Небо под зеленым абажуром

– Я же сказала, ерунда! – с расстановкой сказала она. – Ешь, мама, пока не остыло. И перестань меня опекать, как клуша. Я уже взрослая и вполне могу обойтись без твоей заботы! Мне двадцать четыре года!

– Да, ты неделю назад это отлично продемонстрировала! Какая ты большая девочка и как обходишься без моей помощи! – внезапно разозлилась Ирина и закричала: – Человека угробила своей самостоятельностью! – Алешка вздрогнула, побледнела. Но в Иру словно бес вселился, она не могла остановиться: – Я сегодня в газете читала, что из реки выловили труп известного писателя, публициста и критика Льва Борисовича Коновалова! Он был отличным семьянином, и дома у него действительно живет кот, но хозяина своего он больше никогда не увидит! Вот к чему привела твоя самостоятельность! Тебя разыскивает полиция по подозрению в убийстве. Все, девочка, шутки кончились. Колония тебе светит, где ты сгниешь заживо. Неужели не понимаешь, что ты никогда не будешь такой же, как все, до тех пор, пока не обретешь зрение!

Алешка медленно поднялась, секунду стояла, раскачивалась, словно размышляя, в какую сторону пойти, сорвалась с места и бросилась из кухни вон, уронив табуретку. Дверь в ее комнату гулко хлопнула. Ирина вздрогнула, придвинула к себе тарелку с ужином, сунула кусок пригоревшего мяса в рот и принялась сосредоточенно его жевать. Внутри было как-то необычно пусто, словно тело покинула душа.

– Ничего-ничего, – тихо прошептала она. – Ничего-ничего...

Через час душа в тело вернулась, заболела, заскреблась когтями по сердцу. Очередной приступ. Постанывая от боли, Ира выпила сердечных капель, подошла к комнате дочери, постучалась, подергала ручку двери, ругая себя за глупость и жестокость. Кто ее за язык тянул? Повесила на светлую душу ребенка обузу, табуретку из-под ног выбила. Дверь никто не открыл. Так она и думала – Алешка заперлась, замкнулась в себе и теперь не выйдет до утра. Лежит, переживает, музыку слушает в наушниках. Решив оставить дочь в покое, Ира вернулась к себе в комнату, прилегла и постаралась настроиться на встречу с Михаилом Залепиным. С Алешкой она потом поговорит, утешит ее, успокоит, повинится. Вместе они придумают, как жить дальше. Главное, что скоро все изменится к лучшему. Алешка увидит мир во всем его многообразии.

Звонок домофона прозвучал ближе к одиннадцати вечера. Басовитый мужской голос сообщил, что прибыл Михаил Залепин. Ира поправила прическу, выдохнула и распахнула дверь.

Михаил оказался крепким темноглазым брюнетом с длинными волосами, собранными в хвост. В одном ухе поблескивала серьга. Одет он был в узкие рваные джинсы, гриндерсы и кожаную куртку. Кожанка на его груди трещала от рельефных мышц. На кредитного менеджера он совсем не походил. Рядом топтался нотариус, мелкий, щуплый, с бегающими глазками пожилой субъект в очках и кепке. В руке он держал «дипломат» и лоснился от радушия.

– Антон Петрович, – представился он, снял кепку и галантно поцеловал Ирине руку, продемонстрировав проплешины на голове.

Антон Петрович суетливо снял плащик, стянул ботинки и улыбнулся, обнажив пожелтевшие зубы. Пахло от нотариуса неприятно колбасой и чесноком. Его явно выдернули из-за стола.

– Куда идти? – не слишком вежливо поинтересовался Залепин, расстегнул кожанку, надел на ноги медицинские бахилы, так и прошел в кабинет за Ириной.

– Кофе или чай будете? – спросила она, усадив гостей за письменный стол. Антон Петрович открыл было рот, чтобы согласиться, но Залепин его осадил:

– Некогда нам чаи распивать. Давайте лучше сразу к делу перейдем, а то поздно уже. Документы на квартиру где?

Ирина покорно положила перед агентом свидетельство о государственной регистрации права на квартиру и другие документы, удостоверяющие собственность. Благо копии сохранились после оформления наследственного дела. Залепин пробежал глазами бумаги, одобрительно кивнул:

– Значит, с вами проживает дочка?

– Да. Она инвалид детства по зрению. Если нужно ее разрешение, я могу...

– Не нужно. Мы не банк, у нас все проще. Кроме дочери, кто-нибудь в квартире еще зарегистрирован? Муж, родственники?

– Нет. Мужа нет. Родственников тоже. Мама умерла. Свидетельство о смерти имеется. Документы на право наследования тоже. Выписку из домовой книги показать?

