Нечаянный тамплиер

Война с немцами шла еще долго, но нам, все же, удалось победить, а многие рыцари императорской армии попали в плен. Та междоусобная война продолжалась до сорок третьего года. И она сильно ослабила всех христиан Святой земли и разделила их на враждующие партии. А я хорошо помню все те события, потому что сам участвовал в них. Моя молодость пришлась на эту войну.

Боевые действия закончились только после того, как сын императора Фридриха II Конрад был объявлен совершеннолетним. Номинально он стал королем Иерусалимским. Но, к тому времени, мы уже одолели немцев, и Конрад сюда не рискнул сунуться. В сорок третьем году мы пошли на хитрость и избрали регентом, как бы при отсутствующем немецком короле, Алису Иерусалимскую и Шампанскую, вдову короля Гуго I и дочь иерусалимской королевы Изабеллы.

Кандидатура этой умной женщины устроила большинство левантийских владетелей. Восхитительная была дама и красивая, я вам скажу! Как жаль, что и она тоже умерла, едва дотянув до пятидесяти. Так вот, наплевав на то, что где-то там в далекой Италии есть какой-то номинальный король Конрад, Алиса, при поддержке сеньоров Леванта, начала вести себя как полноправная королева. И, когда в июле сорок третьего наши войска взяли Тир, та глупая война наконец-то прекратилась.

Так вот, немцы в той войне проиграли, но все равно до сих пор пытаются стравливать христиан нашего королевства между собой и договариваться за их спиной с мусульманами. И Монфор с Генрихом Антиохийским поддерживают немцев. По их милости мы разобщены и слабы перед лицом страшной опасности для всех жителей королевства Иерусалимского, исходящей от Бейбарса.

— Да, здесь междоусобная борьба не меньше, чем у нас в Испании, — сказал дон Карлос.

А Ибелин кивнул и продолжал:

— А все из-за того, что в нашем королевстве нет твердой королевской власти. Наш король Гуго II Лузиньян еще несовершеннолетний. К тому же, немцы и тут приложили руку к созданию смуты. Конрадин Гогенштауфен, внук Фридриха II, до сих пор претендует на престол. И нас от этого претендента пока спасает лишь то, что он увяз в войне в собственной стране. Потому наш король Гуго II, кроме того, что мал, так еще и номинален. Его права на корону оспариваются, хоть и короновали его в Никосии еще в младенчестве. Отец его умер, когда король был совсем малышом, а матерью была несравненная Плезанция, дама моего сердца, дочь князя Антиохии Боэмунда V. Но, и она умерла, как вы знаете. И было ей только двадцать шесть, а сыну в год ее смерти исполнилось лишь девять. И это очень большое горе не только для меня. Потому что теперь наш король остался сиротой и недоброжелатели подсылают к нему своих людей.

Да и вся эта смута между венецианцами и генуэзцами, которую назвали войной святого Саввы, тоже возникла из-за того, что каждая из противоборствующих сторон хотела получить контроль над троном Иерусалимского королевства. Генуэзцы поддерживают немцев и Конрадина, а венецианцы поддерживают нашего Гуго II Лузиньяна. Они справедливо считают, что король, который находится поблизости, для Святой земли будет гораздо полезнее, чем какой-то немец, живущий в Европе.

В пятьдесят восьмом году я привез нашего малолетнего короля-ребенка и его маму Плезанцию в Акру, где мы созвали совет, и сеньоры провозгласили Гуго местоблюстителем Иерусалимского королевства, утвердив для него титулы наследника Кипра и бальи королевства Иерусалимского. Чтобы примириться с партией, поддерживающей немцев, даже выбрали регентом в Иерусалимском королевстве князя Антиохии, ну а регентом на Кипре назначили Плезанцию. Но, генуэзцы и Монфор оказались снова недовольны и опять провозгласили поддержку праву Конрадина Гогенштауфена на наш престол.

Глава 24

Родимцев внимательно выслушал и историю Адельгейды, и рассказ графа. Из услышанного он сделал для себя некоторые выводы. Получалось, что нашествие войск Бейбарса страна крестоносцев встретила ослабленной именно из-за раскола среди ее элит, вызванного теми же немцами, странным крестовым походом Фридриха II Гогенштауфена и той смутой, которую этот поход императора Священной Римской империи породил на всей Святой земле. Вместо помощи крестоносцам Леванта немцы организовали самую настоящую гражданскую войну.

