Нечаянный король

– Невозможно, государь, – твердо сказал Интагар.

– Эт-то как понимать, милейший? – грозно поинтересовался Сварог. – Моя королевская воля…

– Ваше величество, еще ни один король, если не считать сказочных персонажей, не научился воскрешать мертвых… – быстро прервал Интагар. И продолжал с невинным, честным, ясным взглядом: – Прискорбное недоразумение произошло, государь, в ночь кончины короля Конгера. Эти девятнадцать неделю содержались в крепости на том берегу реки, той ночью их решили перевезти в тюрьму Давут, уже на этом берегу… Погрузили на барку… Неопытный шкипер посадил суденышко на камень – есть там коварное местечко с парой подводных утесов, опытные капитаны его обходят, а новички, да еще подвыпившие… Словом, барка затонула, ни один из девятнадцати не выплыл. Шкипера, конечно, должным образом наказали… нет, и в этом случае даже вы не можете уже его помиловать…

– Та-ак… – протянул Сварог. – Неплохо…

– Воля короля была выражена совершенно недвусмысленно, – сказал министр полиции, стоя навытяжку. – На васэтого греха нет.

– Пожалуй, – покрутил головой Сварог. – А прочие списки – на казнь и высылку? Вы их тоже… осуществили?

– Нет, государь. Здесьуже требуется ваша подпись. Чтобы все поняли: с вами шутки плохи. Я очень надеюсь, что вы выполните волю вашего покойного… приемного отца. Милость тут неуместна. Взгляните. Под именем каждого кратко описаны прегрешения. Если у вас есть сомнения, я прикажу принести дела. Клянусь вам чем угодно – ни один из них не страдает безвинно. Все они совершили проступки и преступления, караемые по нашим законам смертной казнью или ссылкой.

– А ведь вы, любезный, мне не врете… – задумчиво сказал Сварог. – Но ведь другие, с теми же прегрешениями и преступлениями, остались на свободе?

– Увы, государь… Если вы начнете приговаривать всех, не с кем будет работать. В списки, как вам наверняка говорил король, попали только те, кто способен на шатания. Те, от кого следует ожидать верной вам службы, остаются на прежних постах, при старых должностях. И у вас всегда будет возможность достать дела и сдуть с них пыль. – И он проникновенно добавил: – Что поделать, если нельзя иначе…

– Пожалуй… – сказал Сварог неохотно, глядя в стол. – Пожалуй что… Нет другого выхода, страну следует взять в руки, чтобы на фоне покойного короля я не казался слабачком… Все правильно, да… – Он потянулся за пером и вдруг отдернул руку. – Послушайте, любезный мой… Списки вашей рукой писаны, а?

– Совершенно верно.

Сварог вкрадчиво сказал:

– А теперь признайтесь-ка мне быстренько: есть кто-то, кого вы внесли в эти списки самочинно? Уже после того, как их продиктовал король?

– Нет, – моментально ответил Интагар.

– А вот теперь – врете, – удовлетворенно сказал Сварог. – Нагло врете. Я умею это определять безошибочно, учтите… Ну? Нет на этом свете незаменимых министров полиции…

Почти сразу же Интагар ответил, напрягшись и побледнев:

– Я слышал краем уха об этом вашем умении, но думал – враки… Вы правы, ваше величество, каюсь. Вот эти двое – в списке на казнь. И эти трое – в списке на ссылку.

– Вот теперь вы опять говорите чистейшую правду, – хмыкнул Сварог. – Объяснения последуют?

Интагар сказал с видом бледным и решительным:

– Да, государь. Вам когда-нибудь плевали в лицо?

– К счастью для таковых нахалов, нет.

