Недалеко от Земли

– Оооо! – послышался из-за стенки восторженный хор голосов.

– По-моему, стол готов, – Брюс подмигнул. – Прошу, хозяин!

– Погоди, – сказал лесник. – Сейчас самовар поспеет и…

– Никуда твой котел не денется, – Тернер развернул Никиту и подтолкнул к двери, – а гости уже выждались.

– Ладно, – ответил тот, – ты прав, Пятачок, – шагнул в комнату, да так и застыл на пороге.

Стол потрясал. Во-первых, как показалось Никите, он увеличился в размерах, во-вторых, был покрыт цветастой льняной скатертью, и, наконец, в третьих, оказался уставлен всевозможными яствами. И разнообразными нарезками из окороков, колбас, балыков, сыров, осетрины, семги, буженины и бастурмы на изящных тарелочках; и фруктами в причудливых вазах – от обычных яблок и великолепных гроздьев винограда до располосованного небольшими ломтиками ананаса и совсем уж экзотических плодов, никогда ранее лесником не виданных; и свежими овощами – помидорами, огурцами, редисом, салатом, зеленью – на удлиненных блюдах; и черной икрой в обширной салатнице. На столе имели место также три матово-зеленоватого стекла бутылки шампанского «Мадам Клико» и по шесть поблескивающих новеньким фарфором тарелок, бликующих резными гранями хрустальных фужеров и отсвечивающих серебром приборов для участников предстоящего застолья. Венчало же сие великолепие большое блюдо с индейкой, запеченной в яблоках. От нее-то и исходил чудодейственный аромат, уловленный Никитой еще на кухне.

Остолбеневший хозяин дома перевел вопросительный взгляд на Кобыша.

– А что? – пожал тот плечами. – Рождество еще не кончилось.

– Можем мы хоть раз за полгода посидеть по-человечески? – добавил Седых.

– Что-то не так? – поинтересовался Тернер.

А Хромов хлопнул себя по лбу и заявил:

– Водки не хватает!

– Один момент, – Дорин жестом фокусника извлек из воздуха запотевшую бутылку «Смирновской». – Такая устроит?

Никита только крякнул.

– Тогда к столу! – провозгласил Кобыш, и только тут лесник заметил, что вокруг всего этого изобилия стоят отнюдь не привычные лавки, а изящные деревянные стулья с высокими спинками.

– Ну, братцы, вы даете! – Никита недоуменно покачал головой. – Откуда?

– Дары природы, – неопределенно сказал Дорин. – Она, знаешь ли, дама щедрая. Уверяю, все самого лучшего качества.

Между тем хлопнули пробки, и шампанское, пенясь, потекло в фужеры. Гости оживились, перебрасываясь ничего не значащими короткими фразами, обычно сопутствующими началу любого застолья, застучали по тарелкам ножи и вилки, а хозяин все еще сидел неподвижно, пытаясь как-то разобраться с захлестнувшими его впечатлениями и не обращая внимания на Хромова, деятельно накладывавшего ему каких-то деликатесов. В голове навязчиво крутились слова старой песни: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью… та-ра-там-там-та-ра-ра-ра-ра-рам…»

– Очнись, Никита! – послышался с другого конца стола голос Кобыша. – Поддержи тост.

Лесник машинально взял фужер, не в силах преодолеть ощущение, что вся эта иллюзия сейчас развеется, и останется лишь то, что всегда было: потертый стол-книжка, яичница с кусочком докторской колбасы, чугунок с дымящейся картошкой, кружка с чаем и верный пес, устроившийся возле двери, положив морду на передние лапы. Но действительность и не думала меняться.

– За нас живых и возвращение на Землю! – торжественно провозгласил Тернер.

Зазвенел соприкоснувшийся хрусталь, и пузырьки шампанского, ударившие в нос, окончательно убедили Никиту в том, что все происходит на самом деле.

Он подцепил на вилку ломтик ананаса, оказавшегося в непосредственной близости, отправил его в рот и стал тщательно прожевывать, вспоминая давно забытый вкус. Единственный раз он пробовал ананасы еще в городе, девять с половиной лет назад, правда, тогда это не произвело на него большого эффекта.

