Небо – мой дом

Однажды меня вместе с другими сотрудниками АЭС направили в Воронеж на противопожарные курсы. Сквозь бетонный город и туманные фабрики нас привезли на окраину города и поселили в казарму. У здания текла крыша. Утром многие из ребят сказались больными. Остальные столпились перед входом, ожидая преподавателя. Тот запаздывал.

Через полтора часа подъехал тонированный наглухо внедорожник. Пацаны возбужденно зашептались: «Смотри, крузак!» Водительская дверь открылась. Из авто выпрыгнул лысый человек в кожаном плаще, похожий на певца Шуфутинского. Из кармана плаща торчало горлышко бутылки. Из другого кармана человек достал массивный прибор, напоминающий черный кирпич, выдвинул антенну, откинул панель с микрофоном и стал разговаривать непонятно с кем, решая какие-то крутые вопросы. Мобила – понял я. Я жадно ловил каждое слово этого хозяина жизни. Для меня он был героем из романов Чейза. Деловой мужик отдавал короткие, как выстрелы, приказы: «Вези! Грузи! Расчехляй!» Тем временем стекло крузака со стороны пассажира бесшумно опустилось. Открылось восковое лицо девушки-ангела. Она обвела взволнованным взглядом обшарпанный фасад казармы, выбитые стекла окон второго этажа, остановила задумчивый взгляд на огромных буквах, установленных на крыше «КР.СН.Й А.МИИ .ЛАВА!» И вдруг надула белый пузырь из жевательной резинки. Пузырь увеличился, закрыв собой почти все лицо девушки, громко хлопнул. Стекло начало медленно двигаться наверх. Окно в рай закрылось. Но в этот момент я твердо решил заполучить плащ, мобилу, крузак и, если повезет, такую же принцессу.

Закончив телефонные переговоры, препод объявил, что ему некогда и незачем учить нас эвакуации с АЭС. «В случае взрыва вас отнесет в окрестный лес, – добавил он, – энергия деления ядер». Под общий одобрительный смех он подозвал дежурного, расписался в контрольном журнале и на секунду застыл, видимо, решая, как именно перепрыгнуть ядовито-рыжую лужу. Я осознал: сейчас или никогда! Конечно, этот герой не даст мне карты сокровищ, но хотя бы укажет, в каком направлении копать. Срывающимся от волнения голосом я окликнул делового мужика и тут же рванул за ним. Пьянея от наглости, я выпалил свои насущные вопросы. Нужен ли ему помощник? Оруженосец? А возможно, и приемный сын? (Последняя мысль промелькнула, так и не сорвавшись с языка.)

Герой Чейза во плоти после хеппи-энда быстро осмотрел меня. Увиденное его совсем не впечатлило.

– Наглость есть. Это полдела. Как звать?

– Федором, – сказал я, вытянувшись по стойке смирно.

– Вот что, Федор. Помощников у меня достаточно. Но в будущем могут понадобиться, мы сейчас за порт воюем. Оставь номер пейджера, а пока запомни: в жизни возможны два варианта.

– И какие? – я спешно раскрыл тетрадь, приготовился конспектировать.

– Либо тебя имеют, либо ты.

– Имеют?

– Короче… Если у тебя есть свой жизненный план, тогда другие люди становятся его частью. А если жизненного плана у тебя нет, ты становишься шестеренкой в чужом механизме. Так понятнее?

– Вроде бы. И что же мне делать?

– Для начала получи ровную профессию, человеком стань.

– И какую профессию посоветуете?

– Правила жизни, по которым живут остальные люди, кто устанавливает?

– Милиционер?

– Не совсем. Юрист. А тратить драгоценное время на забеги в маскхалатах по АЭС, – он небрежно кивнул в сторону казарм, – не советую. Начинай крутиться, конторку открой. Пусть даже ты будешь директором, юристом и курьером в одном лице. Плевать. Главное – себе хозяином. Запал у тебя есть. А совок кончился.

– А что же началось? – спросил я робко.

– Лопата! – усмехнулся мужик, запрыгнув в высокое водительское кресло «Лэндкрузера». – Твоя задача – опередить тех, кто тянет к ней ручонки, самому схватить лопату, выкопать клад. Компренде?

В глубине салона, словно подтверждая сказанное, хлопнул надувной пузырь. Дверь закрылась, и черная машина навсегда исчезла из моей жизни.

Как же мне хотелось, чтобы у меня был такой отец. Не тот забулдыга, пропадающий неизвестно где неделями. Тень подворотни, герой криминальной программы «600 секунд».

