Нечаянная радость

Все дружно стали обсуждать, какое оборудование надо взять с собой, а с каким распрощаться навсегда. Решили взять новые машины, оверлок, стол для раскроя. Гладильный стол из-за громоздкости оставили в покое.

— Предлагаю сейчас закрыть ателье, — поднялась Татьяна, — и отправиться домой к Ирине. Надо подготовить ее квартиру к переселению.

Дома у Ирины все дружно принялись за работу. Платяной шкаф задвинули в угол, к нему вплотную втиснули диван, который, правда, разложить было уже невозможно. Обеденный стол разобрали и подняли на шкаф. Туда же водрузили и кухонный стол, чье место должен был занять стол для раскроя ткани. Освободилась довольно большая площадь, на которой вполне могло разместиться несколько швейных машин.

На следующий день квартира Ирины превратилась в крохотное ателье. Со своими нарядами ей пришлось потесниться. Шкаф забили тканями и готовыми изделиями. Стол для раскроя занял большую часть кухни, за ним и обедали.

Пять работниц сидели за швейными машинами, Татьяна носилась по городу, сбывая готовую продукцию и закупая новые ткани. Ирина кроила и готовила обеды для работниц маленького ателье. Ей тоже хватало забот, поскольку с продуктами стало туго, прилавки в магазинах опустели. Свои продовольственные карточки женщины отдали ей, и она выстаивала длинные очереди, чтобы купить все необходимое.

Маленький коллектив работал слаженно и дружно, объединенный общими заботами. Каждую пятницу Татьяна проводила собрание, отчитываясь перед подругами за проданные изделия, вырученные деньги, закупленные ткани. От чистой прибыли половину откладывали на приобретение новых тканей, остальные деньги делили между всеми поровну. Хоть и скромный, но все же заработок. Хоть маленький, а все-таки коллектив. Свое ателье нигде не афишировали, как огня боялись рэкета. Швейные машины были электрическими, работали бесшумно. Даже соседи не догадывались, что происходит в квартире молодой вдовы.

Так пролетали дни, проходили месяцы. Работа, забота о сослуживцах. Но наступал вечер, и все расходились по домам Ирина оставалась один на один со своими невеселыми думами. Виталий был уже далеко, где-то в прошлой жизни. Все реже и реже она его вспоминала. А вспоминая, каждый раз кляла себя за то, что завела тогда разговор, который, собственно, и послужил причиной гибели мужа.

Но прошлого уже не вернуть. А настоящее и будущее не сулили изменений в ее жизни. Да и какие, собственно, могут быть изменения? Хоть Виталий и не был ангелом, но лучше его она уже не найдет. И где сегодня можно найти себе пару? Работала она в женском коллективе и больше ни с кем не общалась. Да ей это и ни к чему. Ирина смирилась со своим положением, не роптала на судьбу. Только долгими вечерами не могла отогнать от себя воспоминаний о короткой семейной жизни. О плохом не думала, словно и не было ничего, стерлось в жерновах времени. Остались только светлые мысли о Виталии. Но все труднее становилось воскрешать в памяти его образ. В такие минуты она доставала альбом и часами всматривалась в фотографии. Потом долго не могла заснуть, ворочаясь с боку на бок на одной половинке сложенного дивана.

В одну из пятниц после очередного отчета перед коллективом и раздачи положенного заработка Татьяна задержалась. Когда все ушли, она спросила Ирину:

— Чем ты завтра занимаешься?

— Уберусь в квартире. В такой тесноте это сделать непросто. Схожу в магазин, надо выкупить за этот месяц сахар. Потом на рынок, закуплю продукты на следующую неделю. Боюсь, что наши женщины, кроме этих обедов, ничего больше и не едят. А что? Почему ты спрашиваешь?

— До обеда управишься?

— У меня время не ограничено. Ты говори прямо. Я тебе нужна? Я всегда в твоем распоряжении.

— Приходи завтра ко мне на обед к двум часам.

— У тебя намечается какое-то торжество? Дни рождения у всех твоих домочадцев уже прошли.

