Небо на память

Шла, изредка встречая по пути чуть склонявших голову оборотней из прислуги. И это ни в коем случае не выглядело неучтивым. Мне совсем не нравилось, когда перед кем-то слуги гнули спины. А тут всё вполне пристойно и не унизительно.

Знакомый поворот я увидела издалека и поспешила, надеясь, что Холгер тоже вернулся к себе. До нашего приезда мы не виделись несколько дней, потому что сразу после свадьбы на Земле он улетел на Дельран. Видимо, опасность повторного нападения всё равно существовала. А сегодня, встретив нас, Хол не отходил ни на шаг. И только вечером ушёл, сославшись на неотложные дела. Я отчаянно хотела видеть его, целовать, провести руками плечам, вытащить рубашку из брюк и запустить в них свою руку. Не испорченная, нет. Просто соскучившаяся жена, изголодавшаяся по ласкам собственного мужа.

Почему не постучала, даже не знаю. Я просто нажала на массивную дверь, она распахнулась, являя за собой ещё парочку дверей. Направилась туда, откуда лился свет и тоже открыла. Картина, представшая передо мной, поразила своей наглостью. Молодая девушка в откровенно развратном наряде горничной разглаживала несуществующие складки на постели наследника. Она прогнулась, повернувшись ко мне задом, демонстрируя полное отсутствие нижнего белья. И я могла бы засомневаться, туда ли попала. Мало ли кто тут спит… Только вещи Холгера в этой спальне тоже присутствовали, указывая на владельца.

Всего лишь на секунду я застыла, оценивая масштабы, а заодно уловив из-за дверцы шум льющейся воды. Ага, скорее всего, мой муж именно там. Вот же…

В этот момент горничная обернулась, демонстрируя испуг, который не мог скрыть от меня хищное торжество в её глазах… И тогда… Я сделала то о чём впоследствии не пожалела ни разу. Подошла и пнула её со всей силы в оттопыренный зад.

— Пошла вон! — прикрикнула я, не удержавшись, и снова ударила оборотницу. Но теперь она уже пришла в себя. Приподнялась и полезла подальше от меня по кровати.

— Что здесь происхо… — раздалось за моей спиной.

И я обернулась. Подозреваю, гром и молния в этот момент отдыхали, глядя на мой вымораживающий взгляд. Я рванула к себе, не желая тут оставаться. Это как же я вовремя появилась?! Только Холгер не дурак, он мигом оценил обстановку и преградил мне путь, а заодно поинтересовался у девахи:

— Ты! Как сюда попала?

Наверное, услышь я это нарочито спокойный тон шеатара в другой обстановке, то непременно вздрогнула бы. А сейчас лишь замолчала, прервав так и не вырвавшийся поток обвинительных и бранных слов.

Богарт властно прижал меня к себе, отсекая путь к побегу, поцеловал в висок, словно проверяя, я ли это. А затем снова обратился к отчего-то присмиревшей и побелевшей горничной:

— Последний раз тебя спрашиваю. Дальше будешь рассказывать дознавателям. Кто тебя прислал сюда? Отвечай!

И что вы хотите? Прямо на моих глазах у этой неощипанной курицы вдруг приоткрылся рот. Я увидела страх в её глазах. Что же такого пугающего в моём муже? Кажется, именно сейчас я немного расслабилась. Вечер точно перестал быть томным, как и всё происходящее вокруг.

— Валерия… Стенфорд, — сглотнув, произнесла оборотница. Сейчас её красивое лицо смотрелось ужасной гримасой.

— Что ей нужно? А впрочем, я и без тебя знаю.

Холгер, не отпуская меня ни на миг, достал из кармана коммуникатор и что-то там набрал на нём. Не прошло и минуты, как в кашу комнату влетел Май.

— Леди Юлия, — он чуть пригнул голову в знак приветствия. Ну да, после того как я стала женой Хола по земным и межгалактическим правилам, крючкотворец стал обращаться ко мне именно так.

— Забирай эту тварь и доставь, сам знаешь куда.

— А откуда…

— Её подослала Валерия Стенфорд.

— Понял. — Похоже, эти двое давно работали вместе и понимали друг друга отлично.

