Небо в кармане!
Шрифт:
— Допустим, — внимательный взгляд отца пронизывает до печёнок. — Слышал я о подобных твоему случаях. Но никогда в такое не верил. Если бы своими глазами не видел, то… Не знаю, не знаю… Хорошо, принимаю, но не понимаю, как такое возможно. А теперь ответь мне, почему мой сын и единственный наследник настолько редко посещает церковь? Я ни разу не заставал тебя за молитвой, ты даже лба не крестишь, когда за стол садишься! Почему? У тебя нелады с Церковью? Неужели ты всё-таки поддался влиянию этих безбожников, Жоржу с компанией?
Вот я и вляпался! А ведь сколько раз Степан мне напоминал о посещении храма? Точно уж не один и не два. А сколько выговоров я от него получил в своё время? Много…
Правда, стоило только приехать отцу, как все его
Хорошо, когда есть на кого вину свалить. Увлёкся строительством и обо всём забыл, и уж не Степан в этом виноват точно. Оправдывает ли это меня? Отнюдь! А что-то отвечать нужно, отец ждёт…
— Виноват, каюсь, — самое лучшее будет сказать, как оно есть. — Настолько загорелся самолётом, что обо всём забыл. Просыпаюсь, только о том и думаю, как сделать его лучше. Чтобы летал дальше и дольше, чтобы грузов много поднимал, пассажиров побольше. Насчёт моторов тоже мысли из головы не выходят. Закрутился! Завтра же и схожу.
— Вместе сходим, — улыбнулся отец. — Ну а теперь расскажи, что ты там насчёт приобретения земли под столицей говорил…
Сгоревший сарай никак не аукнулся младшему Катыкову. То ли интуиция у старшего графа сработала, то ли вовремя занесённый в полицейский участок барашек в бумажке помог, но Жоржа удалось по вдруг возникшей срочной необходимости отправить за границу до возбуждения дела о поджоге. Производство же придержали до поры, до времени. Ненамного, но и этого хватило, чтобы успеть выехать. До границы рукой подать, в экипаже утром выедешь, в городе на проходящий поезд сядешь и через полтора дня на той стороне будешь. Это со всеми таможенными и полицейскими проволочками.
Сам граф отделался одним формальным допросом, да и допросом это назвать можно с большой натяжкой. Скорее, побеседовали с приставом со всем уважением, отобедали, как водится, да и расстались к обоюдному удовольствию. Один с облегчением, что успел единственного наследника куда подальше от греха спрятать и злостью за порушенные им долгосрочные планы. Второй, в полицейском белом мундире, уехал довольным, тяжело отдуваясь после сытного обеда в пышные ржаного окраса усы. Коляска жалобно скрипнула рессорами под мощной тушей пристава и покатила прочь от графской усадьбы, увозя с собой не только самого господина полицейского, но и кое-какие подарки в виде двух полных корзин. Сам же пристав вольготно развалился на сиденье, безжалостно задвинул в угол коляски секретаря и придремал. Всхрапывал, вскидывался, оглядывался по сторонам и отдувался. Косился на замершего помощника и дотрагивался рукой до нагрудного кармана. Проверял, похрустывают ли в нём замечательные бумажки и снова засыпал с довольной улыбкой…
Мария Сергеевна Удомская ещё несколько раз наносила визит соседям, подолгу вела беседы с княгиней Дарьей Александровной, расхваливала её дочерей, всячески старалась поддерживать добрые соседские отношения. Каждый раз её сопровождали обе дочери. Тем в последнее время нечем было заняться. Серж замкнулся, никуда не выходил из своей комнаты, ссылался на необходимость готовиться к поступлению в училище. Жорж уже неделю как не показывался вообще нигде. Мария Сергеевна пыталась расспросить дочерей, что такого произошло, что такая сплочённая компания молодых людей вдруг ни с того ни с сего распалась, но внятного ответа ни от Маши, ни от Лизоньки не добилась.
Откровенно говоря, она и рада была такому исходу, потому что чувствовалась в младшем Катыкове некая гнильца. И вот наконец-то можно спокойно вздохнуть и перестать тревожиться за старшую из дочерей. Нет, ни о какой влюблённости Марии в Жоржа и речи не шло, уж о чём, о чём, но об этом бы княгиня сразу узнала. Материнское сердце подсказало бы, да и тайн особых у обеих дочерей от маменьки не было. А вот увлечённость была, умел Жорж произвести впечатление на барышень красивыми разговорами.