— Никакого торжества. Просто оденься понарядней и приходи на обед. Побудешь с нами. Дети по тебе скучают. Все спрашивают, когда тетя Ира придет. Ванятка с твоим подарком не расстается и всем рассказывает, что эту машину ему тетя Ира подарила на день рождения.

Ирина пожала плечами.

— Ладно. Приду, если так настаиваешь.

— Мы не сядем без тебя за стол.

— Уговорила.

— Смотри не опаздывай!

В субботу Ирина поднялась ни свет ни заря. Долго ползала под швейными машинами, протирала до последней пылинки. Управившись с уборкой, сбегала в ближайший магазин за сахаром, потом взяла сумку на колесах и обыкновенную хозяйственную сумку. Рынок был далеко, но она все же решила пройтись пешком налегке. Продуктов накупила много — в обе кошелки, да так, что не смогла поднять сумку на колесах в трамвай. Спасибо, молодой человек помог ей войти, а потом и выйти. А вот по лестницам на третий этаж пришлось заносить все по очереди. Хорошо еще у подъезда стояла соседка, она оставила возле нее сумку на колесах, а сама занесла другую домой. Потом вернулась за своей телегой, вконец измотанная. Дома присела на диван, передохнула пару минут, разобрала сумки. Глянула на часы. Пора собираться. Она не любила опаздывать.

Ирина наскоро приняла душ и открыла шкаф, где висели старенькие платья. Что надеть? Давно она не покупала себе нарядов. Лучшее, что у нее было, успел пропить Виталий, а то, что осталось, давно вышло из моды. Впрочем, белая блузка с черной юбкой из моды никогда не выходят, какой бы капризной она ни была. Значит, решено. Белая блузка и черная юбка. Не бог весть что, но ведь не на смотрины она собирается, всего лишь к Татьяне на обед.

Принарядилась, повертелась перед зеркалом, причесала светлые волосы, которые тут же закрутились в тугие локоны. Легкий макияж скрыл следы усталости, яркая помада довершила общую картину. Глядя в зеркало, немного взгрустнула. Как не хватает ей Виталия. Сейчас вместе пошли бы в гости. Эх, Виталик, Виталик! Ни за что ни про что погубило тебя твое самолюбие.

В трамвае было полно народу, хмурые, озабоченные лица. Ирина сошла за две остановки, решила пройтись пешком, чтобы сбросить с себя гнетущее настроение, охватившее ее в трамвайной толчее.

Было начало апреля. На тротуарах кое-где еще лежали черные от грязи кучи неубранного снега. Их медленное таяние поддерживало непросыхающую грязь. Ирина была в демисезонном пальто без головного убора. На ногах осенние сапожки, в руках небольшая сумочка, куда она втиснула модельные туфли образца пятилетней давности. Пушистые волосы развевались на ветру. Она была молода и красива. Свежий воздух и небольшая прогулка разрумянили ее щеки. По пути в одном из киосков она купила две небольших шоколадки для Олюшки и Ванятки.

Татьяна жила на четвертом этаже современного крупнопанельного дома.

— Надо же, секунда в секунду. Вот это пунктуальность! — весело встретила она подругу. — Ты просто обворожительна! — шепнула Ирине на ухо хозяйка. От чего та еще больше покраснела.

Меньше всего она хотела сразить кого-то своей красотой. Уже привыкла жить серой мышкой, загнанной в угол обстоятельствами.

— Тебе дать тапочки? — суетилась хозяйка.

— Нет. Не надо. Я принесла с собой туфли.

— Ирка, ты прелесть! — восхищенно всплеснула руками Татьяна, оглядывая гостью со всех сторон. — Я уже и забыла, такая ты красавица. Пойдем скорее. Все уже за столом.

— Кто это все? Ты же сказала, что никакого торжества.

— Никакого. Обыкновенный обед по случаю приезда моего брата. — Они вошли в комнату, где за столом сидели несколько человек.

— Знакомьтесь, моя подруга Ирина, — гордо представила хозяйка новую гостью небольшой компании. — Мой брат Сергей.

Из-за стола поднялся мужчина среднего роста с едва заметными залысинами у висков, с лицом человека, постоянно работающего на воздухе. Одет он был в новый темно-серый костюм. В рукопожатии чувствовались сила и уверенность в себе.