Небо — для смелых

Большого труда стоило мне уговорить командование ввести в корпус хотя бы один полк из той дальневосточной авиационной дивизии, которой я командовал перед войной. Я хорошо знал ее летчиков, которым хоть и не довелось пока участвовать в боевых действиях, но имеющих хорошую профессиональную подготовку.

И я был искренне рад узнать, что в корпус войдет 812-й истребительный авиационный полк Хорошо помнил многих его летчиков командира А. У. Еремина, командира эскадрильи Ивана Батычко, участника боев на Халхин-Голе, награжденного орденом Красного Знамени, его заместителя Тимофея Новикова и капитана Тимофея Пасынка, комиссара полка, редкой души человека, отличного летчика.

Особой заботой был для меня подбор командиров полков. Здесь нужны были люди, чей летный и человеческий авторитет был бы очевиден и непререкаем, люди, которые своим примером единства слова и дела могли бы уверенно вести за собой эскадрильи.

В большинстве своем прибывшие в корпус командиры полков и эскадрилий вполне отвечали предъявляемым к ним требованиям. В их высоких летно-тактических качествах я убедился, проведя с каждым учебные бои. Люди выдержали экзамен на «отлично», но меня не могло не тревожить, что в подразделения почти не было летчиков и командиров с фронтовым опытом.

В отделе формирования штаба ВВС мне, конечно, ни полк, ни даже эскадрилью с таким опытом не дали Но зато разрешили отозвать с фронта несколько первоклассных воздушных бойцов, среди которых были офицеры А. Е. Рубахин, А. К Янович, А. И. Новиков. В разное время мне довелось познакомиться с их боевым почерком в небе над Москвой, Воронежем, Сталинградом

Особенно рад я был Алексею Ивановичу Новикову. Воевать он начал 22 июня 1941 года и в первых же вылетах сбил два фашистских самолета. Летную школу он окончил до войны и остался там летчиком-инструктором Фронт подтвердил со всей очевидностью» все пилоты, прошедшие этот этап, становились прекрасными пилотажниками и воздушными стрелками. И совсем не случайно за два первых, самых трудных года войны Алексей Иванович уничтожил полтора десятка вражеских самолетов. Его повседневная «фронтовая работа летчика-истребителя становилась легендой. Летом 1942 года Новиков с двумя летчиками дерзко атаковали группу из двадцати четырех фашистских самолетов, пять сбили, остальных разогнали. В феврале 1943 года капитану А. И Новикову было присвоено звание Героя Советского Союза.

По моей просьбе Алексея Ивановича назначили на должность помощника командира корпуса по воздушно-стрелковой подготовке. Сутками пропадал он в полках, передавал летчикам свой боевой опыт, вел занятия по огневой и тактической подготовке. И личным примером учил их в воздухе, проводя по семь-восемь учебных боев за день. Летчики, и не только молодые, утверждали, что бои эти дали им очень многое в понимании тактики действий противника, позволили наглядно представить, какое моральное и физическое напряжение испытывает истребитель в схватке с врагом.

…Так шаг за шагом решали мы основную задачу того этапа подготовки корпуса — помочь летному составу хотя бы в принципе уяснить динамику воздушного боя с противником.

Как я и ожидал, уровень подготовки личного состава в подразделениях оказался очень неравноценным. Лучше обстояло дело с дальневосточниками: многие из них окончили летные школы еще до войны, прошли нелегкую «обкатку» в полетах над таежными глухоманями. Слабее выглядели их товарищи из других полков, обучавшиеся уже в военное время по ускоренному методу. Сказывалось, конечно, и то, что новый для всех Як-1 был еще не до конца освоен и прочувствован летчиками-истребителями.

Боевым настроем, воинским коллективизмом выделялся среди других 402-й авиаполк, которым командовал подполковник В А. Панков. На истребителях этого полка были надписи «От волжан г. Вольска», «Вольский комсомолец» и т.п. Боевая техника была построена на собранные жителями приволжского города средства, и обстоятельство это очень помогало командирам и политработникам сплачивать людей в крепкую воинскую семью. Далеко не всем, преимущественно только асам, доверялось такое «именное» оружие. То был своего рода аванс доверия, который еще следовало оправдать в предстоящих боях.

Штаб корпуса, разумеется, не случайно такое первостепенное внимание уделял подготовке командиров полков и эскадрилий: приближался день, когда они поведут своих соколов навстречу фашистским стервятникам, и от каждого из них в значительной мере зависел не только боевой, по и психологический исход чрезвычайно важной в судьбе каждого летчика первой схватки с врагом. И надо отдать им должное: командиры полков А. А. Дорошенков, А. У. Еремин, Н. В. Исаков, В. А. Папков, Г. В. Симонов, командиры эскадрилий и звеньев П. ф. Гаврилов, В. А. Егорович, А. В. Кочетов, С. А. Лебедев, С. И. Маковский, М. Е. Пивоваров были на высоте положения.

Случай помог нам вести обучение летного состава с использованием трофейного фашистского истребителя. Как-то я услышал, что в одной из авиационных частей есть целехонький Ме-109 ( «мессершмитт»). Сама собой пришла мысль — провести на нем несколько показательных боев: ведь одно дело вести учебный бой с уже привычным для тебя «яком», и совсем другое — с вражеским самолетом, хотя и пилотируемым советским летчиком. Налицо взаимодействие сразу и психологического, и тактического моментов. В воздухе летчики быстрее и лучше запоминают конфигурации фашистского истребителя: ведь как ни изучай их по макетам и плакатам, в небе, в движении они смотрятся и воспринимаются чуточку иначе.

С невероятными усилиями я буквально «выбил» этот немецкий истребитель с помощью самых высоких инстанций. Мотив был один: летный состав корпуса необстрелян, учебные бои с настоящим «мессером» в какой-то степени компенсируют этот минус.

И вот он на нашем аэродроме: тонкий фюзеляж, словно подрубленные по консолям крылья и хвостовое оперение. Рядом с нашим «яком» «мессер» кажется грубоватым. Но машина прочная. В кабине приборы: высотомер, авиагоризонт, вариометр. Разобраться, что к ^чему, совсем не сложно, и очень скоро я уже свободно пилотировал «мессершмитт». В управлении он очень легок, поэтому курсанты летных школ противника его осваивали быстро.

Настал день, когда я появился над аэродромом одного из полков корпуса. По предварительной договоренности, на «яке» встречает меня командир полка майор Еремин. И с ходу, прямо над аэродромом, на глазах летчиков, мы начинаем «бой». Еремин медленно догоняет меня, но как только расстояние между нами достигает дистанции открытия огня, я резко ухожу вверх. «Як» Еремина замешкался, однако вскоре на боевом развороте стал меня настигать. Наверное, для зрителей это было захватывающее зрелище: последовал целый каскад фигур высшего пилотажа, мы выжимали из машин все, что можно.

На аэродроме нас плотно обступили летчики-дальневосточники. Спрашиваю их: «Как впечатление от боя? Кто победил?» Отвечать никто не торопился, хотя по глазам видно: у каждого есть что сказать. Их сдержанность мне понятна — с Дальнего Востока провожали они меня майором, а тут встретились с генералом. Требовалось время, чтобы освоиться с этим обстоятельством. Но постепенно завязывается свободный разговор — своеобразный разбор только что проведенного боя. Мнения оказались противоречивыми, но наиболее убедительной выглядела позиция капитана И. Д. Батычко, командира первой эскадрильи: победителя просто-напросто не было. На мой вопрос «почему?» он ответил примерно так: