрен отпустят. А там Лиза. Стесняшка нервничает. Ей только этого не хватало для полного букета.

— Это фантазии богатого мальчика, — смотрю прямым взглядом на Леонидова.

Пусть не думает, что мне есть что скрывать.

— То есть ты никакого отношения к происходящему не имеешь?

Понимаю, что врать тупо. Этот ищейка, если захочет, накопает доказательства моей причастности.

— Давайте так, скоро приедет мой брат с адвокатом, и мы с вами побеседуем.

Тимур конечно, обложил меня благим матом по телефону, но сказал держать язык за зубами.

— О как. Значит, адвокат понадобится все — таки? — вопросительно заламывает бровь Александр.

— С вами никогда не знаешь, чего ждать. Я могу сказать одно, а вы интерпретируете это иначе, и в итоге повесите на меня то, к чему я не имею отношения. Поэтому уж лучше я расскажу как все было в присутствии адвоката.

— Сильно умный, да?

— Подготовленный.

— Вставай давай, посидишь в коридоре пока.

В сером, муторном коридоре я падаю на жесткую скамейку.

— Дайте телефон, пожалуйста. Мне надо позвонить.

— Уже звонил, — бросает через плечо Леонидов, удаляясь по коридору.