Нечто оМИФигенное

— Гвидо, — сказал он, — мы с ребятами решили снять пару комнат в постоялом дворе на подходе к замку. Коль скоро все пошло кувырком, думаю, что наша встреча со Скивом может подождать до завтра.

— Скорее всего ты прав, — ответил я. — Но я весьма сожалею. Вам приходится ждать, проделав столь долгий путь.

— Вообще-то встреча становится теперь простой формальностью. Я не сомневаюсь, что мы сможем с ним договориться. Должен признать, твои слова нашли полное подтверждение.

— Какие еще слова? — совершенно искренне изумился я.

— О том, что Скив отличный парень и гораздо более разумен, чем мы все полагали. Переговоры для него дело нехитрое, и нас он без труда мог бы облапошить, но мы получили солидные доказательства его глубокой порядочности. — Он помолчал немного, покачал головой и продолжил: — Парнишка был серьезно расстроен тем, что случилось с драконом, и для этого, надо сказать, у него были все основания. Он по-настоящему хотел нам врезать, и никто не смог бы его остановить. Но даже находясь в бешенстве, он прежде всего потребовал объяснений, пожелал услышать нашу версию случившегося. Затем, когда оказалось, что его дракон всего лишь ранен, он целиком отдался заботе о своей зверушке, не помышляя о наказании или мести. Для меня после этого он стал великим человеком!

— Да, он такой, наш босс, — сказал я с легкой улыбкой.

— Кроме того, о человеке многое говорит и то, какие друзья его окружают, — улыбнулся Робб. — Хотя вся ваша команда довольно страхолюдна, если смотреть со стороны, но все равно видно, что все вы ребята славные, беспредельно верные Скиву. Гораздо более, чем того требуют отношения работодателя и служащего. Это очень хорошо говорит о нем... и о вас.

Прежде чем я успел что-то произнести, он протянул руку, которую я охотно потряс. После этого Робб повернулся, чтобы воссоединиться с остальными делегатами.

Глядя ему в спину, я не сразу усек, что кто-то встал со мной рядом.

— О! — сказал я, повернув голову. — Привет, босс.

— Привет, Гвидо. Мне кажется, ты только что собирался поведать мне, что происходит. Давай немного прогуляемся, и ты на ходу мне все расскажешь.

Так я и поступил.

Я рассказал ему обо всем, что мы делали с того момента, когда вернулись с Извра, подвергнув содержание повествования лишь весьма легкому редактированию.

Когда рассказ закончился, он долго хранил молчание.

— Прошу за все прощения, босс, — наконец не выдержал я, желая добиться от него хоть каких-нибудь комментариев.

— Нет, Гвидо, — сказал он. — Это я должен просить у вас прощения.

С этими словами он повернулся и двинулся в сторону конюшни.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Среди моих лучших друзей имеются драконы.

Зигфрид

Великий Скив. Что за дурацкая шуточка! Если в моей жизни и были моменты, когда я чувствовал себя менее великим, чем сейчас, то я об этом, наверное, запамятовал.

Ирония ситуации заключалась в том, что какой-то час назад я чувствовал себя на вершине мира. Я сообщил королеве Цикуте, что не хочу на ней жениться, и сумел при этом выжить. Я не только остался жив, но и избежал страшной угрозы ее отречения, которое, если бы состоялось, вынудило бы меня управлять королевством в одиночку. Впервые за много месяцев я был полностью свободен от каких-либо обязательств или обязанностей. Я в буквальном смысле чувствовал себя на седьмом небе.

После этого выстрелили в Глипа. Это, в свою очередь, позволило мне узнать, что моя команда решала целую кучу проблем, даже не поставив меня в известность. Мои друзья поставили себя под огонь ради того, чтобы я не тревожился.

Меня очень огорчало сознание того, что отныне я не мог полностью доверять своей команде. Я не мог доверять им хотя бы потому, что они перестали доверять мне и не сообщали честно и открыто о том, что происходит.

Я ощущал некоторую растерянность и чувствовал себя каким-то незащищенным. Так бывает почти всегда, когда на меня одновременно наваливается куча проблем. Поэтому я отправился в конюшню поплакаться на плече Глипа.

Он, естественно, спал. Оправлялся от шока, как сказала Маша. Убедившись, что Глип устроился вполне удобно и что его рана заживает, я снова предался размышлениям.

Я люблю конюшню потому, что туда очень редко кто-нибудь заходит. Мне сказали, что людей отпугивает запах, но если вы провели несколько лет в обществе любимого домашнего дракона, от аромата дыхания которого загнулся бы сам могильный червь, амбре скотного двора и тем более конюшен вас совершенно не тревожит. Одним словом, конюшня — то место, где я могу побыть в одиночестве. Место, где...

— Привет, Скив!

Я даже не обернулся на голос, поскольку сразу его узнал.

— Значит, ты все-таки нашла меня, Банни. Что теперь? Еще куча ведомостей? Неужели Гримбл, представляя бюджет, снова ошибся в десятых долях процента?

Она не ответила, и мне все-таки пришлось повернуться в ее сторону.

Ее формы, как всегда, были великолепны, и их созерцание не могло не доставлять удовольствия. Но в этот момент Банни почему-то смотрела в землю и при этом слегка дрожала.

— Вообще-то, — еле слышно сказала она, — я пришла посмотреть, как чувствует себя Глип, и вовсе не хотела тебе мешать. Оставляю тебя в одиночестве, а на Глипа взгляну позже.

С этими словами она повернулась, чтобы уйти.

— Постой, Банни! Прости меня. Я вовсе не хотел на тебя рычать. Это... Просто день выдался тяжелый. И все.

Банни остановилась и, стоя спиной ко мне, спросила:

— Так ты хочешь, чтобы я ушла, или нет?

— Да. Нет. Не знаю, — заикаясь, произнес я. — Я настолько вывернут наизнанку, что действительно ничего не знаю.

— В этом, видимо, и заключается суть проблемы, не так ли? — спросила она, поворачиваясь наконец ко мне лицом. — Если ты не знаешь, чего хочешь, как, по-твоему, об этом могут знать другие?

— Это еще не все, — сказал я. — Теперь я даже не знаю, кому можно доверять.

— Неужели только потому, что Гвидо, Нунцио и прочие затеяли крошечную операцию, не поставив тебя в известность?

— Ты, выходит, слышала об этом? — спросил я, а когда на меня вдруг накатило озарение, добавил: — А может быть, ты знала об этом с самого начала?

— Если честно, то я об их предприятии ничего не знала. Они, видимо, решили, что я почувствую себя обязанной поставить тебя в известность.

— Это греет душу.

— Неужели? — сказала она. — Хочу быть до конца честной с тобой, Скив. Если бы они включили меня в свою компанию, я бы их планы поддержала.