Установилось короткое затишье – гости и хозяин были заняты поглощением пищи, причем первые – непринужденно и без затей, а последний – избирательно и осмотрительно, смущаясь собственной провинциальностью.

– А теперь по водочке! – с чувством объявил Хромов, потянувшись к бутылке, и тут же недоуменно приподнял брови. – Раф, а стопки где?

– Нет проблем, – ответил Дорин, отвлекаясь от нарезания осетрины, и тут же возле каждого образовалась изящная семидесятиграммовая рюмочка. – Наливай.

Хромов хрустнул отвинчиваемой пробкой, привстал и занялся скрупулезным процессом наполнения свежесотворенных емкостей.

– А тэпэр за хазаина сэго гастэприимнаго дома! – с хорошо отработанным кавказским акцентом произнес Кобыш. – Пуст всэгда он будит полнай чашей!

– Ура! – подхватил Тернер, поднимая рюмку выше головы.

– Спасибо, ребята, – сказал порозовевший Никита. – При таких-то гостях любой дом соответственно… будет.

Когда выпили и закусили, он осторожно спросил:

– А как вы это делаете?

– Вах! Дарагой! – полковник ухмыльнулся. – Эта нэ мы, эта он, – и указал вилкой в сторону Дорина.

– У каждого свои способности, – Раф пожал плечами. – Они тебе еще своих не демонстрировали.

– Скатерть-самобранка, – пробормотал Никита.

– Скорее, рог изобилия, – поправил его Седых. – Он не только деликатесы может извлекать, но и другие полезные предметы.

– Кстати, Раф, – перебил Женю Хромов, – тебя не очень затруднит сотворить мне мой мундирчик?

Дорин возвел очи к потолку, вспоминая, как выглядел его приятель в момент прибытия в учебный центр, наморщил лоб, и на табурете, рядом с телевизором, появилась аккуратная стопочка форменной одежды.

– Так, – сказал Виктор, поднимаясь со стула. – Извините, джентльмены, но я схожу переоденусь.

Он подхватил образовавшуюся из пустоты форму и пошел к лестнице, ведущей на второй этаж.

– Я быстро, – оглянувшись, пообещал он.

Когда Хромов скрылся из виду, Тернер скептически оглядел свой комбинезон и задумчиво вопросил:

– Может, нам всем имеет смысл сменить имидж? Как вы полагаете?

– Не стоит, сэр! – в тон ему ответил Кобыш. – Мы не в палате лордов. И прекрасных дам поблизости не видно. Просто, наш друг решил еще раз чем-то удивить хозяина, – он заговорщицки подмигнул Никите. – А я предлагаю начать хвастаться без него. Продемонстрируем неверующему Фоме весь спектр возможностей. Кто первый?

– Вероятно, я, – предложил Брюс. – Как наименее эффективный.

Он перевел взгляд на лесника и утробным голосом заговорил:

– В дизель-генераторе поканчивается топливо, а резервный бак на две трети пуст. Через пару недель надо будет что-то припринять, но до этого дело не дойдет. Потому что есть мы-ы-ы, – Тернер с завыванием сделал пасс руками. – В подвале весной опять затечет, боковая стенка выгнила, а в том строении, что подмыкает к дому справа, силовая проводка требует замены на более мощную. И телевизор у тебя не работает, потому что сгорел блок развертки. А! Ерунда все это! – он махнул рукой.

Никита слушал, широко распахнув глаза. Он был прекрасно осведомлен о проблемах, которые ему предстояло решать. Но как о них мог узнать Брюс?

– Ты умеешь читать мысли? – спросил он.

– Нет, – кротко ответил тот. – Я просто смотрю.

Последнее слово Тернер как-то неуловимо выделил, а, может быть, Никите просто померещилось.

Тем временем на лестнице снова показался Хромов. Мундир на нем сидел, как влитой, без единой складочки, и майорские погоны блестели одинокими звездами.