Нечаянный тамплиер

Они миновали разоренную деревню, потом еще одну такую же, когда южный вечер начал быстро опускаться над Левантом. Солнце коснулось полоски моря на горизонте, и с той стороны подул слабенький ветерок.

— Нужно остановиться на ночь. До темноты нам не доехать до Кармеля. Это только кажется, что гора близко, а, на самом деле, она еще достаточно далеко от нас, — сказал монах, когда они остановились на очередной небольшой привал возле какого-то маленького ручья, попавшегося на пути.

— И что же вы предлагаете, брат Иннокентий? — полюбопытствовал Бертран.

— Я уже проезжал этой дорогой. И один человек здесь приютил меня на ночь, — поведал монах.

— И что за человек? — спросил рыцарь.

— Он христианин. Карлос зовут его. Из испанцев. Живет здесь в отдельном маноре. В прошлый раз он предоставил мне кров на ночь, еду и убежище, когда по этим окрестностям еще рыскали люди Бейбарса. К его дому ведет тропа вдоль этого ручья. Манор расположен в небольшом ущелье у истока. Дом Карлоса в стороне от дороги, потому, наверное, сарацины и не тронули его. А я узнал об этом месте еще от одного монаха, — сообщил францисканец.

— Ну, что ж, давайте поедем к этому Карлосу, а то темнеет уже, — предложил Грегор.

После того, как они проехали еще несколько разоренных деревень с вырезанным населением, Гриша опасался, что и манор этого испанца, о котором говорил монах, тоже мог быть уже опустошен и разрушен. Сарацины вполне могли набрести на его жилище и убить, как и многих других христиан в округе. Но, попытка не пытка. Не ночевать же посередине дороги?

Вскоре за зарослями олеандра они действительно увидели вход в узкое ущелье, расположенное между двух холмов и больше похожее на обыкновенный овраг. Но, дальше вверх по течению ручья их взорам предстал настоящий маленький каменный замок с двумя башенками над воротами, перегораживающими проезд. Ручей вытекал через трубу, сделанную из камней под стеной сооружения.

Монах подъехал на своем ослике к воротам и постучался. К удивлению, его узнали и открыли. Когда вся компания въехала внутрь, то оказалось, что каменной была только надвратная стена и башенки на ней. Остальные постройки, кроме хозяйского дома, расположенного в глубине обширного двора, оказались глинобитными. Внутри замка-манора имелись конюшня, небольшой загон для коров, овчарня с овцами, курятник с курами, свинарник с поросятами, навесы для сена, фруктовые деревья и несколько жилых построек, из которых самой большой был хозяйский дом.

Внутри оказалось довольно много людей. Они сидели даже в обнимку с живностью в загонах. Похоже, местные крестьяне из окрестных деревень нашли здесь убежище от врагов. Были тут и солдаты с копьями и крестами, нашитыми на сюрко. Высокий жилистый человек с мечом на поясе и в почти такой же железной шляпе, которую Григорий отдал Мансуру, наверное, начальник караула, который и впустил их во двор, пошел докладывать об их приезде хозяину. Они спешились, Грегор помог спуститься с седла Адельгейде и вместе с ней наблюдал, как одна смуглая женщина доила козу, а другая, похожая, задавала корм поросятам. Где-то в глубине просторного двора кричали дети и лаяли собаки.

Вскоре к ним вернулся начальник караула и сказал:

— Дон Карлос ожидает вас в доме. Проходите, мои люди позаботятся о ваших лошадях и об ослике.

Первый этаж дома выглядел высоким и не имел окон, а дверь в него оказалась окованной железом, больше напоминая крепостные ворота. Над ней с двух сторон нависали стрелковые балкончики-машикули. А высокие и узкие стрельчатые окна имелись только на втором этаже. Страж, вооруженный копьем, распахнул дверь, и они оказались в уютном патио, посередине которого имелся даже небольшой фонтан, у которого на настоящем стуле сидел Карлос, оказавшийся старым испанцем, таким же жилистым, сухощавым и смуглым, как и командир его караульщиков.

Хозяин манора был одет в черные кожаные штаны и в кожаный жилет, распахнутый на груди. Толстая золотая цепь с золотым крестом красовалась у него на шее. Несмотря на преклонный возраст, широкие плечи выдавали в нем воина, могучего в прошлом, а ныне просто старого и давно ушедшего на покой. Голова его не полысела, но казалась куском снега, налепленным на светлый шоколад его загорелого жесткого морщинистого лица с длинными седыми усами, нависающими своими концами над опущенными вниз углами рта. У ног его лежала большая собака-мастиф. Рядом чуть позади стоял, опираясь на полутроручный меч-бастард, какой-то рыцарь в кирасе, надетой поверх кольчуги, и в закрытом шлеме, похожий на телохранителя.

