Небо на троих… и два дракона в подарок!

– Осторожно, сладенькая, – раздался голос Даура, и я вздрогнула.

Вместе с ощущением, что это всё уже было… когда-то… моё тело содрогнулось от сладкой судороги. Твёрдый, вздыбленный член драгха упёрся в бесстыдно мокрый вход. Одно движение – и он окажется внутри.

– А ты, оказывается, маленькая шлюшка, девочка…

Я застонала от странной и, на первый взгляд несовместимой смеси стыда и разочарования, когда драгх грубо сжал пальцами моё плечо и рывком развернул меня к себе.

Несколько долгих секунд смотрел мне в глаза, а затем оттолкнул, опрокидывая на спину.

Дёрнув вниз одеяло, Адингтон принялся торопливо мять ноющую от тяжести грудь. Припав в коротком поцелуе к уголку рта, Даур втянул носом воздух, вдыхая мой запах и сдавленно застонал. Спустился вниз, продолжая вдыхать и принялся сладко терзать ртом соски – твёрдые и дерзко торчащие вверх.

В такт его посасывающим движениям и прикосновениям горячего, чуть шершавого языка внизу задёргало. Бесстыжее желание усилилось. Обострилось.

– Ты бесподобна, пичужка, – прошептал драгх, снова приподнимаясь надо мной, и, прежде, чем поцеловать в губы, хрипло произнёс: – Недаром мой брат потерял от тебя голову…

На этот раз поцелуй был долгим. Жадным, ненасытным, моментами даже похожим на череду укусов. Я захлёбывалась от переполняющих меня эмоций, ощущений, пронзительных и невыносим-острых, от чувства собственной беззащитности, от самой ситуации, от трепещущей, бесстыжей темноты спальни…

Драгх навис надо мной, прижимая мои запястья к кровати и лишая возможности двигаться.

– К вам надо привыкать постепенно, пичужка, даже к полукровкам… слишком быстро наступает эта проклятая зависимость. И трахать вас следует как можно реже поначалу, пока не произошла магическая сонастройка. Первый же раз лучше оттягивать настолько, насколько хватит выдержки… Рядом с тобой слишком хорошо, девочка. Слишком… сладко. Слишком…

И он снова припал к моим губам в коротком поцелуе, и снова принялся с жаром терзать чувствительные соски, сминать пальцами набухшую томительным желанием, потяжелевшую грудь. Каждое его прикосновение, движение языком, прикусывание, посасывание отдавалось сладким спазмом внизу живота. Я с трудом отдавала себе отчёт в том, что начинаю ёрзать под Дауром Адингтоном, раздвигать бёдра, словно умоляя взять меня.

Нас разделяет лишь тонкая ткань покрывала…

Провожу ладонями по мускулистой обнажённой спине, скольжу кончиками пальцев по твёрдым и крепким ягодицам… Понимаю с запозданием, что драгх голый. Абсолютно голый! Как и я… Из одежды на мне лишь корсет, скрывающий крылья.

Глухо выдохнув, драгх вдруг отстраняется.

А я, к своему стыду и позору, разочарованно стону, силясь шире развести бёдра.

Даур Адингтон замирает надо мной, какое-то время смотрит пристально, словно решает в уме математическую задачу, а затем вдруг встряхивает головой, отчего светлая, холодного оттенка прядь падает ему на лоб, придавая хулиганский, даже мальчишеский вид.

– Никто не говорит о трахе, – сказал драгх непонятно к кому обращаясь, – но нигде не сказано, что мы не можем провести время с пользой и по-другому, детка.

Он отстранился и дёрнул вниз покрывало. Обнажил меня полностью. Торопливо и деланно небрежно приласкал грудь, заставляя выгнуться и, судя по пристальному взгляду прищуренных глаз во всю наслаждаясь моими пунцовеющими щеками. Затем пальцы его прошлись по плотной ткани антимагического корсета и снова во взгляде драгха мелькнуло что-то такое, заставляющее подумать, что сейчас он прикажет снять ненавистный артефакт. Но этого не произошло. Мужские пальцы коснулись покрытого пушком бугорка внизу живота.

После чего драгх рывком поднял меня с кровати и легонько направил к двери, звонко шлёпнув по ягодицам.

У самой двери я обернулась.

– Если ты ждёшь Арнэя, то он уехал, – невозмутимо сообщил Даур Адингтон. – Ещё ночью. Брату нужно время, чтобы не оттрахать тебя во все дыры на радостях, детка. И пока не время для этого.

– Но…

– Понимаю, что тебе не терпится. Но я не дам задурить голову ни ему, ни себе. Это понятно?

– Куда мы идём? – наконец, удалось совладать с собой. Я бросила красноречивый взгляд вниз, прикрыла руками грудь. – Я просто… в таком виде.

Драгх криво дёрнул уголком рта и подмигнул.

– Мы просто примем вместе душ, пичужка. А потом я подкину тебя на занятия.

Глава 14

Обхватив за талию, драгх оторвал меня от пола, легко, словно ничего не вешу и поставил на ноги уже в роскошную ванну. Поначалу мне показалось, что это такой особенный, эксклюзивный дизайн, что ванна выполнена в форме раковины гаурхи. Но ощутив под стопами приятную тёплую шероховатость, поняла, что это не копия, это настоящая гаурхи!

Гаурхи, шерд! Да эти раковины буквально на вес золота!

Да уж, высшая аристократия на себе не экономит.

«Высшая аристократия» забралась следом за мной.

Я смотрела прямо в глаза Даура Адингтона, избегая опускать взгляд, и от этого как нарочно, взгляд так и норовил соскользнуть вниз, на покачивающееся у плоского, в кубиках, живота, внушительных размеров достоинство драгха.

– Это же непромокаемая ткань? – спросил Даур, сдвигая в сторону шлейку и проводя пальцем по розовому следу на моём плече. – Ведь вы, фениксы, носите эти корсеты всё время? Не снимая?

– Носим. Не снимая, – хмыкнула я, забыв на миг, что говорю с высшим драгхом. – А ткань промокает. Но кого это волнует, правда? Главное, что пропитана огнеупорным раствором и блокирует наши крылья.

Лишь произнеся это, я вспомнила, с кем говорю. Я ждала, что Даур Адингтон ответит грубостью, поставит зарвавшегося феникса на место. Напомнит, что я – рабыня, а он – мой хозяин. Внутри всё так и сжалось под ледяным взглядом высшего.

Но драгх вдруг спустил чёрную бретельку с плеча и поцеловал розовый след.

– Больно? – спросил он, обнимая меня и привлекая к себе так тесно, что я всхлипнула, вдавленная в горячее тренированное тело. – Очень мешает?

– Мешает… – ошарашенно пробормотала я, чувствуя, как глаза предательски щиплет.

Я ко всему была готова – к грубости, к унижениям, к оскорблениям, да ко всему, чему угодно, но только не к этой внезапной доброте высшего!

Дело в том, что после произошедшего вчера в кабинете, сразу после подписания договора… и уж тем более после путешествия в прошлое, к истокам нашей истории… я была бы круглой дурой, если бы тешила себя иллюзиями. Потому и ожидала, что мной просто грубо, цинично, безжалостно и бесцеремонно овладеют, принудят делать самые грязные и непристойные вещи… Я даже к боли этой была готова, которая всегда бывает в первый раз… Фирузи было больно, я точно помню… Поначалу…