Нечаянная для волка-одиночки

Когда взяла ее в руки, видимо, еще не была настроена на серьезное вдумчивое чтение. А то, что в книге были иллюстрации, подтолкнуло чисто детское желание начать с их простого просмотра.

Третья. Третья по счету открытая страница. Не с начала. Ближе к середине книги. И на ней — печать с моей руки. Нет не брачный браслет. Про него я читала еще в первый день добровольного заточения в библиотеке. Та, первая, которую с претензиями предъявляла тогда Демону.

Ошибся он тогда в ее прочтении. Ошибся настолько глубоко, что если бы знал о ней хоть толику правды, бежал бы от меня с единственным желанием забыть эту встречу, как страшный сон. Нет. Преувеличиваю, конечно. Но его реально спасло стать моей парой только искажение, нанесенное тем глупым ритуалом, что закинул меня сюда, а бедного Демона сделал бездомным. Впрочем, ему сейчас, вряд ли хуже моего. Но и завидовать не стоит. Свои желания писали девушки в очень нетрезвом состоянии. Хорошо, если хоть некоторые вспомнят, что пожелали. Надеюсь, кому-то из них повезло больше, чем мне. Я не жалуюсь. Но узнать такое о своих близких и адекватно переварить… я никому не пожелаю.

Печать любящего отца. Наносится тайнописью в первые дни после рождения. Полностью скрывает суть метаморфа, делая его неуязвимым и невидимым для охотников за метами.

Три строчки мелким шрифтом рядом с картинкой. Всего три. И они еще раз крутанули мой мир до звездочек в глазах.

Отцы ставили печать, которая делала девочку в том числе несовместимой с людьми. Ибо отец-человек не способен защитить ребенка такой печатью. В этом случае охотники быстро вычисляли их местонахождение и уничтожали всю семью. Но в немагическом мире нанести такую печать было нельзя. Отец передавал дочери свою, полностью раскрываясь.

Меня поразило стремление к самопожертвованию отцов девочек. Ибо после передачи печати дочери они становились легкой добычей охотников. Конечно, в магических мирах отцы могли даже при полном уничтожении тела восстановиться из «резерва», если тот не был уничтожен охотниками раньше. Вот, и в первой книге тоже отмечалось, что мет «может воскреснуть из мертвых, даже если от него остался только маленький волосок или обглоданная кость, …он может изменить свой статус, внешность или даже пол. Он способен превратиться из чудовища в невероятного красавца, а в некоторых случаях даже превратиться в камень или ветку, чтобы скрыться от врага.» Вот только пользовались этими способностями представители почти истребленной расы не из прихоти. Как там, в фильме, было? «Жить захочешь, не так раскорячишься»?

Мой отец не успел уйти в магический мир. Или не захотел. Или просто не имел такой возможности. Теперь я этого уже не узнаю. Но понимаю, что он сделал все, чтобы я выжила. Если даже охотники и приходили в наш дом, увидеть мою сущность так и не смогли. Печать надежно скрыла меня от них.

Отложила книгу в сторону, не особо заботясь, останется ли она открытой именно на этой странице. Я всегда тосковала по рано ушедшему от нас отцу, хотя из воспоминаний о нем осталось только чувство надежности. Любви, нежности и надежности. Я не помню его голос, цвет глаз, цвет волос. Теперь, в свете прочитанного, вижу, что это и не важно. Вряд ли кто на Земле знал его настоящего. Сколько ему было лет? Сколько раз ему приходилось менять облик или перерождаться заново, когда не получалось уйти от охотников? Как жаль, что уже никогда не смогу этого узнать. Как и того, почему в той комнате, где произошло возгорание, пострадало сильнее всего именно тело моего отца. Словно он был источником огня. А не его жертвой.

Глава, где говорилось о методах охотников, убедила меня в предположении, что смерть досталась ему нелегко.

Зачем во всех мирах были так жестоки именно к метам? Почему уничтожали? Страх? Меты не были особенно сильными магами. Но их способность быть незаметными, делала из них универсальных шпионов и убийц. Да, заставить мета убивать научились. Обычно это делалось при помощи элементарного шантажа. Когда пистолет у виска твоего ребенка, пойдешь на все, чтобы спасти. Или меты становились убийцами сами. Когда тебе ничего не оставят кроме мести, отобрав последнее, чем ты дорожил. Шантажисты это знали. И до поры тот пистолет с предохранителя не снимали, если говорить образно. Оказаться в роли дичи, когда охотник не видим, не осязаем и быстр, не хотел никто.

Так по мирам разошлась легенда о невероятной кровожадности и опасности метаморфов вообще. Так появились охотники за морфами. Безжалостные убийцы ценной для миров расы. Фанатики в чистом виде.

Все остальное перечитывала раз… несколько.

Хитрости и предусмотрительности богов можно было только позавидовать.

Меты созданы богами как уникальный генофонд. Резерв для восстановления любой расы, даже при условии «последнего могиканина».

Мужчины-меты. Несовместимости рас не было. Дети — всегда меты. Сыновья имели способность скрывать сущность практически с рождения. Они уже рождались с печатью.

У метов не было истинных в том смысле, как их понимали оборотни, драконы и прочие магические расы, выживание и благополучие которых строилось на обретении истинной пары.

Влюбчивость метов — не особенность расы. Скорее, прихоть богов. Печать связывала встреченного девушкой мужчину даром истинной пары. Опять же, чаще по воле кого-то из демиургов угасающего мира. А уже сама девушка постепенно влюблялась в избранного ее печатью мужчину.

Если печати не было, девушка могла выбирать сама, но и тут могли вмешаться боги. Или охотники, кому как повезет.

За метами-девочками всегда охотились не только фанатики, но и боги таких вот угасающих миров. Вопроса «зачем?» не возникло только после третьего прочтения. Создатели миров вкладывали в каждый новый мир определенную программу. И «набор» необходимых и достаточных условий для ее бесперебойной работы. И мир либо существует в первозданном виде, либо идет системный сбой, как у моего старенького ноута, когда туда влез вирус. И мир либо рушится, либо изменяется до неузнаваемости. Изначальные расы, магические расы, относятся именно к таким условиям. Гибель любой из них должна либо компенсироваться адекватной заменой, либо… вот тут и прибегали к «латании дыр» при помощи метаморфов.

Когда я это поняла, и укротила праведный гнев на судьбу-злодейку, вспомнила и о вопящей о подставе интуиции. Вот только используют здесь не меня одну. И Хаади тоже… гм…опытный образец в многоходовке Великой?

Как Великая смогла найти меня? Вопрос так и останется без ответа.

Глава 44.

Открытие, сделанное в библиотеке, было неприятным, если выбрать из всех эпитетов самое цензурное и мягкое определение. Сложно принять себя не личностью, а игрушкой в руках кукловода. Но прочитанное в той книге, как ни странно примирило меня с ситуацией неожиданного изменения семейного статуса.

От так и несостоявшейся семьи с Роем осталась тоска по нему и растущий и уже подающий сигналы о своих желаниях его сын. Первое шевеление… Еще несколько месяцев назад подобная радость была мне недоступна. А сейчас я простила всех. Всех, кто там, на Земле, медленно отравлял мне жизнь после смерти отца. Мать, слетевшую с катушек от горя настолько, что забросила собственного ребенка. Отчима. Его братца. Демона. Девчонок, что уговорили меня встать вместе с ними в ритуальный круг. И уже здесь. Всех из-за кого я оказалась на том мосту. И тех из-за кого так беспечно с него сиганула.

Когда прошла первая волна эйфории, пришло осознание ответственности. Одно дело знать о своей беременности. Это знание эфемерно, пока оно на уровне теории. Вот такое практическое подтверждение заставило меня пересмотреть свое отношение к происходящему со мной.

Теперь малыш командовал моей жизнью. Режимом сна и питания. Заставляя отрываться от книг и бродить по замку, выгуливая маленького непоседу, который активно долбил меня пяточкой изнутри, словно это он сам шагает. Напоминал, что ему не нравится, когда я нервничаю или расстроена. И засыпал вместе со мной, напоследок окатив волной удовлетворения прошедшим днем.