– Вот видите… А теперь представьте, что это вас, проходя мимо, небрежно шлепает перчаткой по лицу высокородный граф и, головы не поворачивая, небрежно роняет: «Посторонись, быдло…» И представьте еще, что все это происходит в церемониальном зале, при скоплении придворных. Потом представьте, как вашудочку – дочь министра, но увы, не дворянина – прижимает в углу столь же высокородный, лезет за корсаж и велит прийти к нему сегодня, если она хочет заработать пару золотых. Представьте, что вы просто-напросто не имеете права поднять руку в ответ, вообще одернуть наглеца…

– Ого, – сказал Сварог. – А ведь в вас что-то человеческое проснулось…

– Я-то стерплю многое, государь. Должность такая. Но дочек я растил не для того… Воля ваша, казнить или миловать. Но я вас заверяю в одном: те, кого я вставил, никакой пользы вам не принесут, поскольку даже с ролью камер-лакея справиться не могут…

– Ну, хорошо, – сказал Сварог. – В конце концов, если здесь, во дворце, форменный гадюшник… Я сделаю только одно исправление: троих кандидатов на ссылку оставлю в списке, но добавлю к ним тех двух, кого вы предназначили на плаху. И сделаю это, мой любезный министр полиции, еще и для того, чтобы вы накрепко свыклись с мыслью: в жизни и смерти волен один я. Ясно вам?

– Да, государь, – покорно ответил министр.

– И еще один нюанс, – безжалостно продолжал Сварог. – Сколько украли вы лично? Чем обогатились? Ну-ка! Можете врать, но я ведь сразу узнаю…

С каменным выражением лица Интагар опустился на колени, повесил на шею пояс, что означало полное его смирение перед королевской волей, и негромко заговорил. Сварог слушал, время от времени заглядывая в лежавшие перед ним бумаги. Задумчиво постучал пальцами по столу. Обобщая и сравнивая, приходилось признать: хотя министр полиции и опустил кое-что себе в карман, безбожно путая таковой с государственным, все же, по большому счету, он хапнул неизмеримо меньше, нежели иные высокородные. Даже сравнивать смешно.

– Ну вот, и теперь не врете, – сказал Сварог. – Детишкам на молочишко, а? Встаньте и наденьте пояс на место. Мое величество по размышлении вас милует, но напоминает, что и с вашего дела могут однажды сдуть пыль… Подготовьте указ: все поименованные в этих вот бумагах, – он хлопнул ладонью по стопе донесений, с точностью до гроша сообщавших, кто сколько украл, из каких сумм и когда, – обязаны в течение двух недель внести половину в казну, на нужды нового учреждения, которое моей волей создается для освоения Трех Королевств. У этого учреждения пока что нет ни названия, ни штата, но это я решу в скором времени. Две недели. Кто не подчинится или рискнет меня обсчитать, потеряет не только все нахапанное – вообщевсе, вкупе с родовыми поместьями, независимо от того, есть там младшие сыновья или нет. Себя, так и быть, можете в этот список добровольных жертвователей не включать, но строжайше проследите, чтобы все остальные не увильнули… Что там? Ага, материалы по этому вашему герцогу… положите их на стол и ступайте… Стоп, стоп! Что это ваши ребятки приволокли? Я же человеческим языком распорядился: экстракт. А вы мне суете следственное дело, судя по толщине…

Министр полиции энергично возразил:

– Государь, это и есть экстракт, сиречь краткий список прегрешений. Сами следственные дела занимают четыре шкафа и насчитывают семьдесят две стандартных укладки, то есть картонных чехлов для бумаг толщиной в половину локтя…

– Да? – с интересом сказал Сварог. Повертел головой. – Вы здесь не мелочитесь, я вижу… Если сложить стопкой… тридцать шесть локтей, ага… Впечатляет. Ладно, идите.

Оставшись в одиночестве, он быстренько подмахнул зловещие списки, предварительно все же прочитав их вдумчиво, – не дай бог, обнаружится какой-нибудь старый знакомый, которого, несмотря ни на что, следует вытащить из этой паскудной ситуации: муж Маргилены, к примеру, или адмирал Амонд…

Нет, никого знакомого. Ну что ж, так даже легче. Не надо было, господа мои, нагло смахивать в карман казенные суммы, прирезать владения бедных невлиятельных соседей, подсылать убийц к врагам и любовникам жен, продавать государственные секреты сопредельным державам, ет цетера, ет цетера. Вы не хуже и не лучше многих других, но королю Сварогу, новоявленному Баргу, нужно себя поставить, так что не взыщите…

Закурив, он придвинул к себе бумаги томившегося в ссылке герцога Лемара – никаких сомнений в том, что он там именно томится, на Стагаре не особенно и развернешься касаемо юных девиц и антикварных драгоценностей, особенно если ты ссыльный после конфискации. Так, начнем с достижений…