Сколько раз она пыталась образумить Машу, прекратить эти гуляния, регулярные выезды на реку.Как старалась вдолбить в голову старшей необходимость более тесного общения, нежели дружеские, с младшим Шепелевым, и всё зря. Со слов дочери младший Шепелев по всем статьям проигрывал младшему Катыкову. Одно только упоминание о Николае Дмитриевиче заставляло дочь кривиться.
Дальше случилось то, о чём она всё это время боялась думать. Все эти новомодные игры привели к закономерному итогу — Николай упал с крыши сарая и сильно побился. Дочери говорили, что вроде бы как даже руки-ноги переломал. Но в последнее утверждение верилось слабо, иначе как объяснить тот факт, что княжич уже через неделю весело бегал по своей усадьбе? Это Мария Сергеевна своими глазами видела.
На радость матери, Машенька впервые начала проявлять какой-то живой интерес к княжичу.
Так что, слава Богу, что всё закончилось, что пропал куда-то этот Жорж…
К сожалению, сам глава семейства Шепелевых постоянно был чем-то занят, за все визиты только раз получилось застать его в усадьбе, да и то князь быстро поздоровался и тут же удалился, сославшись на некие неотложные дела.
Марии Сергеевне было очень любопытно, чем же так занят князь, что не может выделить время на гостей. И ладно бы гостей, но и сама княгиня Дарья Александровна в приватном разговоре в порыве души тоже жаловалась на недостаток внимания со стороны мужа.
И наследник, младший Шепелев, тоже куда-то запропал. Как ни старались Мария с Лизонькой разговорить подруг, но сёстры княжича больше отмалчивались или отделывались незнанием. Подобная таинственность сильно интриговала Удомскую, толкала её на необдуманные поступки в виде настойчивых расспросов, заставляла снова и снова велеть закладывать экипаж и ехать в гости к соседям.
От этих постоянных разъездов коляска совсем было развалилась, но добрая соседка, видя такую беду, соблаговолила помочь, походатайствовала перед мужем и получила разрешение произвести скорый ремонт экипажа в своих мастерских. На время ремонта Марии Сергеевне была выделена карета Шепелевых. Мария Сергеевна для приличия немного поотнекивалась да и согласилась. Ведь это ещё одна причина, по которой можно чаще бывать у соседей.
А потом она увидела летящий по небу самолёт! И даже велела остановить карету, чтобы спокойно рассмотреть диковинную тарахтящую птицу.
Княгиня быстро сопоставляла в голове факты. И всё вставало на свои места. И постоянные отлучки по каким-то своим делам старшего князя, и его частые поездки в город, этот несносный управляющий с его грязными руками, после которого пришлось приказать отмыть всю карету. И даже отсутствие младшего Шепелева прекрасно ложилось в выстроенную теорию. Ведь дочери ещё тогда уверяли, что деревянным планером управлял именно младший княжич. Вспомнилось, каким злым и раздражённым выглядел младший Катыков, когда с Сержем и дочерьми вернулся в усадьбу с пикника. А она тогда не поверила, позже специально расспросила Дарью Александровну, так ли это. И получила утвердительный ответ к её полному удивлению. И недавно сгоревший сарай с последующей пропажей Жоржа, и добровольное заточение Сержа в своей комнате теперь тоже становились понятным.
Мария Сергеевна проводила глазами летящий над лугами самолётик, проследила, куда именно он полетел, и задумалась… Пожалела, что в эту поездку дочери остались дома, приказала разворачивать лошадей и ехать в имение Шепелевых. Нельзя было пропустить такое нерядовое событие…
Отец сдержал своё слово, собственноручно написал текст телеграммы. Ну и приказал управляющему отправить кого-нибудь потолковее в город, телеграфировать Паньшину о срочном вызове.
Поговорили с ним и о моём предложении о приобретении участка под строительство небольшого заводика. Здесь пришлось поспорить. Сначала отец намеревался удовлетвориться получением очередной привилегии и начал меня убеждать: