Небылицы
Шрифт:
– Поступил сигнал от сознательных граждан, проводим проверку. Документов наверняка у твоих гостей нету? Нету. Задержатся надолго?
– Нашему кораблю необходимо не более трёх дней на саморемонт, – вновь вступил в разговор Олег.
– Значит, временная регистрация не имеет насущной необходимости, – пожевав губами, заключил лейтенант. – Но документ всё равно должен быть! Могу сейчас забрать до выяснения твоих гостей, а транспортное средство их вообще в райцентр на штрафстоянку!
– И как ты на нём выедешь? – осклабился Петя. – То-то. Ты вот что, товарищ старший лейтенант Серёга. Мозги-то мне не делай, я тоже законы знаю. Ты вообще сейчас находишься без ордера
– Блин, Петь, а как я должен был реагировать не сигнал? – сдался старлей. – Позвонили, сказали, так, мол, и так, какие-то чуды-юды у него по участку ходят, металлюга какая-то стоит… Вот я и отреагировал по всей строгости закона.
– Под мою ответственность, товарищ старший лейтенант, – примирительно поднял руки Кирпич. – Под мою! Всё нормально будет! Погостят пару дней и улетят. А что документов нет – так они не знали. Не знали ведь, правда?
Пришельцы синхронно закивали.
Старший лейтенант Безруков ещё раз окинул взглядом странную компанию, зачем-то потянул носом воздух, небрежно бросил руку к форменной фуражке и отбыл. Перед этим, правда, он не забыл сделать селфи на фоне летающего блюдца, не очень-то и таясь.
– Служба у него такая, не обращайте внимания, – махнул рукой Петя. – Ну, ещё по одной? Только на этот раз без всяких расщеплений!
– Пётр, раз уж нам пришлось совершить посадку, нам требуется установить официальный контакт! – не сдавался Олег. – Товарищ старший лейтенант Безруков – представитель официальной власти вашей планеты?
– Ещё какой официальной, – хмыкнул Кирпич. – Официальнее некуда. Думает о себе невесть что, а самого сюда отправили, потому что тупой, как пробка. Начинал-то он в райцентре, да только даже на карман не мог нормально взять, я уж не говорю раскрыть чего-то. Вот и ловит здесь алкашей да тех, кто кур у соседей ворует. Мы, ребята, мне зубы-то не заговаривайте. Вы что, не уважаете меня?
– Уважаем, – ответил Игорь. Кажется, он не расщеплял. Во всяком случае, лицо его стало гораздо подвижнее, да и мрачная молчаливость пропала.
– Контакт нормальный хотите установить?
– Хотим, – кивнул Олег.
– Если уважаете и хотите установить контакт – пейте! – Кирпич, довольный тем, в какую хитрую словесную ловушку загнал пришельцев, опрокинул первым, закусив долькой селёдки.
Вечером пошли на танцы.
Кирпич, несмотря на вялые протесты, заставил гостей снять лётные скафандры и выдал лучшие вещи из своих запасов: Олегу – новый спортивный костюм и белые кроссовки с «Алиэкспресса», Игорю – цветастую рубашку, брюки и лакированные туфли. Сам Петя предпочёл скромную футболку с известным волком и фразой «Ну ты заходи, если чё» и потёртые, но фирменные джинсы, подаренные ещё женой. Игорь изрядно повеселел, Олег же, кажется, потихоньку расщеплял тайком от хозяина дома, сохранял серьёзность и талдычил про контакт и официальных лиц.
– Не ссы, братан, – широко улыбнулся Кирпич, – на танцы и глава администрации иногда заходит. Он, конечно, в возрасте уже, но так отжечь может, что молодые позавидуют. Там-то и поговоришь. Прыгай, гоним!
Залезли в старенькую «Ниву», латанную-перелатанную, выкрашенную баллончиком «под камуфляж». Автомобиль был предметом гордости Кирпича, на нём он ездил на охоту и любил говорить, что вылезал из таких мест, где любой современный внедорожник застрянет и погибнет. Проверить его слова не было никакой возможности, а если бы и была, вряд ли нашёлся бы чудак, прилюдно обвинивший Кирпича во лжи.
Мотор взревел, и «Нива» вырулила на разбитую просёлочную дорогу. Петя врубил
музыку, раскрыл окно и голосил, что было мочи:– Выпил цэ два аш пять о аш! Сел на ниву Ростсельмаш!
Гости, сначала испуганно сжавшиеся на заднем сиденье, немного осмелели и даже сдержанно гудели в такт музыке.
Возле клуба было не протолкнуться. Стояли кучками, курили, потягивали пиво – внутри было запрещено. На входе дежурил Костя, закодированный алкоголик, племянник главы администрации. На лице его одновременно отражалась вся гамма чувств от отрицания до принятия.
– Здорово, Костян! – протянул руку Кирпич. Они не то что бы дружили, но порой ходили вместе на рыбалку и состояли в приятельских отношениях. – Эти со мной. Под мою ответственность!
– Слышал уже, – мрачно кивнул Костя и окинул взглядом Олега и Игоря. – Вся деревня толкует, что гости у тебя. Ты за них платишь? Тогда сто пятьдесят.
Петя протянул бумажку и горку мелочи, и они вошли в клуб. По просьбе Гаврилова, местного полубандита, поставили «Белые розы». Ему редко отказывали – все знали, что «Белые розы» означают скорую отключку всегда пьяного Гаврилова, и проще было согласиться и потерпеть.
– Беззащитны цветы! Что с ними сделали! Снег! И морозы! – одиноко надрывался бандит посреди зала, театрально ломая руку и закатывая глаза к потолку. Из кармана кожаной куртки торчала рукоять пневматического пистолета.
– Такой он у нас, – виновато развёл руками Петя. – В принципе, безобидный. Мы его и не трогаем.
«Белые розы», ко всеобщему облегчению, закончились, и началась нормальная музыка – электроника, техно, дабстеп. Петя любил танцевать, и поэтому, махнув рукой и крикнув невразумительное своим новым друзьям, отдался безумному ритму.
Он самозабвенно дёргался под музыку, то оставаясь в полном одиночестве, то вплетаясь в хоровод молодых сильных тел. Здесь почти все были лет на десять-пятнадцать моложе Пети, но он ничуть не комплексовал по этому поводу. Напротив, он ощущал, с одной стороны, молодость своей души, а с другой – внутреннее превосходство над неопытной юностью. Парни почтительно расступались, когда он выполнял коронный номер – танцуя, проходил зал из конца в конец; девчонки хохотали, некоторые насмешливо, потешаясь над великовозрастным танцором, но многие кокетливо – особенно те, кто уже побывал в гостях. Кирпич наслаждался эйфорией, которую дарил ему клуб; если бы не глупые и жалкие естественные потребности вроде еды, сна и сортира, он бы проводил так вечность – ритмичные движения, смех, сверканье светомузыки, вспышки стробоскопа, хриплые звуки из стареньких колонок, шум и…
– Петя! Петя! Кирпич! – голос выдернул из экстаза и швырнул в дурно пахнущую реальность деревенского клуба. – Там твоего друга бьют!
– Чё? – набычился Петя, ещё не осознав до конца смысл слов, оглушённый музыкой и собственным великолепием.
– Друга твоего бьют! – лицо произносившего это парня было смутно знакомо. Чей-то внук? Бабки Мани?
– Бьют? Олега? Игоря? – наконец дошло до Кирпича. – Где?
– На улице! – прокричал вероятный бабманин потомок. – Ну, или собираются!
– Разойдись! – взревел Петя, расталкивая окружающих широкими плечами, и выскочил наружу.
Компания из десятка человек обступила Игоря, который пытался говорить что-то о контакте. Олега нигде не было видно. Кажется, пока никого не били, но тон разговоров был агрессивным и не предвещал ничего хорошего.
– Чё происходит, черти? – заорал Петя так, что услышали, наверное, на другом берегу реки. – Вы чё творите?
– Петя! Остынь! – старший, Васёк, повернулся к Кирпичу. – Давай без драк!