Небо в огне. Штурмовик из будущего

Рев моторов усилился. Один за другим «Илы» разбегались и тяжело отрывались от земли. Вскоре аэродром опустел. В воздухе затихал гул двигателей, а на земле люди торопливо гасили костры. Прошло несколько минут, и все опять погрузилось в прежнюю тишину. Так, словно ничего и не происходило здесь вот только что.

Григорий убедился, что шасси убрались, никто из ведомых не отстал, курс правильный, и немного успокоился. Точил его небольшой червячок сомнения, что при взлете в таких сложных условиях может произойти какая-нибудь накладка. Нет, за своих-то ребят он не особо волновался, но в этот раз вместе с пятеркой штурмовиков второй эскадрильи на задание отправились еще три самолета из первой.

Дивин хорошо знал лишь одного из пилотов, двое других прибыли в полк сравнительно недавно. Говорили, что раньше они были в запасном полку инструкторами, но кто его знает, как обстояло все на самом деле, — частенько командование учебных частей избавлялось от неудобных людей, выпихивая их на фронт, руководствуясь принципом: «На тебе, боже, что мне негоже».

Но пока новички не давали повода усомниться в своей квалификации. Пилотировали машины уверенно, да и строй держали хорошо.

В эфире царило полное молчание. Немцы активно слушали наши частоты, пытались иногда сбивать летчиков с толку, передавая неправильные команды или используя переговоры наших пилотов в качестве подспорья для наведения своих истребителей. В полку активно обсуждали недавний случай, когда такой вот засланный казачок отменил было задание подошедшей к линии боевого соприкосновения группе «Илов» первой эскадрильи.

Подвело фрица, как ни смешно это звучит, плохое качество наших радиостанций: советские авианаводчики разговаривали словно простуженные, с хрипами, а гитлеровец мало того что отдавал приказы с едва уловимым акцентом, так еще и делал это в кристально чистой, звенящей тишине.

В итоге немцу высказали все, что о нем думают, с применением богатого арсенала великого и могучего русского языка, а у наводчиков стали запрашивать пароль.

Начало светать. У аэродрома истребителей к группе пристроились аж девять «Яков» — командование решило не мелочиться. Экспат поискал машину Каменского, но не нашел. Жаль, с Костей они уже, что называется, слетались. Недавно он побывал у них с ответным визитом. Посидели хорошо, пообщались еще лучше.

Григорий тогда посоветовал лейтенанту одну штуку. У «Яков» скорость была выше, чем у «Ил-2» чуть ли не вдвое. И потому им приходилось идти над «горбатыми», существенно ограничивая себя. А это было чревато проблемами при встрече с «мессерами» — пока еще разгонишься. Поэтому Дивин предложил, чтобы истребители ходили на полной скорости позади штурмовиков змейкой, переходя с фланга на фланг. С одной стороны, увеличивался расход горючего, но зато повышалась обороноспособность группы. Каменский очень заинтересовался идеей, обещал доложить своим командирам.

Незаметно проскочили линию фронта. Под крылом мелькали дороги, населенные пункты, иногда попадались отдельные машины и подводы. Но штурмовики не отвлекались на них и продолжали лететь вперед, к цели — немецкому аэродрому.

Дивин посмотрел на часы. По времени они уже должны были подходить к нужному месту, и экспат качнул крыльями, подавая сигнал другим пилотам. «Илы» резко взмыли ввысь, набрали высоту в пятьсот-шестьсот метров. «Яки» тоже ушли наверх. В их задачу входила атака тех истребителей противника, что патрулируют небо над аэродромом.

Мелькнула приметная петля речушки, несколько маленьких домиков. Аэродром открылся внезапно. Он словно выпрыгнул из-за деревьев. И, кинув на него быстрый оценивающий взгляд, Григорий едва на завопил от восторга. Они-то рассчитывали накрыть, если повезет, несколько истребителей, а сейчас перед ними оказалось целое стадо и «мессершмиттов» и «юнкерсов». Фрицы, видать, перебросили поближе к фронту свои бомбардировщики, чтобы нанести мощный удар по наступающим советским войскам. Но «Илы» их чуточку опередили.

