Небо на двоих

– Успокоительное, - пробормотала она.
– Эсса Ладэ, у вас нет аллергии на этот препарат?

У меня аллергия на себя.

Этого я, правда, вслух не сказала, глянула на коробку и мотнула головой. Покорно позволила прилепить себе пластырь и сидела на кушетке до тех пор, пока во мне не осталось слезной жидкости. Уже потом, когда ее не осталось, я поняла, что что-то не так. То есть сначала мне стало нечем дышать, потом в груди загорелось, как если бы я хлебнула пару-другую стаканчиков вышедшей из берегов лавы, потом в пальцы ударило холодом. Последнее, что я увидела - это очень круглые глаза врача, и то, как цвет ее лица стремится к цвету заснеженных вершин Ферверна. На этом мое сознание помахало мне ручкой и выключилось.

Обратно включилось уже совершенно в другом месте. По крайней мере, я была точно уверена, что высокие светлые потолки (именно эти высокие светлые потолки), я вижу в первый раз в жизни. Реальность плавала туда-сюда, потолок наполовину заслонило лицо врача - круглое, как большая луна в ночь Драконьего взгляда.

– Э.С.С.А Л.А.Д.Э, - произнес он почему-то очень четко, по буквам.
– Вы меня слышите?

– Слышу, - ответила я.

– Хорошо.
– Мне в глаза посветили фонариком, из-за чего я зажмурилась.
– Нет, так не пойдет. Давайте-ка. Недолго смотрите на меня.

Я посмотрела, но на этот раз мне зажмуриться не дали, придержав веко.

На моей руке было столько датчиков, что ими можно было измерить состояние нескольких человек, эта паутина протянулась от меня к аппарату медицинской капсулы, который пищал моим пульсом и явно намекал на то, что все в порядке. Зачем еще в глаз светить-то?!

– У вас был анафилактический шок, - произнес врач, - мы едва справились, и вы очень, очень сильно нас всех напугали.

Ы?

– Анафилактический шок, - повторил мужчина.

Он действительно напоминал луну, но к счастью, хотя бы светить перестал. В смысле, убрал фонарик.

– Это аллергическая реакция на препарат. Аллергия?! Да что не так с этим аквапарком?! Аква...

– Ленард!
– я подскочила так, что чуть не сорвала сразу несколько датчиков, и аппарат отозвался недовольным писком.

– Эсса Ладэ!
– Врач немедленно уложил меня обратно.

Только сейчас я поняла, почему он закрыл собой полпотолка: он был невысокий и толстенький, поэтому когда наклонялся, практически на меня дышал.

– Вы чуть не погибли, - напомнил он с прямолинейностью, свойственной всем представителям его профессии.

– Спасибо, я поняла. Но Ленард...

– Ленард Харинсен здесь. Так же, как и многие другие, - заметил врач.

– Они дожидаются моего разрешения войти, но я бы хотел уточнить одну вещь. Вы согласились принять сильнодействующий препарат...

– Говорю же, у меня раньше не было аллергии!
– Лицо врача больше не плавало туда-сюда, и то ладно.

– Мне вы этого не говорили, но дело не в аллергии. Дело в том, что принимать сильнодействующие препараты в вашем положении в принципе не рекомендуется.

– В моем... чего?
– я уставилась на него, пытаясь собрать в кучу ускользающие мысли. Видимо, все в мире гармонично: комната не расплывается, зато мысли расплываются.

– В вашем, - сурово сказал мужчина.
– Вы ждете ребенка, эсса Ладэ.

– Вы уверены?
– не совсем тот вопрос, особенно когда он задается неожиданно севшим до писка голосом.

Врач нахмурился.

– Вы не знали?

Да, и не знала бы об этом еще месяцев пять! Или четыре? Сколько там можно ходить беременной, пока живот не начнет расти?

– Понимаю. Что ж, в таком случае...

– Вы никому об этом не говорили, надеюсь?!

– Я сказал, что с вами все в порядке, - он нахмурился еще сильнее. Все в порядке?! Это вы называете все в порядке?

– Вот и правильно. Вы молодец, - я уже смутно понимала, что несу, но снова села прямо в капсуле, игнорируя истеричный писк аппаратуры.
– Отцепите это от меня...

– Эсса Ладэ, вам лучше остаться здесь. Анафилактический шок - не то, с чем стоит шутить. Если вдруг симптомы вернутся...

Кажется, уже вернулись. Мне снова стало нечем дышать, как-то подозрительно нечем.

– Эсса Ладэ?

– Вы... выйдите, пожалуйста, - попросила я.
– И им... тем, кто там, скажите, что я пока не готова. Что я впала в кому, что у меня выпали волосы или что-нибудь в том же ключе.

– Я не могу, - судя по округлившимся глазам, врач не понимал юмора, и вообще такая буйная пациентка досталась ему впервые. А вот надо было посещать практику в психиатрии. Интересно, они все посещают практику в психиатрии?

О чем я вообще думаю, а?

– Ладно, тогда дайте мне пять минут. Десять. Двадцать. Тридцать... Можно месяц.

Мужчина посмотрел на меня так, будто сомневался в моем рассудке.

– Не стоит пока отключать вас от капсулы...
– Он поправил датчики у меня на руке.
– Лучше понаблюдать за вашим состоянием как минимум до завтрашнего утра.

– Завтра утром у меня съемки!
– рявкнула я.

Не хотела, просто голос сам собой повысился, но врач вздрогнул и попятился.

– Я... гм, пожалуй, оставлю вас ненадолго. Пожалуйста!

Стоило ему выйти, я содрала с себя датчики и вылезла из капсулы. На мне была длинная больничная рубашка в горошек, такая, до пят, а где осталась моя одежда... Впрочем, одежда тоже была, лежала на мягком кресле, в котором свободно можно было уместить две меня.

Ребенок?!

Вы серьезно?!

Я доскакала до кресла и поняла, что у меня кружится голова. В это самое кресло и села, пытаясь глубоко дышать, как на танцевальных разминках.

Кислород! Кис-ло-род. Все, что мне сейчас нужно - это кислород. Ребенок от Гроу?

Гребенок. Я в звезде.

Перед глазами и правда мелькали звездочки: то ли кислород был некачественный, то ли что еще.

У меня съемки.

Усыновление, школа для будущих родителей.

И гребенок. Что-то в этом уравнении явно лишнее. Точнее, не что-то, а кто-то... Мне сейчас нужно думать, что делать с Ленардом...

Ленард!

Мне же не позволят его взять, если я буду беременна. И вообще, как я смогу выносить драконенка?! В идеале рядом должен быть его отец, чтобы вливать в меня пламя, но это в идеале, его отец в Ферверне, вливает в Сибриллу... не будем уточнять, что. Да он вообще на ней женится скоро!