Теперь Григорию было понятно и то, как погиб немецкий посол. Его распяли воины Бейбарса, но добил один из батраков немцев, метнув кинжал. И Адельгейда это видела. Как Григорий помнил, тот клинок, убивший посла, тамплиеры опознали, как особый ассасинский дротик. Значит, кто-то уже подослал к послу убийцу. Только тот не успел исполнить приговор, вынесенный Вильгельму фон Гентцендорфу неизвестными лицами. Но, помог ему умереть. Переговоры, которые вел немец, многим в Леванте не нравились. А услуги наемных убийц оказались доступными. Ассасины растворились среди населения Ближнего Востока и того же Леванта после того, как монгольская орда под предводительством ильхана Хулагу, внука Чингисхана, разгромила секту исмаилитов в Иране, взяв все их крепости, в том числе и легендарный Аламут, казавшиеся неприступными, но, на деле, таковыми не оказавшиеся.

Помимо, преступной разобщенности и армии султана Египта Бейбарса, Леванту, насколько Родимцев помнил, в это же время угрожали и другие внешние враги. Те же монголы, орда которых добралась и до Святой земли, турки-хорезмийцы, вытесненные ордой из своих владений в Средней Азии и тоже вторгнувшиеся в Левант, а также турки-сельджуки Румского султаната. Врагами крестоносцев из Европы к этому времени сделались и ромеи.

Королевство христиан Леванта от окончательного захвата Бейбарсом спасало только то, что он вел войну одновременно и с ордой. Войска султана уже дважды бились несколько лет назад с ордынцами при Айн Джалуте и при Хомсе, но те все еще представляли серьезную опасность. Бейбарс старался сколотить союз на Ближнем Востоке против орды. Ильхан Хулагу подумывал принять христианство. Он даже беседовал в Каракоруме с несколькими папскими посланниками, которые уговаривали его двинуться на помощь христианам Святой земли. Но, из-за того, что Хулагу склонялся к несторианству, а не к католицизму, крестоносцы не увидели в нем союзника.

Султан же видел большую опасность для себя и делал все, чтобы сеньоры Леванта не объединились с монголами. Бейбарс наладил хорошие отношения с Румским султанатом турков-сельджуков и заключил союзнический договор с императором греков-ромеев Михаилом VIII Палеологом, который являлся врагом крестоносцев и выбил их из Константинополя, оккупированного европейскими рыцарями в ходе Четвертого крестового похода, с 1204-го года. Таким образом, Латинская империя крестоносцев, образованная вокруг захваченного Константинополя, перестала существовать в 1261-м году, а Никейская империя, которую провозгласили ромеи после потери Константинополя и отступления в Никею, снова вернула свою древнюю столицу и обрела более привычные ромеям очертания на карте.

Чтобы поддерживать раскол в среде левантийских христиан, Бейбарс дружил с королем Сицилии Манфредом Гогенштауфеном, а также был покровителем и спонсором всей гибеллинской пронемецкой партии на Востоке. Бейбарс умудрился политическими методами создать проблемы и самому ильхану Хулагу, натравив на него золотоордынского правителя Берке-хана, который отвлек армию ильхана от Святой земли, неожиданно ударив на Кавказе. В отличие от Хулагу, Берке склонялся к принятию ислама. Бейбарс покупал у хана Берке и крупные партии рабов из Руси. Захваченных людей перевозили венецианцы и генуэзцы на своих кораблях.

А сеньорам Леванта помощи ждать было особенно и неоткуда. В Европе, хоть и продолжали в церквях призывать к крестовым походам, но интерес к ним явно ослабевал. Ведь самым лучшим мотивом для многих феодалов служила возможность обогащения, а вовсе не провозглашаемый ими прилюдно религиозный фанатизм. И ехали они за море не столько освобождать священные места, сколько в попытке поправить свое материальное положение за счет военных трофеев и отвоеванных у мусульман земель. Но, поскольку, почти все на Святой земле уже разграбили до них, а оставшееся лежало в руинах, такая «овчинка» не стоила и выделки. К тому же, сарацины значительно усилились за столетие. А значит, вероятность погибнуть в крестовом походе сильно возросла.

Особенно хорошо эту опасность европейцы осознали после того, как король Франции Людовик IX Святой, возглавив Седьмой крестовый поход, высадился в Египте, надеясь победить главное, на тот момент, сарацинское государство. Но, там войска христиан потерпели сокрушительное поражение. Сам король оказался в плену, заплатив за собственную свободу возвращением захваченной у египтян крепости Дамиетты и огромным выкупом в восемьсот тысяч безантов. Так что мало кто из владетельных сеньоров Европы, видя перед собой такой неудачный пример крестового похода короля Франции, хотел теперь вкладываться в подобную авантюру. И, чтобы пытаться изменить положение, Родимцеву необходимо было начинать действовать немедленно.