Самолеты стояли по четырем углам поля плотными группами. На старте застыли два «мессера», еще пара как раз начинала выруливать по свободному центру, оставляя за собой хвосты снежной пыли. Навскидку, здесь было в общей сложности не меньше семидесяти-восьмидесяти машин.

— Атакуем! — крикнул Дивин и отдал ручку от себя.

С наслаждением прошил беспомощные, не набравшие еще скорость истребители из пушек, чуть приподнял нос штурмовика и врезал эрэсами по сгрудившимся «юнкерсам». Реактивные снаряды врезались в самую гущу «Ю-88». Машину чуть тряхнуло — под крылом что-то сильно рвануло, в воздух потянулись клубы густого черного дыма. Григорий заложил лихой разворот, набирая высоту для нового захода. Другие «Илы» дружно пикировали на вражеские стоянки, поливая их огнем. В центре аэродрома скособочились так и не взлетевшие «мессершмитты». Один из них перевернулся и лежал, выставив на всеобщее обозрение желтое брюхо с уродливыми черными пауками свастик. Хорошо, теперь у фрицев перегорожена взлетная полоса.

Мимо «Ильюшина» кометой пронеслась объятая пламенем машина, с грохотом ударилась о землю, разлетелась огненными брызгами. Дивин с тревогой оглянулся. Над ним с ревой пронесся краснозвездный «Як», выполнил горку и опять потянул ввысь. Ага, это, судя по всему, патрульного фрица срубили.

Экспат вновь бросил штурмовик в атаку, спокойный за свою спину. На земле бушевали сразу несколько мощных очагов пожаров, взрывались бензобаки «юнкерсов», гулко рвались, корежа все вокруг, бомбы, вздыбливались искореженным металлом крылья и фюзеляжи. Удар оказался для противника настолько неожиданным, что до сих пор по советским самолетам не выстрелила еще ни одна зенитка. И штурмовики сполна воспользовались выпавшим на их долю счастливым шансом.

Григорий во втором заходе сбросил бомбы по притулившемуся к полю ангару под густой маскировочной сетью. Взорвалось там так сильно, что грохот был слышен даже в кабине «Ила». Дивин не стал разбираться, куда именно попал — в склад боеприпасов или хранилище горючего, а довернул машину и прошелся над аэродромом, хладнокровно расстреливая все, что попадалось ему на глаза.

Набрал высоту, посмотрел вниз и улыбнулся. На земле вспухала гигантская черная подушка, внутри которой что-то стреляло раскаленными искрами, во все стороны летели какие-то обломки и не наблюдалось ничего живого. Дальше атаковать было бессмысленно, потому что разглядеть что-либо в этом хаосе не представлялось возможным.

— Я Кощей. Сбор! Сбор! — отдал команду Григорий. — Заканчиваем, хлопцы. — А потом вдруг тихонько добавил про себя с грустью. — Лешка был бы доволен.

Солнце уже выползло из-за горизонта, и штурмовики, собравшись в группу, направились восвояси, прячась в его лучах от вражеских зенитчиков. Вся восьмерка была на месте.

— Молодцы, «горбатые»! — восторженно крикнул ведущий истребителей. — Не меньше четырех десятков гитлеровцев сожгли. Вот это я понимаю!

— Дома посчитаем, — засмеялся экспат. Он надеялся, что фотоаппаратура сработала как надо. Недавно он вместе с инженером полка придумал установить ее в гондолу шасси и синхронизировать с гашетками пушек. Стреляешь, и одновременно камера щелкает. На испытаниях снимки получались что надо. Вот и поглядим, как все сработает в реальных условиях. Хотя, конечно же, Дивин очень рассчитывал, что капризная техника в этот раз не подведет — уж больно здорово все получилось, даже не верится.

* * *

В тот день полк не летал. Шел сильный снег, и Хромов отправил летчиков отдыхать и готовиться к новым заданиям. Пилоты, естественно, не торопились и тихо-мирно покуривали, стоя у входа в блиндаж, травили анекдоты и в затянутое облаками небо поглядывали лишь изредка, по привычке. Поэтому «У-2», внезапно объявившийся над взлетной полосой, вызвал всеобщий переполох. Маленький самолетик, задорно тарахтя мотором, лихо зашел с ходу на посадку и остановился неподалеку от полкового КП.