– Видел я вашу выписку, не трудитесь. Думаете, я не проверил информацию, прежде чем заключать с вами залоговый договор на такую крупную сумму? – усмехнулся Залепин. – Паспорт давайте. Антон Петрович доверенность оформит на право ведения ваших дел.

– Да, конечно, – закивала Ирина и передала нотариусу свой паспорт.

Михаил положил на стол перед ней стопку листков.

– На каждой странице подписывайте. Вот здесь и здесь, – показал он.

– Сначала я должна прочитать, – занервничала Ирина.

– Читайте, кто же возражает, – улыбнулся Залепин, развалился на стуле и зевнул. – Только побыстрее, пожалуйста. Меня Людмила буквально на выезде из города поймала. У друга сегодня юбилей. Может, еще успею к окончанию застолья.

– Извините, – покраснела Ирина, ей стало неловко обременять людей своими проблемами. Она придвинула к себе залоговый договор. Буквы и цифры скакали перед глазами, никак не получалось сосредоточиться. – Ничего не понимаю, – беспомощно улыбнулась она. – Это же договор купли-продажи?

– Это стандартная схема оформления залога, – лениво объяснил Михаил. – Собственность переоформляется на займодателя на срок нахождения залога по договору купли-продажи. Мы будем юридическими собственниками до окончания погашения ссуды. После того, как вы полностью погасите обязательства по займу, квартира к вам вернется. Жить вы можете здесь, никто вас, естественно, не вышвырнет на улицу. Людмила, насколько я понял, меня рекомендовала и дала вам свои гарантии, что мы не какая-нибудь шарашкина контора, а серьезная фирма. Я с ней не первый год сотрудничаю. Так что не напрягайтесь. Все в порядке. Вы подписываете документы и доверенность на ведение ваших дел. Я оформляю ссуду четыре миллиона рублей на лечение и перевожу деньги научному центру. Если бы налом, то геморроя было бы в разы больше. За один день не уложились бы. Неделя как минимум. Или вы передумали оплачивать лечение? – вкрадчиво спросил Залепин. Ирина отрицательно покачала головой, от отчаяния ей хотелось разрыдаться. – Тогда подписывайте и не волнуйтесь ни о чем, – полился в уши сочувствующий голос Михаила. Почему-то вспомнилась Людмила, ее материнские интонации. – С Людмилой мы обо всем договорились, – словно издалека донеслось до ушей. – Завтра ваша дочь уже будет получать помощь самых высококвалифицированных специалистов, станет ближе на несколько шагов к свету. – Ирина взяла ручку, склонилась над договором. – Завтра я переведу четыре миллиона на счет научно-медицинского центра. Людмила Ивановна подтвердит получение средств, через полгода деньги к вам вернутся, закроете кредит, и все дела.

Ирина вздрогнула и словно от дремы очнулась. Залепин перепутал отчество генетика, вместо Петровны сказал Ивановна – и это резануло по ушам.

– Что вас не устраивает, я никак не пойму? – неожиданно разозлился Залепин. – Мы из-за вас все свои планы нарушили, вошли в положение. Вон Антона Петровича я из постели выдернул.

– Меня все устраивает, – кисло улыбнулась Ира.

– Доверенность готова, – крякнул Антон Петрович и положил перед ней документ и толстую книгу. Ирина посмотрела на старика и похолодела, что-то неприятное, пугающее мелькнуло в его глазах.

Она пробежала глазами доверенность, еще раз проглядела залоговый договор и все поняла. Под предлогом оформления залога у нее пытаются отобрать право собственности на квартиру. Перед ней мошенники. Ее пытаются развести, как последнюю лохушку. Лохушка она и есть. Сама впустила аферистов в квартиру. Господи, куда она вляпалась? Неужели Людмила Петровна морочила ей голову? Нет, не может этого быть! Не может! Она просто не в курсе, какими делишками занимается ее «проверенный» агент. Она научный сотрудник, доктор-генетик, а не юрист. «Залепин и К» просто пользуются ее именем. А может, сейчас перед ней вовсе не Михаил Залепин, которого рекомендовала Людмила Петровна, а кто-то другой? А настоящий Михаил Залепин валяется где-нибудь в канаве с проломленной головой. Ничего нельзя подписывать! Надо позвонить Людмиле и все прояснить. Надо посоветоваться с ней.

Ирина бодро поднялась со стула.

– Может, чайку с мятой? Или что-нибудь покрепче? Отметить сделку? У меня коньяк есть хороший. Замечательный коньяк. На Новый год шеф подарил, – заискивающе глядя на Залепина, сказала она и попятилась к выходу из комнаты.

Михаил оказался рядом, обнял ее за плечи и подтолкнул обратно к столу.

– Коньяк – это хорошо. Сейчас подпишем документы и отметим. Да, Антон Петрович?

– А чего же не отметить, – крякнул нотариус. – Отметим всенепременно.