Нечто подобное

— С тех пор как покинул больницу — нет, — сказал доктор Саперс. — Он позвонил мне до этого, когда был еще в…

— Это мы знаем. — Полицейский посмотрел на Саперса. — Каковы шансы того, что Конгротян присоединился к «Сынам Службы»?

— Никаких, — не задумываясь, ответил Саперс.

— Хорошо. — Полицейский записал это. — Как вы считаете, мог ли он податься к людям Луни Люка? Иммигрировал или пытался это сделать при помощи драндулетов?

— Думаю, все шансы — за, — ответил доктор после долгой паузы. — Ему нужно уединение, и он постоянно его ищет.

Командир НП закрыл записную книжку, повернулся к взводу и сказал:

— Все, придется закрывать все стоянки. — Он сказал в свое портативное переговорное устройство: — Доктор Саперс подтверждает версию со стоянками Люка, а не с «Сынами Службы». Я думаю, нам следует прислушаться к нему; похоже, доктор уверен. Проверьте тут же всю область Сан-Франциско, посмотрите, не показалась ли стоянка там. Спасибо. — Он отключил связь, а затем сказал доктору Саперсу: — Спасибо за помощь. Если он появится у вас, дайте нам знать. — И он положил на стол доктора свою визитку.

— Будьте с ним поосторожней, — сказал доктор Саперс, — если вы все же его Найдете. Он очень, очень болен.

Человек из НП взглянул на него, чуть улыбнулся, затем со своим взводом покинул кабинет. Дверь за ними закрылась. Ян Дункан и доктор Саперс снова остались одни.

Странным хриплым голосом Ян Дункан сказал:

— Мне придется прийти к вам в другой раз. — Он неуверенно поднялся. — До свидания.

— Что случилось? — спросил доктор Саперс, тоже поднимаясь.

— Мне нужно идти. — Ян Дункан порывисто направился к двери, с трудом открыл ее и исчез; дверь громко хлопнула.

Странно, подумал доктор Саперс. Этот человек (кажется, Дункан?) не успел даже начать рассказывать о своих проблемах. Почему его так расстроило появление НП?

Подумав и не найдя ответа, доктор Саперс снова уселся в кресло и позвонил Аманде Коннорс, чтобы она впустила следующего пациента. Вся приемная была наполнена людьми, мужчины (и многие женщины) исподтишка наблюдали за Амандой, за каждым ее движением.

— Да, доктор, — послышался приятный голос Аманды, который показался доктору более приятным, чем обычно.

* * *

Выйдя из клиники доктора, Ян Дункан стал бешено искать такси. Эл был там, в Сан-Франциско; он знал это. Эл дал ему график и места, где будет останавливаться стоянка номер три. Они схватят Эла. Это будет конец Дункана и Миллера и их классических кувшинов.

Лоснящееся, новенькое такси окликнуло его:

— Эй, могу вам помочь?

— Да, — задыхаясь, сказал Дункан и рванул на полосу движения навстречу такси.

У меня есть шанс, подумал он, когда такси помчалось в направлении, которое он ему задал. Но они окажутся там быстрее меня. Или нет? Полиции придется прочесывать весь город, квартал за кварталом, в то время как он знал и направлялся точно в то место, где можно найти стоянку номер три.

Возможно, у него все же имелся шанс — правда, очень небольшой.

Если тебя возьмут, Эл, сказал он сам себе, это будет и мой конец. Я не могу сделать это один. Я или примкну к Гольтцу, или умру, сделаю что-нибудь ужасное в этом роде. Неважно что.

Глава 11

Нэт Флиджер лениво подумал, была ли у друпаков этническая музыка. ГЭМ всегда беспристрастно интересовалась и такой музыкой. Но все же у них здесь была другая задача; перед ними был дом Ричарда Конгротяна, бледно-зеленое деревянное строение в три этажа. Перед домом — невероятно — росло старинное, коричневое, неухоженное, растрепанное пальмовое дерево…

— Приехали, — пробормотала Молли.

Древнее такси замедлило ход, выдало нерешительный грохочущий звук и затем полностью заткнулось. Оно подгребло к стоянке и наступила полная тишина. Нэт прислушался к ветру, проходящему где-то далеко сквозь деревья, и к тихому ритму дождя-тумана, который был везде: стучал по машине, по листве, по запущенному старому деревянному дому с верандой, заклеенной просмоленной бумагой, и множеству маленьких квадратных окошек, многие из них были вдребезги разбиты.

Джим-Планк зажег свою «Корону Корону» и сказал:

— Никаких признаков жизни.

Это было правдой. Итак, очевидно, Гольтц не ошибался.

— Мне кажется, — сказала Молли, — мы попали в силок для диких гусей. — Она открыла дверь машины и осторожно выпрыгнула наружу. Земля под ее ногами зачавкала, как в болоте. Она скорчила рожу от отвращения.

— Друпаки, — сказал Нэт. — Мы всегда сможем записать музыку друпаков. Если она у них вообще есть. — Он тоже вылез и встал рядом с Молли; они оба смотрели на старый деревянный дом, никто не произносил ни слова. Картина была, без сомнения, печальная. Руки в карманах, Нэт направился к дому. Он ступил на дорожку из гравия, которая проходила между старыми фуксиями и камелиями. Молли шла за ним. Джим остался в машине.

— Давайте разберемся со всем этим и уедем отсюда, — сказала Молли и вздрогнула. Она ужасно замерзла в своей яркой хлопковой блузке и шортах. Нэт обнял ее. — Это еще зачем? — спросила она.

— Ни за чем. Просто ты мне вдруг очень понравилась. Мне сейчас понравится все что угодно, что не хлюпает и не течет. — Он легонько прижал ее к себе. — Разве тебе так не лучше?

— Нет, — сказала Молли, — а может, и да; я не знаю. — Она казалась раздраженной. — Ради Бога, иди на крыльцо и постучи! — Отстраняясь от него, она подтолкнула его вперед.

Нэт взобрался по скользким деревянным ступенькам на крыльцо и позвонил.

— Меня тошнит, — сказала Молли. — Почему?

— Влажность. — Нэт тоже чувствовал ее навязчивость, давящую вездесущность, он едва мог дышать. Он подумал, как погода будет влиять на Ганимедову форму жизни, из которой состояло его записывающее устройство. Оно любило влагу, и, возможно, оно здесь будет процветать. Может, «Ампек Ф-а2» могла бы даже жить здесь самостоятельно, совершенно точно выжила бы в мокром лесу. Это окружение, понял он, для нас более чуждо, чем среда на Марсе. Это была здравая мысль, что Марс ближе к Сиюане, чем Дженнер. Если говорить об экологии.

Дверь открылась. Перед ним, закрывая проход, стояла женщина в бледно-желтой сорочке. Она спокойно смотрела на него, ее карие глаза — чуть насторожены.

— Миссис Конгротян? — спросил он. Бэт Конгротян была привлекательной. У нее светло-коричневые волосы, длинные, перевязанные сзади лентой. Ей могло быть около тридцати или чуть за тридцать. В любом случае она очень стройна, с хорошей осанкой. Он обнаружил, что изучает ее с интересом и уважением.

— Вы из студии звукозаписи? — Ее низкий голос звучал совершенно ровно, без всякого выражения. — Мистер Дондолдо позвонил мне и сказал, что вы в пути. Очень жаль. Вы можете войти, если хотите, но Роберта нет дома. — Она шире распахнула дверь. — Роберт в больнице, в Сан-Франциско.