Нечаянные откровения

Нынче даже высокомудрые критики, подвизающиеся на ниве культуры, непременно образованность свою хочут показать. С этаким зудящим желанием высказаться красиво, по-иностранному, попугайски схватывая и употребляя забугорные словечки, они порой рожают поистине смехотворную чепуху. Как вот это, например, «изобретение», попавшееся мне в критической заметке о съёмке какого-то фильма: «некомфортный метод экранного нарратива» (чья это речь? что за птичий язык? ни одного русского слова!).

1.06

В своих записках я уже касался разрушительной роли интеллигенции в судьбе Российской империи. Тема эта болезненная. Попытка найти истину, проникнуть в глубину тогдашних событий, оставляет всё-таки нерешённым вопрос: «Почему же случилось то, что случилось?»

Для меня это оставалось загадкой, над которой я ломал голову.

И вдруг… в «Литературной газете» (№20, 2017) появилась блестящая, аргументированная статья Виталия Третьякова «Эпитафия на могиле российской интеллигенции». Тут уж мне был подарен случай встретить единомышленника.

Автор не отказал себе в удовольствии оставить на страницах газеты этакие отдельные афористические пассажи, вскрывающие саму подноготную – психологию – этого рождённого в России сословия.

Вот предельно краткая – не в бровь, а в глаз – предложенная им характеристика.

О народниках (шестидесятые годы XIX-го века): «интеллигенция любит народ и себя»; затем о социал-демократах: «потом – себя и народ»; о разного толка либеральной интеллигенции накануне революции: «потом – только себя»; и, наконец, о нынешних либералах: «она начинает восхищаться собой и ненавидеть народ».

Ещё пассажи:

– «Интеллигент сомневается во всём, кроме того, что он интеллигент»;

– «Российская интеллигенция всегда клеймит власть, но всегда обижается, если власть не сажает её за стол с собой».

К этому я бы добавил, что в современной России некоторые писатели – из адептов постмодернизма – очень уж подходят под определения Третьякова.

Один из них, очень известный и к преклонному возрасту так и не изживший исключительную любовь к себе – любовь до такой степени, что он уже совершенно неспособен её заметить, – в интервью выдал на гора такие откровения: «Людей вообще нет; есть лишь сто человек, зато они настоящие. Собственно, больше ста и не надо.»

То есть вся страна, все другие люди – так, некий материал для измышлений настоящих, к которым, без сомнения, причисляет себя он, небожитель, Андрей Битов.

Забавно, однако… Старина не чувствует, что в этой своей дутой избранности доехал он тут до социального расизма.

7.06

Экие чудеса случаются на нашей планете, ставшей уже маленькой для двуногого, который ещё недавно (по историческим меркам) разъезжал на телеге, а нынче может за считаные часы попасть в любую точку Земли. Вот и гуляет нынче ветер по планете, дуновением своим унося людишек, словно осенние листья.

Скажем, родились перед самой войной (Отечественной) два ребёнка в краю чернозёмном в Воронежской области – в соседних сёлах. Удалось им обоим уцелеть, пережить лихие времена и встретить старость… за океаном (!) – одному в Штатах, другому в Канаде.

Одногодки: один из них – Геннадий Русаков, получивший поэтическое благословение от Арсения Тарковского и поощрённый Евгением Евтушенко, стал известным поэтом, сказавшим однажды:

Не нужно принимать себя всерьёз.Мы тут, ей-богу, очень ненадолго.

Вот и в интервью он тоже обронил: «Все мы в этом мире гости и странники…»

Ну а другой – это я, прочитавший о нём в «Литературной газете» и узнавший в нём земляка: его Новогольское от моего родного села Алешки всего в каких-нибудь тридцати километрах друг от друга!

Увы, мне самому, увезенному с моей малой родины ещё в детстве, удавались лишь редкие посещения земли, на которой был рождён. И боль эта оставалась всегда со мной, жившим в городе на Неве. Вот и винился я перед ней, малой родиной, в лихие девяностые:

Прости, земля родная. Немотоюотмечен путь мой скорбный. И сюдас больной душой, с котомкою простоюпути мне нет. Не отыскать следа.

И теперь мне вдруг пришло в голову, что нас с Геннадием взлелеяли одна и та же земля, одна и та же речь, прославленная нашими великими земляками Чеховым, Буниным, Платоновым… И как отрадно встретить в моём одногодке человека честного в самооценке, человека искреннего – с философским складом ума, человека, схожего со мной не только мироощущением, но даже в мелочах (например, в увлечении французским и занятиях стихотворными переводами с иностранных языков на русский).

10.06

Весёлые моменты преподносит жизнь в ходе движения за эмансипацию – в борьбе за достижение полного женского и мужского равноправия…

Будничный день в городе. Метро (надо отметить, что такое может быть в наши дни по всей земле – в любой стране, где оно есть). Входит в вагон девушка… нельзя даже сказать что в шортах. На ней натуральные трусики из тонкой ткани наподобие тех, в которых ложатся в постель. Вот так нечаянно, в метро едучи, вздремнёшь, очнёшься – и не сразу сообразишь, куда ты попал. На пляж? На танцы? И тут же оглядишься, одумаешься, погаснет удивление. Все давно уже к этому привыкли!

Однако.

Представим себе мужика в метро или в магазине в подобных трусах… Ау, феминистки! Куда же делось равноправие? Получается совсем по Оруэллу: тут кто-то почему-то становится равнее других? Почему?

А всё потому, что женская природа неотменима в стойком стремлении любым путём предъявлять миру свои прелести. И мужская природа неотменима – у всякого нормального мужика другие причуды. И тут уж, как киплингским Западу и Востоку – им, женскому и мужскому началам, не сойтись никогда.

15.06

Всё никак не избавится наша критика от глупой толерансы.

«Литературная газета» опубликовала заметку о постановке оперы Чайковского «Пиковая дама» (режиссёр Павел Сорокин) с таким вот подзаголовком: «Зачем вносить вульгарность в постановку классики?» Автор Людмила Лаврова пишет:

«С первыми звуками интродукции естественным было бы видеть, согласно либретто, “залитую весенним солнцем площадку в Летнем саду”, расхаживающих нянюшек, гувернанток и играющих детей, но что это?! Публичный дом! И все персонажи оперы мужского пола, кроме Германа, весьма откровенно развлекаются с девицами лёгкого поведения – кто на стуле, кто на полу, кто – зажав в углу! И вместо хора нянюшек, слова “Забавляйтесь, детки милые!” поют проститутки, одетые в гусарские костюмы!»