Нечаянные деньги

– Ну, ты можешь не радоваться, а пугаться, это как тебе угодно. А я, пожалуй, порадуюсь. Это ж просто сказка какая-то! Никогда не был в сказке, а тут такой шанс.

– Ну да, за взрослого у нас же я, а за ребенка – ты. Поэтому я волнуюсь и беспокоюсь, а ты – беззаботно радуешься.

– Ась, ну почему ты из всего можешь сделать скандал, из любого пустяка?

– Как говорила Коко Шанель, настоящая женщина из ничего должна уметь сделать три вещи: салат, скандал и шляпку. И потом, ничего себе, пустяк. Какие-то неизвестные люди зачем-то тащат твою семью в Москву. Хорошенький такой пустяк. Да мало и чем дело закончится?!

– Ну, хочешь, мы никуда не поедем. Я не пойму, чего надо-то?

– Ладно, дома поговорим. Мне пора. Пока.

* * *

Билеты нас действительно ждали на стойке регистрации. И действительно в бизнес-класс. Хотя там и полету было всего на полтора часа – прямо даже неловко было перед этими сароссянами (или сароссцами, хрен их знает, как правильно), что так потратились.

Вчера вечером мы до поздней ночи обсуждали все происшедшее, лазали в интернете, узнавая что это за страна и где именно. Ничего особенного не нашли. Царская монархия, запад Африки, мусульманская страна. Живут за счет бриллиантов и изумрудов – там самые большие в Африке месторождения. Даже Манука этого Шестнадцатого удалось найти – африканец как африканец, седой, кучерявый, толстый, в каких-то странных, как у них часто бывает, одеждах, расшитых золотом, серебром и, похоже, какими-то драгоценными камнями. Чистый Болливуд. Бывает же такое.

Всю дорогу в самолете мы оба нервничали, обсуждали как правильно себя вести на приеме. Оба мы не слишком искушены в дипломатических ритуалах, да и языками иностранными не владеем особо. Вся надежда у меня была только на мосье Матана, второго секретаря посольства, который мне звонил. Наверное, учился, как и Жозе, у нас в стране, очень уж уверенный у него русский, разве только акцент чуть-чуть выдает иностранца. Ну, и вообще, в целом, нервничали – что да как будет, что из этого всего может получиться. Не каждый день такое случается.

В Домодедово нас повели через специальных выход для вип-пассажиров, там нас встретил вполне себе русский водитель (деловой костюм лучше, чем Роберт когда-нибудь на себя надевал, табличка «Анастасия и Роберт Гороховы», отличные манеры), забрал у нас наши сумки с вещами и препроводил в реальный лимузин.

Лимузин меня как-то добил. Ни бизнес-класс, ни специальный выход, вообще ничего из деталей этой полусказочной истории почему-то не наводили меня на мысль о правдоподобности и удивительности происходящего. А вот лимузин – навёл. Нежный запах натуральной кожи и какого-то дорого парфюма внутри салона, невероятная чистота лакового покрытия хищных боков – будто автомобиль не по дорогам Москвы ездит, а летает в верхних слоях атмосферы, всё так и говорит, кричит о специальном мире для богатых людей. Водитель с ацтекским профилем, молчаливый и услужливый. Коктейли, поданные нам, не успели мы войти в лимузин, и смесь сухофруктов с орехами на небольших изящных тарелочках. Я как то особенно остро почувствовала в этот момент чиненые-перечиненные ботинки, хоть и неплохой, в общем, марки, и старенькую курточку, отданную мне когда-то Риткой «на донос».

Я скосила глаза и посмотрела на Роба. Он, в отличие от меня, совершенно не смущался. Глаза его горели радостным огнем, он был как ребенок, которого родители привезли в Диснейленд: одной рукой ел, другой пил, ухал, ахал, пытался пристать с разговорами к водителю, который только молчал и кланялся в ответ легкими полупоклонами, то и дело вскакивал и пытался привлечь мое внимание, когда мы проезжали мимо той или иной достопримечательности.

– Ась, давай орешков себе отсыпем? Смотри я тут сколько их нашел! – проговорил он мне ухо, одновременно открывая потайное отделение в двери авто. Там действительно лежало десятка полтора пакетов с орехово-фруктовой смесью.