— Давно я вас, брат Иннокентий, не видел. Вижу, что мое гостеприимство вам пришлось по вкусу, раз привели и спутников. Кто это с вами? — спросил дон Карлос, вполне неплохо выговаривая слова на старофранцузском, хотя акцент и чувствовался.

Когда монах представил прибывших, хозяин манора проговорил:

— Я всегда рад приютить под своим кровом пилигримов. Тем более, мое почтение такой молодой баронессе. Но, никакого особенного угощения у меня нет. Мы бедно живем. На время нашествия Бейбарса я приютил у себя всех крестьян с их скотиной, сбежавших из соседних деревень в поисках убежища. Так что едоков у нас слишком много. И, слава Господу, сарацины пока не добрались до нас, но могут появиться в любой момент. Потому безопасность тоже гарантировать не могу. Если враги явятся, я приму бой, хоть и будет он, скорее всего, для меня последним. Но, женщин и детей я убивать не позволю. Буду защищать их до последнего.

— Ваших людей немного, мессир Карлос. Но, пока я здесь, вы можете рассчитывать на мой меч, — сказал Бертран.

— Тамплиеры в моем лице тоже на вашей стороне, — сказал Грегор.

Дон Карлос что-то проговорил на испанском своему телохранителю и тот куда-то отошел. Вместо него вскоре появились несколько женщин, которые проворно начали накрывать стол, расположенный в этом же патио по другую сторону от фонтана. Несмотря на то, что хозяин прибеднялся, угощение им выставили вполне приличное. На столе виднелся даже запеченный поросенок на огромном блюде и традиционный испанский хамон, а также оливки, сыр и фрукты. Был подан и большой местный круглый хлеб-лепешка, а также отличное белое вино.

Когда все расселись, монах благословил трапезу. И Григорий поинтересовался у хозяина, занявшего место во главе стола:

— Вы, наверное, поддерживаете отношения с монастырем кармелиток? Далеко ли от вас до обители?

— Полдня пути. Там еще и командорство ваших братьев-храмовников, а внизу, возле моря, рыбацкая деревня Кайфа, названная так по имени иудейского первосвященника Каифы. Там можно купить свежую рыбу. Иногда я посылаю за рыбой своих людей, но, сам я не общаюсь ни с кем. И уже очень давно не ездил в ту сторону. Я никому не служу, живу сам по себе, как свободный человек. Этот дом в ущелье я купил у одного старого франка, который решил навсегда покинуть Святую землю, чтобы отправиться умереть на родине. Я же, напротив, дал обет умереть на Святой земле. И вряд ли кто-нибудь сможет мне помешать в этом. Я не боюсь умирать. Всю жизнь я провел в боях с маврами в Кастилии. Меня ничто уже не способно испугать. Потому я и не сбежал, когда все сеньоры вокруг побежали от войск Бейбарса. Просто сижу и не высовываюсь. Враги пока прошли мимо. А то, что будет дальше, ведомо одному только Господу.

Глава 19

Они уже доедали ужин, а солнце почти совсем зашло, и небо начинало темнеть, когда в патио прибежал молодой загорелый боец в кольчуге, но без шлема. Меч в ножнах болтался у него на поясе. Этот человек, вероятно, пользовался большим доверием у дона Карлоса, во всяком случае, он беспрепятственно подошел прямо к нему и быстро что-то доложил на испанском. Хозяин поделился услышанным и с гостями:

— Плохие новости, друзья мои. Сарацины направляются сюда. Но, мой разведчик сообщает, что это не армия Бейбарса, а какой-то отдельный отряд. Мы даже не знаем точно, кто это. Может, какой-то из мелких сарацинских правителей, которому Бейбарс пожаловал эти угодья, собрал отряд, чтобы завладеть подаренными наделами, а, может быть, что это просто явились мародеры, ищущие добычу. Но, все равно, дело плохо, а опасность велика. Их достаточно много, пара сотен, и они легко могут перегородить выход из моего ущелья. А потому, если вы желаете уехать, то это пока еще возможно. Наверное, если поедете прямо сейчас, то все еще успеете проскочить мимо них. Разумеется, если поторопитесь. У меня же все еще есть надежда, что эти сарацины тоже, как и другие до них, не найдут тропу в мой манор, а пройдут мимо.