Я твердо решил, что не стану винтиком в чужом механизме! Мне нужен был собственный план. Я напряженно размышлял. Денег на поступление в вуз у меня не было. На открытие собственного дела – тем более. Я начал с покупки книг по юриспруденции: «Основы государства и права», «Гражданский кодекс с комментариями» и «Земельное право». Стал жадно поглощать страницу за страницей, составляя и определяя свою формулу успеха. Попутно я стал откладывать половину зарплаты.

Я записал главное на отдельном листе бумаги. Каждый день перед сном я доставал его и читал вслух:

«Новый Мировой Порядок.

1. Учеба.

2. Начальный капитал и опыт.

3. Москва и контора.

4, Лопата, крузак, принцесса».

2. Людмила

Все на свете совершается по воле божьей. Так наставляла меня бабуля. Я верил в высшую силу, что создала и ведет нас, и часто посещал храм. Тем более что они стали открываться десятками. Из дореволюционных памятников старины изгоняли парикмахерские и дома культуры, и на вершины куполов возвращали золоченые кресты.

Внутри стен обители, куда я зашел однажды, было торжественно и тихо. Круговорот моих мыслей остановился, тревога отступила. Я поставил свечку, помолился как умел, поцеловал уголок почерневшей иконы. Господа нашего я любил за то, что обладая силой творца, он прощал людей. Это качество выгодно отличало бога от человека. «Господь, дай мне сил исполнить План. Я буду помогать людям. Дяде Гене куплю телевизор с пультом, бабе Тамаре дам денег на операцию шунтирования. Маму с братьями в новую квартиру переселю. А вот бате – шиш, Господи. Прости меня, грешного».

Потом я сидел в кресле с лопнувшими пружинами в своей каморке на проходной. Смотрел на людей, которые машинально крутили турникет. Я знал, что каждый из них являлся частью чужого плана. О моем Плане знал только брат Матвей. Он подкалывал меня, спрашивая, когда я наконец покатаю его на крузаке. Прошло полгода, как я начал новую жизнь. Все учебники были мною прочитаны от корки до корки. Впрочем, толку от сухой теории оказалось немного.

Однажды я направился к зданию городской налоговой инспекции, чтобы найти своих первых клиентов. Налоговая пустовала. Только за углом сидели подростки с желтыми, слипшимися от клея «Момент» пакетами. Этим моя консультация была точно не нужна. Я занял место у информационного щита и принялся ждать. Я уже почти отчаялся, но к вечеру в налоговую приковыляла толстая бабка, которая надумала зарегистрироваться в качестве индивидуального предпринимателя. На мое предложение квалифицированной юридической помощи она ответила: «Неча». Но я шел за ней и канючил. На словах «И госпошлину помогу заплатить», бабка развернулась и двинула мне коленом в пах. Я согнулся пополам. «Поприседай!» – посоветовал паренек с пакетом. Я стал приседать. Полегчало. Я сидел на ступеньках, когда бабка вернулась и вручила мне белое наливное яблочко: «Хфилософ, справки выправишь, пятьсот рублей дам. Больше нету». Обрадованный такой удачей, я за день подготовил для бабули все регистрационные документы. Когда мы вместе получали готовые документы из налоговой, бабка протянула мне маленькую шкатулку. «Сама отделала ракушками из Судака». Я открыл крышку с изображенной на ней чайкой. Внутри шкатулки лежала моя первая выручка, пятьсот рублей. Так выглядел мой первый сейф.

Возле налоговой я находил и других клиентов. Цен не объявлял, но люди, получив желаемое, всегда благодарили меня небольшими суммами. И вскоре в бабушкиной шкатулке накопилось по всем расчетам достаточно денег для того, чтобы снять квартиру в Москве.

Утром решающего дня я проснулся другим человеком. Все казалось мне новым, даже линялая скатерка на столе. Я поел, перекрестился и пошел на родную АЭС. Турникет провернулся, исполнив до боли знакомое «виу-у-урть». Я зашел в отдел кадров и молча положил на стол заявление об увольнении. Кадровик дядя Гриша надел очки с толстыми диоптриями и принялся поочередно разглядывать то заявление, то меня.

– И что же ты теперь намерен делать, Федот? – спросил дядя Гриша, убедившись, что я не пьян. – Ведь назад не приму.

– Поеду Москву покорять.

Дядя Гриша шутки не оценил.

– Москва – раковая опухоль России. Ее не покорять, а вырезать нужно.

– Нужно будет – вырежем! – отшутился я.

На следующее утро я уже сидел в вагоне поезда и смотрел на Матвея, оставшегося на перроне. Машинист дал гудок, и брат вместе с платформой стал навсегда удаляться в прошлое. Мимо проплыла рыжая колбаса из гаражей, где мы с пацанами играли в «Хон Гиль Дон», перескакивая с крыши на крышу. Съеживалась и таяла красная водонапорная башня, где жил бомж по кличке Снайпер. Наконец, город утонул в зеленом океане леса, будто его и не было никогда.