Nec Pluribus Impar

Когда-то он был другим. Ответственным, серьезным, трудящимся. Его отец погиб на шахтах, когда ему было пятнадцать. Обвал. Тогда погибло много шахтеров. Семья осталась без кормильца. Мать едва не сошла с ума от горя, а тут еще и десятилетняя младшая сестра. Им выплатили компенсацию, но понятное дело, это не перекрыло семейной трагедии. Здоровье матери не выдержало, она слегла.

Алекс в свои пятнадцать остался единственным мужчиной в доме. Пришлось бросить учебу, и почти год перебиваться любыми работами, чтобы прокормить мать и сестру. Те месяцы они практически голодали, а небольшая квартирка с зубами была отвоевана у заявившихся на порог приставов.

На шахты принимали с шестнадцати лет, на заводы с восемнадцати. Выбор невелик. Едва исполнилось шестнадцать, он пошел на шахты. Работа там была адская и непомерно тяжелая, особенно для, считай, еще совсем мальчишки, но платили сносно, так что Алекс, стиснув зубы, старался изо всех сил. Первое время, конечно, было непросто, но постепенно началось привыкание, и жизнь понемногу стала налаживаться.

Почти через четыре года мать умерла, но к собственному омерзению, Хантер почувствовал лишь облегчение. Тянуть прикованную к постели женщину, растить девочку-подростка, работая при этом по шестнадцать часов в сутки было на грани его возможностей.

После стало легче. Сестра росла, а Алекс возмужал и из долговязого подростка превратился в симпатичного парня. Жилье, оставшееся от родителей, у них имелось, а на жизнь им двоим вполне достаточно.

Шли годы, Дженнис, его сестренка, подросла и решила, что хочет большего. Ей тоже пришлось рано повзрослеть, с десяти лет ухаживая за матерью и занимаясь хозяйством, так что в свои четырнадцать она пообещала брату, что во что бы то ни стало они свалят из той дыры, в которой сейчас живут. Всю жизнь горбатиться на шахтах и заводах? Это ведь не жизнь. Нет, они оба достойны большего!

Хантер, махнув в свое время рукой на себя, сестренке обеспечил самое приличное образование, на которое был способен. К тому же, Дженнис и сама по себе была одаренной. С отличием окончила школу и поступила собственными силами в академию, с твердым намерением двигаться навстречу цели.

И целью ее был Индастрил. Она безумно хотела жить там. Документальные фильмы об этой подлокации, показанные в школе, новостные хроники, редкие фотографии из газет – Дженнис во все глаза смотрела на главное здание научно-технического центра и представляла, что когда-нибудь и она будет ходить по тем стеклянным коридорам.

Хантер не ущемлял стремлений сестры, но и не поддерживал ее желание подать заявление на смену подлокации. Все те долгие процедуры и тесты, которым должен подвергнуться испытуемый и о которых им когда-то рассказывали, совершенно не симпатизировали парню. Хотя он верил в то, что его Дженнис еще могла бы добиться своего, но вот сам Алекс точно не доходил до необходимого уровня требований.

Черт, да у него полного образования-то нет. О чем еще говорить? Его знаний явно маловато, чтобы заслужить такое право. Индастрил – это даже не Арэй, хотя и там нужно постараться, чтобы тебя перевели из шахт в армию. Все эти тестирования и запреты не просто так придуманы.

Если всякому взбредет в голову перекидываться с места на место, начнется такая путаница, что черт ногу сломит. А Индастрил это вообще что-то… совершено уникальное. Тем, у кого коэффициент знаний был хоть на одно деление ниже положенного, там и делать нечего. Даже дворники в столице наук имели несколько дипломов.

Алекс хоть и верил в сестру, но когда та получила положительный ответ на свою, наверное, десятую просьбу рассмотреть ее кандидатуру, был искренне удивлен. И расстроен. Если она пройдет тесты, то им придется, так или иначе, расстаться. Только Дженнис, видимо, не понимала этого. В ее розовых мечтах, она могла перетащить через границу и брата.

Только этому не бывать. Ему-то уготована жизнь здесь, пахать на шахтах. Он знал это и принял. А для сестры желал лучшего. Так что в назначенный день проводил ее до прибывшего из столицы вертолета с эмблемой Ребелиума и пожелал удачи. Тогда он видел светящееся от счастья лицо Дженисс в последний раз. Как и слышал о ней.

Прошел месяц, два. Ни ее, ни какой-либо весточки о том, справилась она или нет. Когда истек второй месяц Алекс начал бить тревогу. Что-то пошло не так. В любом раскладе, даже если бы Дженнис добилась успеха, его, как ближайшего родственника, должны были об этом известить. Так прописано в своде принятого закона.

Дни шли, молчание накалялась, как и его беспокойство. Тогда Алекс решил действовать решительней. Поднял все и всех на уши, потребовал у полиции достать сведения о местонахождении сестры, даже рискнул заявиться в центр Бондса и вытребовать ответа у губернатора, но его, разумеется, не пустили и на порог центрального управления. Все же шумиху он поднять смог, и спустя время ему пришло письмо с гербом Ребелиума.

Герб огромной страны был изящным и замысловатым: круг, от которого расходились четыре линии, разделяющие пространство на четыре части. Каждая секция своя подлокация, а в центре крошечная оттиснутая копия дворца самого Навеля. У всех подлокаций свой отличительный знак, схожий внешне с древними рунами, которыми когда-то много веков назад, еще до извержения вулкана, пользовались их предки.

У Индастрил это изящная буква “И” с длинным нижним витиеватым хвостиком и маленьким кружочком наверху. У Регулума две волнообразные вертикальные и несимметричные линии с такими же завитушками. У Арэя похожий на вопросительный знак зигзаг, только отраженный наоборот. А У Бондса непонятная загогулина со шляпкой наверху, как у буквы “T” и вдобавок, как нарост, маленькая “с”, пересекающая с главной линией. Самый нелепый знак, как и сама подлокация.

Этот самый знак был оттиснут и у Алекса чуть ниже ключицы. Он и не помнил, когда ему сделали эту татуировку. Наверное, сразу после рождения. У Дженнис он тоже был, на том же месте. И у знакомых Хантера. Их делали всем жителям, в любой подлокации. Правда, что за чернила такие использовались, он и понятия не имел. За столько лет татуировку не обновляли, но она была угольно-черной, словно только-только набитой.

По мнению Хантера, эта штука была далеко не символом памяти об их роде, как изначально задумали власти. Это больше походило на клеймо, чтобы каждый помнил, откуда он и не смел рыпаться и пытаться что-то изменить. Таким образом, им всем четко и ясно указали свое место.

Алекс с непониманием тогда смотрел на конверт. Лично сам Навель решил дать ответ? Не просто Навель. Письмо от президента Рейнольда Олдана. След его перстня снизу не мог лгать. Это как-то необычно… тем более для человека уровня Алекса. Но на конверте было его имя, так что сомнений не оставалось. Он вскрыл его, пробежал глазами по изящно написанным строчкам и… сердце ухнуло вниз.

В письме приносились глубочайшие соболезнования, и просьба простить их за неспешный ответ. По каким-то там причинам, они не могли отыскать его, Алекса Хантера, чтобы сообщить печальное известие. Его сестра, Дженнис Хантер, не справилась с экзаменом по переквалификации. Ее отправили домой, но вертолет потерпел крушение и разбился недалеко от стены. Тело его сестры сильно пострадало, и было забрано обратно в Навель. Там же его и кремировали. В самом низу листа приписка адреса и места, откуда Алекс мог забрать доставленный в Бондс прах.