Неброшенный камень

Не уберёг тебя прогресс!..

А расставаться лучше сразу.

Перемолчать, закончить фразу…

Закатно, тускло и безгласо

Взывает солнце. Красный лес

Шагнул и по колено влез

В болото, в жижу. Ум за разум

Заходит от усилий без

Надежд, и греет руки алчность,

И дышит рядом и окрест

Добро с пудами-кулаками,

Душевность с резвыми клыками

И топи, полные чудес…

И даль бесцветна и невзрачна,

И отвратительна прозрачность

Холодных вод, пустых небес…

*

Душе пристало вслед за телом

Стареть – и заниматься делом.

Но неразумной, неумелой,

Ей высоту подай, полёт!

А тело – тело, ясно дело,

Подустарело. Подведёт.

Душа витает. Ей не спится.

Ей – воспылать, обнять, объять!..

А тело – смело громоздится

Туда, где к печке притулиться,

Вздремнуть, перевернуть страницу,

Поразмышлять, порассуждать,

Явленья тронуть и предметы,

И если можно – надкусить.

И вить связующую нить

Судьбы с окрестным белым светом.

А за спиною – тьма, ни зги.

А впереди – туман, извивы

Дождей, и топчутся мозги

По бездорожьям чепухи,

Простив душе её порывы.

*

А жизнь –

Опасна и строга.

Сохатый почесал рога,

Напряг тяжёлый лоб и –

И не узнала берега

Парнокопытная нога:

Болота, плавни, топи…

К воде приладилась ольха.

Глухие травы-стены.

И в небо

Он вознёс рога.

И понял я – антенны!

Не знаю,

Где он пребывал,

В какой такой пустыне,

О чём и с кем он толковал,

Но мой отчаянный сигнал

Он – всё-таки! –

Воспринял!

И – в воду, в топи, напрямик!

А дальше – степь, околки…

О, просветленья миг и миф,

Обломки и осколки!

А я – к себе.

Но не успел.

Куда мне без сноровки!..

И спину мне обжёг прицел

Оптической винтовки.

*

На постсоветское пространство

Напастей – свыше головы!

А голова – у государства.

И даже – две! – у государства

Клювастых крепких головы.

Одна, что слева, - та лукаво

Всё норовит стращать, кусать.

Другая – вывернулась вправо:

Вполне расчётливо и здраво

Поговорить, потолковать,

Ну, хоть о чём – о прозе жизни,

О мелкооптовой отчизне,

О гимнах, флагах и гербах,

Где в двух распластанных крылах

Былая боль, былая слава…

И где тут лево, что здесь право,

Поди, попробуй угадать!

Нам не впервой и не внове

Без проку, без толку морока.

И ни царя порой, ни Бога

Ни в той, ни в этой голове!

Сама себе, сама собой

Страна живёт и выживает…

И всё, что в голову взбредает,

В одну – неведомо другой.

Но верят обе, что правы!

«Так ты за белых или красных?!»

Что нам готовят – тризну? Праздник? –

Две несовместных,

Разномастных,

Клювастолобых головы…

*

Дождь моросит. Морозит

Только к утру. Всю ночь

Стонет над нами осень,

И золотую россыпь

Листьев роняет дождь.

Мокрые блики счастья!

Только не забывай:

Он сотворён ненастьем,

Наш горьковатый рай…

Лёт запоздалой стаи

Вычертит след в окне

И навсегда растает

Где-то над нами, вне

Наших надежд, снаружи,

Там, где обрящем вновь

Таинство вьюжной стужи,

Кротость своих снегов.

И отзвучит нелепо

Утлого счастья дрожь,

Вскинется ветер слепо…

И опрокинет небо

Дождь, завершая ночь.

*

Полетели жёлтые листья.

Полетели белые гуси.

Угадать,

Далеко ли, близко

Наши горести – не берусь я:

Наши старости,

Наши беды,

Что приходят за летом следом –

Первым снегом, беспечным русским,

Сухотравьем, пропахшим грустью,

Давним счастьем, забытым где-то…

И последним

На всё

Ответом.

*

Тобаго или Тринидад?..

О, этот дикий аромат

Невызревшего чуда!

Незримы зимы и лета,

Но нет и малого следа

Там, где я не был никогда

И никогда не буду.

Там ныне вечная весна,

И ты, наверное, одна,

И блики нашего окна,

И медленное стадо

Домой плетущихся коров,

И тишь,

И сглаженность углов,

И дальний смысл

Тех вещих снов,

Что понимать

Не надо.

*

Весенний морок пучеглазых звёзд.

Весенняя дневная лепота.

Цветёт и отцветает лебеда.

Птенцы вороньи падают из гнёзд.

И тесен мир за письменным столом.

Не познан,

Не осознан до поры

Наш белый свет,

Но эта или та

Вдруг падает падучая звезда,

И подставляет истина уста

Нам в просверке озоновой дыры.

И счастье наше коротко и зло.

Птенцы вороньи встали на крыло.