Нечто по Хичкоку (сборник)

— Да, я это видел.

Отец Марчисон чувствовал, что ему все сильнее передается состояние Гильдея. Ему это было неприятно, стесняло его.

— Теперь вы убедились? — спросил Гильдей с легким раздражением.

— Нет. Хотя, без сомнения, вся эта история очень странная и непонятная, тем не менее я не буду убежден, пока сам не услышу, не увижу или не почувствую чье-то присутствие, как это чувствуете вы. До этого я не могу поверить.

— Или не хотите?

— Возможно. Но уже поздно, разрешите мне откланяться.

Гильдей не стал его удерживать. Он проводил его до двери.

— Я очень прошу вас прийти ко мне завтра вечером.

Просьба Гильдея немного смутила отца Марчисона, у него было приглашение на завтрашний вечер. После небольшой заминки он сказал:

— Хорошо. В девять часов я приду к вам. Спокойной ночи.

Выйдя на улицу, он облегченно вздохнул. Обернувшись, он увидел Гильдея, уходящего в коридор, и какое-то неприятное предчувствие на миг возникло у него.

V

Вечер, проведенный в библиотеке профессора, оставил тягостное впечатление, и, чтобы его развеять, отец Марчисон пошел к себе домой пешком. Избавиться от неприятных воспоминаний было нелегко. В ушах отца Марчисона продолжал стоять звук отвратительного голоса, которым говорила птица. Чтобы как-то заглушить этот воображаемый звук, отец Марчисон стал спокойно обдумывать пережитое событие. То, что профессор считал явным доказательством, все же не убеждало святого отца. Конечно, поведение птицы было таким, как будто у нее была галлюцинация, как будто она видела кого-то в комнате, но все это не могло убедить отца Марчисона. Интересно, что люди, отличающиеся повышенной религиозностью, верящие всем чудесам, о которых сказано в Библии, очень редко верят в возможность вмешательства сверхъестественных сил в ежедневные дела человека.

Постепенно по дороге к дому отец Марчисон привел в порядок свои мысли. Нет, он не мог, как священнослужитель, склониться к неправильному объяснению, допустить, что какие-то сверхъестественные злые силы призваны покарать его друга за то, что он отрицает любовь. Нет, все это невозможно. Перед сном отец Марчисон долго молился за своего друга перед своим очень скромным алтарем.

На следующий день вечером, когда он пришел к дому на площади Гайд-парка, дверь ему отворила женщина, горничная профессора. Поднимаясь по лестнице, отец Марчисон спрашивал себя, что же случилось с Питтингом? Гильдей встретил его в дверях библиотеки, и отца Марчисона неприятно поразила перемена в облике профессора. Лицо его было мертвенно-бледно, глаза смотрели с выражением ужасной тоски. Одежда была не в порядке, волосы не причесаны. Все говорило о том, что Гильдей переживает сильное нервное потрясение.

— А что случилось с Питтингом? — спросил отец Марчисон, беря протянутую руку Гильдея, пальцы которой дрожали.

— Он оставил службу у меня.

— Оставил службу?! — воскликнул отец Марчисон.

— Да, сегодня после полудня.

— Можно спросить, по какой причине?

— Я могу сказать. Его уход тесно связан с этой отвратительной историей в моем доме. Вы помните ваши слова, сказанные однажды, об отношениях между мной и моими слугами. Помните, я сказал, что можно выполнять свои обязанности, не испытывая любви…

— А! — догадался отец Марчисон. — Критический момент! Он настал?

— Да, он настал. Я позвал Питтинга, я попросил его отнестись ко мне, как к брату. Он отказал мне в братской любви. Я стал упрекать его. Он пригрозил, что уйдет от меня. Я сказал, пусть уходит. Он ушел. Что это вы на меня так смотрите, Марчисон?

— Нет, я не осуждаю вас, — проговорил отец Марчисон, отведя взгляд. Он посмотрел в сторону клетки. — А что Наполеон тоже вас покинул?

— Я продал его сегодня одному из этих торговцев с авеню Шефтсбери.

— Почему?

— Мне стал невыносим его голос. Кроме того, мне уже не нужно ничего доказывать с его помощью, а убеждать других, простите, Марчисон, у меня нет желания. У меня никаких сомнений больше не осталось, ни капли.

— Может быть вы мне объясните это?

— Извольте.

Они стояли около камина, огонь в нем ярко горел, приятно согревая. Гильдей начал рассказывать:

— Прошлой ночью я это почувствовал.

— Что? — воскликнул отец Марчисон.

— Я поднимался, чтобы лечь спать и почувствовал, что кто-то идет рядом и прижимается ко мне.

— Какой ужас! — вырвалось у отца Марчисона.

Гильдей мрачно улыбнулся.

— Не спорю, это было ужасно, и вот почему я позвал Питтинга.

— А что это было? На что похоже?

— Я ничего не слышал и ничего не видел, но ко мне трижды прижалось человеческое существо, как бы ласкаясь. Первую ласку я получил, когда только вступил ногой на первую ступеньку лестницы. Не скрою, я взлетел вверх по лестнице, как будто за мной кто-то гнался. Не слишком красиво, но что делать? Когда я входил в спальню, существо прижалось ко мне во второй раз с отвратительной ласковостью.

Гильдей замолчал и повернулся к огню, подперев голову рукой. В его позе отец Марчисон почувствовал бессилие и отчаяние.

— Что было дальше? — осторожно спросил он.

— Дальше? — Гильдей поднял голову, лицо его выражало страдание. — Дальше? Стыдно признаться, Марчисон, но я совершенно утратил самообладание. Я стал отталкивать невидимое существо, а оно еще крепче прижималось ко мне. Это было нестерпимо. Тогда я стал звать Питтинга, я кричал. По-моему, я даже кричал: «На помощь!».

— Он пришел, конечно?

— Да, он пришел. Как всегда равнодушный. Отсутствие эмоций у него и избыток их у меня, такой контраст вызывал у меня раздражение. Кажется, это было так, потому что я тогда был сам не свой, потерял голову. — Он замолчал, потом сказал: — Зачем я все это вам рассказываю?

— Что вы сказали Питтингу?

— Я сказал, что он мог бы прийти и побыстрее. Он извинился. В голосе его не появилось человеческих ноток, это меня просто взбесило. Я прочитал ему нотацию, я сравнил его с машиной, я ему наговорил оскорблений. Но тут невидимое существо прижалось ко мне в третий раз. Я попросил Питтинга помочь мне, побыть со мной. Не знаю, обидело ли его мое поведение, если вся необычность ситуации испугала его, только он не согласился остаться со мной и сказал к тому же, что он нанимался в качестве метрдотеля, а не для того, чтобы сидеть с кем-то ночью. Мне кажется, он решил, что я много выпил за ужином. Я еще кричал на него, оскорблял, называл трусом. Наутро он пришел за расчетом. Я отпустил его с хорошей рекомендацией. Заплатил за месяц вперед.

— Это происходило утром. А что было ночью?

— Я не стал ложиться спать.

— А где вы были? В спальне?

— Да, и дверь ее оставил открытой.

— Чтобы «он» мог уйти? Он остался?

— Это существо не покидало меня ни на миг, но больше и не прикасалось ко мне. Когда рассвело, я принял ванну, а потом лег в постель и лежал некоторое время, не закрывая глаз. После первого завтрака у меня было объяснение с Питтингом, об этом я уже вам говорил. Потом я поднялся сюда. Нервы мои были на пределе. Я сел к столу, попробовал писать, попробовал сосредоточиться. Но тут было нарушено молчание и самым ужасным образом.