Небосвод мечей

При дворе принцесса знала одного только сэра Доминика. Несмотря на всю свою доброту, он не мог проводить с королевским ребенком слишком много времени, и у него хватало ума не давать дворцовым гадюкам повод пошипеть.

Если Годелева была плохой матерью, то Шиан оказалась в сотню раз хуже. После семи лет брака она оставалась ужасающе бесплодной, вызывая все большую ярость короля. Учитывая увеличивающийся интерес его величества к потомству, все понимали, к чему клонится дело.

Шиан назначила леди Миллет в качестве воспитательницы принцессы и этим ограничилась. Сложно представить худший выбор: леди Миллет отличалась молодостью лет и ветреностью нрава, и интересы ее вращались вокруг Клинков. Создавалось ощущение, что она вознамерилась покорить всю Гвардию и не оставить без внимания ни одного мечника.

Как ни странно, прошел целый год, прежде чем Шиан поймали за попыткой перебороть собственное бесплодие с помощью личных Клинков, хотя никто так и не узнал, избрала ли она одного только сэра Оборотня или пользовалась услугами всех по очереди. По обвинению в измене ее обезглавили холодным утром Десятого месяца. А после завтрака король женился на леди Харальде.

Новая королева, изысканное дитя неземной красоты, с отточенными манерами и стальной волей, была всего на несколько лет старше Малинды. Ее отлично вымуштровал целый полк ведьмоподобных тетушек, посему она не сносила насмешек августейшего супруга. Ей приписывается – впрочем, весьма сомнительными источниками – высказывание, что власть над мужем зависит всего лишь от умения спать, сжав колени.

Она заставила короля назначить в качестве гувернантки принцессы одну из своих престарелых тетушек, леди Уэйнс, но в действительности же королева Харальда сама взяла на себя заботы по воспитанию девочки и обращалась с ней, как с младшей сестрой. Она вызвала ко двору несчастную леди Арабель вместе с Дианой, чтобы у принцессы появился друг, – госпожа де Фейт к тому времени уже снова вышла замуж и счастливо проживала на Королевском Мысе.

Королева изо всех сил старалась сблизить отца и дочь, пользуясь их общим интересом к музыке, танцам и хорошим лошадям. И в том, что успех сего предприятия оказался весьма ограниченным, нельзя винить одну только Малинду.

Одним весенним утром одиннадцатилетняя принцесса играла на клавикордах перед королевой и ее дамами. Малинда разрывалась между ненавистью к роли дрессированной собачки и твердой решимостью овладеть любым делом, за которое бралась, но все же проделала большую работу, разучивая новую музыкальную пьесу. Она завершила мучительную борьбу и была крайне недовольна раздавшимися аплодисментами, которых не заслужила. В этот момент Клинок открыл дверь, и в комнату вошел король. Все женщины поднялись и присели в реверансе, так что, вероятно, его величество не заметил присутствия дочери.

Амброз поднял Харальду и поцеловал ее в щеку.

– Хорошие новости, моя радость! – загудел он. – Я только что сосватал мою дочь и сына де Мэев, Анселя. Так что сегодня вечером нас ждет праздничный семейный ужин.

– Что? – завизжала Малинда и решительно вышла из-за спин фрейлин на битву с собственным отцом. – Этот маленький жабеныш? Этот прыщ?

Малинда рассердилась настолько, что не заметила опасности.

– Я принцесса, и должна выйти замуж за принца! – Вспомнив обрывок разговора, который отнюдь не предназначался для ее ушей, она добавила: – Или ты жалеешь мне приданого?

Как и следовало ожидать, все закончилось скандалом. Ее выпороли и заперли в комнате на несколько дней. Ансель же был всего лишь безобидным парнем, дальним королевским родственником, ее троюродным братом. И хотя даже герцогиня де Мэй не питала иллюзий насчет достоинств своего сына, все же он не заслужил прозвания земноводного или жировой кисты. Настоящий его недостаток в глазах Малинды заключался в том, что он был на пять лет ее моложе.

