Нечаянный брак

— Речел?

Клинт обвел взглядом кухню, претерпевшую, к счастью, более приятные изменения, чем плита. Даже окно над раковиной блестело. В центре опустевшего стола возвышалась большая кастрюля с водой, в которой плавали очищенные и порезанные овощи. «Заготовка для рагу или супа», — подумал Клинт и действительно увидел открытый рецепт оленьего рагу, любимого блюда его мамы, Услышав голоса наверху, он понял, где находится Речел. Она разговаривала с его братьями. Не хватало по-прежнему только Мэта, еще не вернувшегося из города и наверняка страдавшего от жуткого похмелья.

Речел сидела на кровати Зака, прислонившись к бревенчатой стене, положив ногу на ногу и скромно натянув поверх юбку. Шесть мальчиков — ибо Клинт до сих пор считал их детьми — сгрудились вокруг нее, а в центре образовавшегося круга лежали карты.

— Ну, ребята, вам крышка, — сообщил Коул.

— Крышка? — смеясь, переспросила Речел и обратилась к Джереми:

— А вы уверены, что новичкам действительно везет? Я же не смогу расплатиться с вами за проигрыш.

Мгновенно забыв о творящемся внизу, Клинт прислонился к одной из невысоких перегородок, разделявших верхний этаж на три спальни. Он немного понаблюдал за Речел, а затем поочередно взглянул на братьев, которые, видимо, учили ее играть в покер и нещадно обдирали. В другое время Клинт, наверное, устроил бы им нагоняй, но ребята уже давно так беззаботно не отдыхали, и он не мог сердиться. Хотя ему претила мысль о надувательстве, однако у людей есть право на развлечение.

— Пара двоек, — сказал Коул, протягивая Заку открытую карту. — Ну и ну! Взгляни-ка на этого короля, Коди, у тебя почти флеш-рояль! А леди получает даму!

Смотрите, у нее будет пара дам! — воскликнул он, бросая Речел последнюю карту. — Если не ошибаюсь, кто-то спрашивал, везет ли новичку? Дорогая, если только никто не прячет в рукаве джокера, тебе выпал самый большой выигрыш.

Речел глядела на братьев огромными невинными глазами, и всем было ясно, что она не притворяется.

— Правда? — Наклонившись, она осмотрела кучу лежавших фишек. — И сколько я выиграю?

— Пятьдесят долларов! — мгновенно сосчитал Коди. — Если бы это были настоящие деньги, ты бы здорово разбогатела!

Клинт облегченно вздохнул. По крайней мере они играют не на деньги. В этот момент Речел посмотрела в его сторону.

— Клинт? Это вы?

— Черт возьми, девочка, разве ты слепа? Конечно, я!

Щеки у девушки порозовели.

— Тень от шляпы падает вам на лицо, — начала она. — Я не смогла как следует рассмотреть. Кроме того… я никогда не видела столько похожих друг на друга людей.

Вспомнив о хороших манерах, Клинт сорвал с головы шляпу.

— Мне жаль прерывать вашу игру, но внизу творится что-то ужасное. Что это за масса, которой вымазана вся печь?

— Мой хлеб! — Речел отшвырнула карты, вскочила с кровати и бросилась к лестнице, расталкивая стоявших на ее пути братьев.

— Хлеб?! Это хлеб? — захохотал Клинт. — Сколько же ты положила туда дрожжей?

Девушка пулей пролетела мимо него, однако ему удалось схватить ее за руку:

— Ну-ну, потише, а то можешь свалиться с лестницы. Ступеньки кажутся неудобными, но ты скоро к ним привыкнешь. Осторожно!

Клинт начал спускаться первым, чтобы иметь возможность поддерживать девушку, и с интересом глядел на ее маленькие ноги.

Очутившись в кухне, Речел замерла и с недоумением уставилась на плиту.

— О нет! Мои замечательные детки! Что с вами случилось? — горестно воскликнула она.

Собакоподобное животное, по-видимому, впервые в жизни утолившее свой голод, облизнуло пятнистую морду, шлепнулось рядом с плитой и жалобно заскулило.

— Господи, — тихо сказал Клинт, внимательно глядя на его живот, — надеюсь, он не заболеет.

— Ты хочешь сказать, что мой хлеб вреден для здоровья? — возмутилась Речел.

— Я думаю, что дрожжи могут быть вредны собакам. По-моему, ты положила их слишком много.

— Одну чашку на порцию, как написано в рецепте.

— Целую чашку? — присвистнул Клинт. — Неудивительно, что тесто залило всю кухню. Ты, должно быть, не правильно прочитала. В рецепте мамы говорится о четверти чашки дрожжей на порцию.

В этот момент появились остальные братья. Когда они увидели, что творится на плите, глаза у них полезли на лоб.

— О! — вскричал Коди. — Все это мы будем печь?

— Нет, Коди, вряд ли это будет съедобно, даже если мы отдерем тесто от плиты, — ответил Клинт. — Хлеб сегодня достался только Бесполезному.

— Черт! — вырвалось у мальчика. — А я весь день мечтал о горячем хлебе.

Девушка выглядела такой несчастной, что Клинт тут же поспешил добавить:

— Все не столь уж плохо, Речел. Сегодня мы будем есть печенье, а хлеб ты испечешь завтра.

И закатав рукава, он принялся отчищать и отскребать плиту. Через десять минут стало ясно, что его заявление о том, что все не так уж плохо, несколько преждевременно.

Никогда в жизни ему не приходилось видеть столько теста. Хуже того, проклятая масса прилипла к теплому чугуну, и ее почти невозможно было отчистить.

— А ты положила всего чашку дрожжей на порцию? — спросил Клинт. — Я даже не подозревал, что пятнадцать чашек муки могут превратиться в нечто подобное.

— Девять, — уточнила Речел. — В рецепте говорится о трех чашках муки на порцию, то есть девять на три порции.

Клинт некоторое время молча изучал ее.

— Нет, милая, в рецепте говорится о пяти чашках муки на порцию, значит, всего пятнадцать. Очевидно, ты напутала не только с количеством дрожжей. Ты плохо видишь?

— Конечно, нет, вижу я хорошо! — сверкнула глазами девушка.

Заметив выражение ее лица, Клинт выругал себя за глупость. Женщины слишком чувствительны к таким вещам, поэтому он решил быстрее загладить свой промах и больше не упоминать о ее зрении.

— Ты права, нелепое предположение. Ничего удивительного, что ты ошиблась. Тройка и пятерка очень похожи, а я столько раз готовил по этому рецепту, видимо, цифры от частого употребления стерлись, их уже трудно различить.