Небо для Беса

— Ты не похож на лезгина! — косится она на меня.

— Да я по крови только на четверть, — пожимаю плечами. — Дед по матери был лезгияром. На три четверти я — русский. Но я своих кровных и не помню.

— Вообще ничего не знаешь про них?

— Ну, почему, рассказали добрые люди. Кровный отец русский был, мать наполовину. Нагуляла… Дед не принял меня. Избавились, как только родился. А сами всей семьёй уехали от позора куда-то. У нас вообще детей не бросают, это редкость. Родственники забирают. Но то законных, не в браке если родился, семья отца заберёт, родичи. Но это был не мой случай. Поэтому и в интернате у нас почти одни русские были. Бывший заброшенный убогий садик на краю света. Человек двадцать беспризорников, персонала — два человека. А потом отец меня забрал и интернат расформировали.

— Как он тебя нашёл?

— Мы в город сбегали иногда. Я подрался на улице с Рустамом. Кровища, сопли, слюни… — смеюсь, качая головой. — Он разнял. Говорить со мной начал. Ну и…

— Спасибо ему. Он жив?

— В пансионате. После инсульта. О нём хорошо заботятся, я слежу за этим. Пойдём отца невесты поздравим.

— Почему у нас руки пустые? Мы без подарка? — шепчет Аиша.

— У нас деньгами и золотом обычно. Невесте в калым. Если муж бросает или погибает, то она потом живёт на эти деньги. Сейчас тоже это уже атавизм. Но в диаспоре этот обычай чтят.

— Твой брат заплатил за невесту?

— Ну это не совсем — заплатил. Скорее — застраховал. Здесь, на чужой территории калым — это страховка для их незащищённых девочек.

— Жалко девочку.

— Хасан уважаемый человек. Попробует Рустам нажестить с невестой, ему от диаспоры хорошо прилетит. Она хорошо воспитана, чистая, послушная. Объективного повода у него нет, которым можно хоть что-то оправдать. У неё три старших брата. Она пожалуется. Своих они защищают. Это к иноверкам сквозь пальцы…

Мы подходим к мужчинам.

— Хасан…

— Бессарион!

Оставляю руку Аиши.

Обнимаемся, хлопая друг друга по спине.

— Поздравляю от всей души. Вот и породнились!

Он переводит взгляд на Аишу.

— Аиша. Невеста моя… — виновато улыбаясь, опускаю взгляд.

— Здравствуйте, — рука Аиши дёргается вверх.

Э, нет!

Не допуская намёка на рукопожатие, ловлю её руку, сжимая кисть. Чужих женщин у нас трогать нельзя.

— Здравствуйте! — благосклонно кивает Хасан. — Нашу выбрал, молодец. Красавица! Царица! А мои сыновья вс"e норовят чужих. Так и сказал им — благословения не будет!

— Не надо так строго, Хасан. Здесь тоже бывают хорошие девушки.

— Аиша… — хмурится. — А отец кто?..

— Я не совсем «ваша», — вежливо улыбается она. — Моя семья издалека.

— Хасан, — протягиваю ему в стеклянной коробке коллекционную золотую монету. — Это для Малики. Пусть у неё вс"e будет хорошо, и это ей не пригодится. А перейдёт в наследство её сыну, твоему первому внуку.

— Хорошо сказал! Спасибо. Проходите к столу, угощайтесь.

Сыну…

Опускаю взгляд.

— Бессо… Что-то не так?

Отмахиваюсь от тяжёлых мыслей.

Небо ещё ничего не решило. Мой сын вс"e ещё может родиться первым.

Поднимаю на не"e взгляд, улыбаюсь.

— Невеста…

— Не говори им так! — распахивает она возмущённо глаза.

— Неприятно быть моей невестой?

Мы идём по краю ковра.

Джигиты отжигают лезгинку.

— Приятно, но…

— Значит, будь. Вот и всё.

— Бессо, давай, отожги! — поднимают бокалы с вином старшие.

— Но… — ещё раз пытается она.

Я понимаю руку, подталкивая её за талию и заставляя под музыку сделать её оборот под моей рукой.

На нас смотрят десятки мужских глаз с жадностью…

Подхватывая за талию обвожу Аишу вокруг себя. И прижимая за плечи, с гордостью целую тонкие пальцы.

Она моя!

Глава 34 — Сокровище

Рустам с Маликой — на больших белых креслах за столом. Она с покрытой головой, в белом закрытом платье.

Улыбчивая, довольная…

Вот и славно. Меня немного отпускает от этой темы.

Рядом её мать и девушка в темно-коричневом традиционном платье. Лала. Чуть взрослее и ярче сестры. Такая же миловидная. Она не сводит с меня внимательных и чуть агрессивных глаз.

Знает, что я обсуждал этот вариант с её отцом? Черт… Мне жаль.

Но я ничего не могу поделать.

Проходя мимо нас, словно случайно толкает Аишу плечом.

Прижимаю на мгновение к себе, не давая потерять равновесие.

Мне неловко от этой ситуации.

Вроде бы и видимся с девочкой в первый раз и не обещал ничего. А… вот так.

— Ты знаком с этой девушкой? — тут же ловит атмосферу Аиша.

— Нет. Мы не виделись ранее. Но когда я отказался жениться на юной Малике, Хасан предложил рассмотреть вариант с её старшей сестрой. Из вежливости я сказал, что подумаю об этом. Это она, я так полагаю.

— Понятно…

— Извини.

— Так спешил жениться?

Какая плохая тема. Она заставит меня сказать про то, что я нуждаюсь в наследнике. А я не хочу ей об этом говорить. Ей будет больно.

— Не настолько спешил, чтобы взять хоть что-то, вместо того, что хочу, — уклончиво объясняю я.

— Бессо, прекрати тему с браком, пожалуйста.

— Ты, конечно, моя госпожа, Аиша. Но — моя. И каким образом присваивать, позволь решать мне самому!

Открыв возмущённо рот… благоразумно закрывает, ничего не сказав. Обескураженно хмурится.

Хватит морочиться!

— Люблю… — шепчу я ей.

Вздрогнув, замирает. Взгляд теряет фокус.

— Очень…

— Тебя…

— Хочу…

— Только тебя…

— Ты — мо"e.

Сжимаю её пальцы.

— Остальное — решим.

Замолкает.

Не спеша за стол, мы с бокалами бродим среди гостей, здороваемся, общаемся. Меня часто спрашивают — как отец. В пару фраз отвечаю. Люди любили его. Он не был самым богатым человеком нашей диаспоры, но стоял высоко по негласному статусу. Его очень уважали. По наследству уважали с юных лет и меня, и Рустама, и остальных братьев.

А ещё часто хвалят Аишу. Комплимент у нас нельзя делать женщине лично. Только мужчине, как обладателю сокровища. Вот сокровище хвалить можно и нужно. И все хвалят…