Небо сингулярности

С кем они собрались шутить? Заявляют, что хотят использовать маневр только для уменьшения времени перехода – как же! Грудной младенец сообразит, о чем говорится в запечатанных в сейфе у адмирала приказах. Дуря самого себя, Эсхатон не обманешь. Может быть, Герман – точнее, то существо, что таилось за этим кодовым именем – будет там ждать. Может быть, Мартин сможет покинуть обреченный корабль, может быть, Рашели это удастся, а может быть, из-за каприза судьбы флот Новой Республики сможет победить Фестиваль в равном бою. А может быть, можно научить лошадь петь…

Он поднялся, слегка неуверенно, и отнес стакан к самовару. Налил себе чаю, потом добавил из граненого стеклянного графина, пока острый запах не поплыл над паром. Сел он в кресло слегка, пожалуй, жестковато; онемевшие пальцы и губы не слушались. Делать было нечего, только бежать от чувства собственной вины, напившись до потери сознания. Мартин и выбрал этот легкий путь.

Вскоре мозг переключился на более терпимые воспоминания. Восемнадцать лет назад, когда он был молодоженом и работал подмастерьем инженера по обслуживанию, как-то к нему в одном баре на орбите возле Уоллстонкрафт подошел какой-то непонятный человечек.

– Могу я вас угостить? – спросил этот тип, судя по серому костюму то ли бухгалтер, то ли юрист. Мартин кивнул. – Вы Мартин Спрингфилд, – сказал подошедший. – Вы сейчас работаете на «Накамичи нуклеар», пашете, как трактор, и получаете мало. Мои спонсоры просили меня предложить вам работу.

– Ответ – «нет», – автоматически откликнулся Мартин.

Он заранее для себя решил, что опыт, полученный в «НН», ценнее, чем лишняя тысяча евро в год, а кроме того, иногда его параноидальный работодатель проверял лояльность своих работников такими фальшивыми предложениями.

– Конфликта интересов с вашим теперешним нанимателем не будет, мистер Спрингфилд. Работа, которую я предлагаю, не требует эксклюзивной лояльности, и в любом случае предложение не вступит в силу, пока вы не станете фрилансером или не уйдете в другую организацию.

– Что за работа? – приподнял бровь Мартин.

– Вы когда-нибудь задумывались, зачем вы существуете?

– Перестаньте нести… – Мартин осекся. – Это какая-то религиозная хрень?

– Нет. – Человек в сером смотрел прямо ему в лицо. – Совсем наоборот. – Никакого бога пока нет – в этой вселенной. Тем не менее мой работодатель желает принять меры предосторожности, чтобы Бог не возник. И для этого ему нужны человеческие руки и ноги. Поскольку он ими не оснащен, так сказать.

Звон разбитого об пол стакана вернул Мартина к реальности.

– Ваш работодатель…

– Считает, что вам может найтись роль в защите безопасности космоса, Мартин. Не называя имен… – Серый придвинулся ближе. – История долгая. Хотите ее послушать?

Мартин кивнул. Это казалось единственно разумным поступкам в совершенно бессмысленной, сюрреалистической ситуации. И кивнув, он сделал первый шаг по дороге, которая привела его через восемнадцать лет к пьянству в одиночку в кают-компании обреченного звездолета, когда считанные недели отделяли его от завершения миссии во флоте Новой Республики. В худшем случае – минуты.

Кончится тем, что он окажется в списках потерь вместе со всем экипажем «Полководца Ванека». Родственников известят, прольются слезы на фоне трагической и бессмысленной войны. Но его это уже волновать не будет. Потому что он – как только допьет – встанет и пойдет, пошатываясь, в свою каюту и плюхнется на койку. Там он будет ждать того, что случится в ближайшие три месяца, когда лязгнут челюсти капкана.

* * *

В каюте было жарко и немного душно, несмотря на гудение вентиляции и капающей время от времени влаги из переполненной трубы за панелью рядом с головой Рашели. Спать не получалось, расслабиться тоже. Она поймала себя на желании с кем-нибудь поговорить, с кем-нибудь, кто может сообразить, что происходит. Она перевернулась на спину.

– ЛП! – позвала она, наконец поддавшись порыву, с которым безуспешно боролась. – Где Мартин Спрингфилд?

– Местонахождение. Кают-компания корабля, палуба «Д».

– Есть с ним кто-нибудь?

– Ответ отрицательный.

Она села. Весь экипаж по боевым постам; какого черта Мартин там делает один?

– Я иду туда. Легенда прикрытия: для всех людей на корабле я все еще у себя в каюте. Подтверди возможность.

– Подтверждаю. Перепрограммирование управляющей схемы тайного слежения выполнено.

Систему управления огнем и приводом перестроили, но старую сетку слежения за личным составом по нагрудным табличкам оставили – не используя, может быть потому, что она снижала потребность в зверствующих унтер-офицерах. Рашель надела обувь, встала и взяла жакет с верхней койки. Минуту потратила, чтобы привести себя в приличный вид, потом пошла искать Мартина. Безответственно, конечно, покидать герметизируемую каюту, когда корабль готовится к бою, но Мартин тоже поступил безответственно. Что он себе думает?

Она быстро пошла к кают-компании. Коридоры корабля были зловеще тихи, вся команда – по герметичным отсекам и станциям контроля повреждений. Тишину нарушало лишь гудение вентиляционной системы – да еще тиканье часов в кают-компании, когда Рашель открыла туда дверь.

Единственным посетителем кают-компании оказался Мартин, и выглядел он хуже чем усталым – скорчился в мягком кресле, как выпотрошенная тряпичная кукла. Серебряный подстаканник стоял перед ним, наполовину полный коричневой жидкостью, которая, если Рашель хоть что-нибудь в этом понимала, чаем не была. Он открыл глаза, когда она вошла, но ничего не сказал.

– Тебе полагается быть в каюте, – заметила Рашель. – Сам знаешь, кают-компания не герметизируется.

– А какая разница? – Он шевельнулся, будто пожать плечами требовало слишком много усилий. – Честно, не вижу смысла.

– Я вижу. – Она подошла и встала перед ним. – Можешь идти в свою каюту или в мою, но ты будешь там через пять минут!

– Не помню, чтобы подписывал… с тобой… контракт на работу, – пробормотал он неразборчиво.

– Нет, не подписывал. И я это делаю не как твой работодатель, а как представитель твоего правительства.

– Тпр-ру-у! Нет у меня пвительтсва… – Мартин покачнулся, вставая с кресла, и болезненно скривился.

– Новая Республика считает, что есть, а я – наиболее подходящий его представитель в этих обстоятельствах. Или ты предпочитаешь какой-нибудь другой выбор?

Мартин поморщился.

– Нет уж. – И снова покачнулся. – Кажется, у меня в левом кармане что-то вроде «4-3-1». Наверное, надо принять. – Он зашатался, нашаривая пачку антиалкогольного средства. – И нечего на меня собак спускать.