И когда дверь за Маем плотно закрылась, Холгер развернул меня к себе и глядя в глаза, произнёс:

— Юлька, ты же не думаешь, что она пришла ко мне?

— Не знаю. Она не у меня по покрывалу ползала. — Я передёрнула плечами. Хотя, откровенно говоря, сейчас я думала несколько иначе, чем изначально. Только противные подозрительные кошки всё ещё скреблись в душе. — Валерия Стенфорд, это твоя любовница? Решила показать мне, какой ты на самом деле?

— Нет! — Синие глаза сузились. Холгер явно обдумывал, что мне ответить.

Я скривила ухмылку. Вот она, кошачья сущность и верность. А больно-то как, просто слов не подобрать! Всю душу он мне вывернул!

— Валерия, она… твоя мать.

Эти слова были сродни удару током или молотком по моим пальцам. Я уставилась на шеатара, не в силах осознать услышанное.

— Мама? Её фамилия Стенфорд?

— Да. Кстати, помнишь те фотографии, на которых не видна твоя беременность? Как оказалось, среди оборотней тоже встречаются идиоты или даже предатели. Так вот. Твоя мать сейчас живёт с одним ирбисом. Его сын отличный айтишник, служащий у нас. Именно через него фотографии с Земли попадали ко мне на стол. А те, на которых была видна беременность, — рука мужа коснулась моего живота, — просто стирались. Этот…недоумок, в нарушение всех инструкций порой работал дома. Таким образом, Валерия увидела твои фото.

— Он изымал другие, — вслух произнесла я, — но зачем? И это тоже? — Глазами указала на постель.

— На допросе этот самый спец признался, что твоя мать не питает к тебе нежных чувств. А вот к его отцу — да. Ты ей помешала.

— Я? — Очередное потрясение было весьма болезненным, — но чем?

— Видишь ли, родная, — Холгер ослабил хватку, поняв, что теперь я никуда от него не сбегу. Он уселся в кресло, а затем притянул меня к себе на колени, обнял и очень нежно прикоснулся губами к виску. И только теперь я поняла, что меня накрыло волной холода. Поэтому прижалась к мужу, ища у него спасения от такого невероятного по своей жестокости известия. Я помешала своей матери? Когда? — Твоя мать никому не говорила, что оставила на Земле маленького ребёнка. Но сведения всё равно просочились. Кто-то проболтался. Хотя думаю, причина в ней самой. И тогда на женщину обрушилось презрение. Адекватная оборотница никогда не оставит своего котёнка. Думаю, с нормальными людьми то же самое. Из-за отношения к ней, Валерия поменяла несколько мужчин, прежде чем остановилась на том, с кем сейчас живёт. Не знаю, чем она зацепила этого бывшего военного, но он к ней привязался. Однако отношение окружающих так и не изменилось. Твоя мать не бедствует, но, как понимаешь, это не прибавляет уважения.

— Хол, ты хочешь сказать, — я никак не могла осознать услышанное, — она меня ненавидит? И поэтому так поступает?

— Мне плевать, что чувствует глупая тварь, умеющая только расставлять ноги, — резко оборвал меня Холгер. Похоже, ему эта тема тоже была не по душе. — Главное, тебя больше жизни люблю я! Слышишь?

— Да, — я вздрогнула, уставившись в глаза мужа. Облизнула губы. — Повтори, пожалуйста!

— Люблю тебя! — произнёс мой шеатар, зарываясь свободной рукой мне в волосы. — И запомни, другим в моей постели не место.

— И я тебя люблю. Ты только мой!

Любовь горячей лавой расплывалась в наших сердцах. Именно она подсказала оборотню подхватить меня на руки и уложить на постель, предварительно стащив с него покрывало, по которому проползла горничная. А потом Хол принялся выцеловывать на моём теле каждый сантиметр, произносить слова, от которых кипела кровь, и хотелось ещё большей близости. Мы словно два сумасшедших, дорвавшихся друг до друга, срывали одежду, катались по белоснежным простыням. Я знаю, что такое невозможность насытиться конкретным мужчиной. Другие мне просто неинтересны! Холгер — это часть моего сердца, которая просто не может считать себя целой без меня.