– Да ты что, с ума сошел, что ли, – зашипела я в ответ на мужа. – И думать забудь. Не позорь страну.

– Да страна то тут при чем, – надулся в ответ Роб, но дверцу закрыл. – Вечно тебе все не так и всё нельзя.

И демонстративно отвернулся от меня к окну.

Наконец, мы подъехали к какому-то высотному зданию. Я удивилась: для посольства, как мне кажется, здание очень странно выглядит. Ну, по крайней мере, для моего представления о посольстве.

Оказалось, что это не посольство, а отель: La Panthere Suits&Spa было написано на вывеске справа от входа. И нам там забронирован и оплачен номер, чтобы мы могли привести себя в порядок после дороги и подготовиться к вечернему приему. О нем мы были оповещены с помощью пригласительных, которые нам передал портье на ресепшене, при заселении в отель.

Как только за носильщиком, принесшим нам наш багаж, закрылась дверь номера, Роб с индейским криком подпрыгнул и во весь рост, не раздеваясь, упал на огромную кровать.

– Йехууу! Какой кайф! – прокричал он, раскинувшись морской звездой. – Ась, напомни мне, где именно ты спасла негра этого. Я туда тоже буду ездить. Смотри, какая от таких спасений польза! Я никогда в жизни не летал бизнес-классом! Я никогда не жил в таких номерах! За такое не жалко и в драку вписаться!

Я посмотрела на мужа насмешливо.

– Ну, если бы гарантировано за всех спасенных африканцев такая награда была. Там ведь и бедные учатся. Так что не разгоняйся пока.

– Ладно, не буду, – покладисто согласился муж. – Чур, я в душ первый!

Я не стала спорить. Разулась, одноразовые тапочки обувать не стала, осталась босиком – такой мягкий был ковер под ногами! – и села в кресло перед огромной ТВ-панелью.

Из ванной донесся шум воды и немелодичные выкрики – муж пел. Вообще, петь в душе он любил и, пока мы не продали квартиру и жили в городе, он пел там каждый день. Потом, когда мы стали жить в частном доме, петь он перестал: у нас не было общей канализации, только сливная яма рядом с домом. Ее выкачка стоила весьма недешево. Так что мы взяли себе за правило мыться быстро и стараться расходовать на каждую помывку минимум воды. Ну, и собственно водяной счетчик тоже не давал нам сильно разгуляться в этом смысле. Почему-то это пение меня тронуло прямо до слез. Интересно, а Иван поет в душе?

Я проснулась от звонка отельного телефонного аппарата. Видимо, пока ждала Роба из ванной, уснула в кресле, а он не стал меня будить. Лишь прикрыл пледом и подложил под голову подушку.

– Добрый день. Вас беспокоят с ресепшена. Вам звонят из посольства Сароссы, господин второй секретарь посольства, месье Матан. Позволите соединить?

Я чуть не ответила «Позволяю!», так я растерялась. Закашлялась утвердительно, скрыв смущение.

– Добрый день, мадам Горохоф! Приветствую вас в Москве. Надеюсь, вам удалось отдохнуть после утомительной дороги:

О, да. Дорога была на редкость утомительной. Смешной такой. Съездил бы он по осени куда-нибудь в район деревни Малые Херы, за картошкой на зиму, и обратно. Вот тогда бы мы с ним поговорили!

– Да, месье Матан, большое спасибо! Вполне отдохнули.

Краем глаза я увидела, что Роберт тоже проснулся, и снова пошел в душ. Дорвался мальчик до бесконтрольной воды!

– Вот и отлично, мадам Горохоф! К 18:30 у парадного подъезда отеля вас будет ждать ваш лимузин, чтобы отвезти вас в посольство. Сбор гостей с 19, в 19:30 – начало приема. Дресс-код black tie. Всего доброго и до встречи, мадам Горохоф.

Господи, вот как-то об этом я не подумала. Прием. Он же меня предупреждал про него, еще когда звонил первый раз. Прием в мою честь. Блин. Блин, блин, блин. Я не готова к приему. У меня нет ни одной тряпки, которая годилась бы для приема. Ее и дома-то нету. И уж тем более ее нет в моем чемодане. И, кстати, Роб тоже экипирован, мягко говоря, не для приемов.

Я кинулась к портье прямо в белом махровом халате, который пах чем-то очень статусным и прилегал к моему телу как вторая кожа.