Еще одна памятная ссора произошла через несколько месяцев, когда король узнал, что принцесса опять ездила на лошади по-мужски, а не по-женски. Сэр Арундель выучил ее такой посадке, однако при дворе она считалась неподобающей даме и подходящей только для крестьянок на ослах. Уже несколько раз ей запрещалось так ездить, и несколько раз она этот запрет нарушала.

Амброз вспылил.

– Ты, бесстыжее, своевольное отродье! Думаешь, можешь поступать, как тебе хочется! Думаешь, получишь все, что тебе понравится!

Увы! Малинда снова забыла, как нужно обращаться к монарху.

– Тигр жеребец! – заорала она в ответ. – Посмотрела бы я, как ты сам сядешь на него по-женски!

Король такого не ожидал.

– Другой бы за эти слова отправился в Бастион! – И обратил свой царственный гнев на сэра Хоэра, командира Королевской Гвардии. – Вы знали, что это неповиновение приказу! Почему оставили без внимания, что нашу волю не исполняют?

Конечно, Малинда и шагу не ступала без сопровождения Клинка или даже двух. Они отлично ладили, и особенно ей нравился сэр Хоэр и его чувство юмора. Капитан относился к девочке с уважением, достойным наследной принцессы. Теперь он даже защищал ее от короля.

– При всем почтении, сир, нас связывают магические Узы, чтобы мы защищали вашу уважаемую дочь от опасности. Она унаследовала ваше искусство верховой езды и бесстрашие, к тому же ездить по-мужски куда спокойнее, чем…

– Скачки с препятствиями ей запрещены!

Командир, пожалуй, единственный во всем королевстве осмеливался противостоять королевскому гневу.

– Мы не в силах быть одновременно охранниками и няньками, сир. Если ее высочество решит, что мы за ней шпионим, и потеряет к нам доверие, то выполнять нашу работу станет невозможно.

Багроволицый Амброз замахнулся на Клинка кулаком. Но Хоэр легко увернулся от первого удара и от последующего, а третий раз король решил не пытаться.

Увы! Через неделю сэр Хоэр исчез, а на его место командира Гвардии пришел Клинок, которого Малинда никогда не видела, – сэр Дюрандаль, недавно вернувшийся с таинственного задания из-за моря. Он проявил себя как вернейший подхалим его величества, совершенно не поддающийся ни уловкам, ни угрозам со стороны наследной принцессы.

Когда наконец-то разнеслась весть, что грядет наследник, Малинда от всей души радовалась счастью мачехи. Король пребывал в постоянном возбуждении. Невозможно было предсказать его отношение к магии: один год он тратит целое состояние на заклинания удачи и благополучия, а уже в следующем изгоняет из страны всех волшебников. На этот раз он решил, что остаток времени до рождения ребенка королева должна прожить в уединенном местечке Бондхилл. На тысячи миль вокруг Амброз очистил земли от малейших проявлений волшебства. Увы, заклинания могут пригодиться и при лечении. Королева принесла здорового мальчика, но никакими усилиями врачей не удалось остановить кровотечение. После нескольких дней бесплодных попыток спасти Харальду ее уложили в повозку и помчали к ближайшей октограмме. Однако было уже поздно.

Малинда оплакивала Харальду куда глубже и искреннее, чем собственную мать. Тысячи раз она проклинала тупую упертость отца, предварительно убедившись, что ее не подслушивают.

К чести короля, он впал в отчаяние. В течение нескольких месяцев он редко появлялся на людях, и страной управлял лорд-канцлер Монпурс. В это время принцесса Малинда вступила на таинственный мост, ведущий к женственности. Пускай она утратила титул наследницы, но во всем королевстве лишь отец и брат занимали более высокое положение. Довольно опасная ситуация для девчонки четырнадцати лет: стоило ей войти в комнату, все вставали; мужчины расступались и отвешивали поклоны при ее появлении; над ее креслом колыхался стяг. Харальда больше не сдерживала девочку; ни обезумевший король, ни загруженный делами канцлер не обращали на это внимания. Бывшая ее воспитательница, леди Уэйнс, неумолимо впадала в старческое слабоумие.